Глава 24

Я наблюдала так долго, как только могла, как Джейк обнимал стариков, гладил собак и целовал младенцев, пока меня не поглотил страх, что мои яичники взорвутся. Поэтому я вышла на улицу. Именно там, на заднем дворе склада, я обнаружила группу работников, увлеченно игравших в покер.

Не в силах удержаться, я присоединилась к ним.

И благодаря моим навыкам и умению блефовать как профессионал, я одна из двух «выживших».

— Ставлю твой... — я беру часы своего противника и подношу их к свету. — ...«Timex» и добавляю к ним один сапог от Louis Vuitton.

Отодвинув свое сиденье — пятигаллонное ведро — от стола, снимаю сапог и бросаю его в кучу со ставками.

Джаспер, парень лет двадцати с небольшим, который работает в «Кэнтон Индастриз» с пятнадцати лет, затягивается сигаретой, отбрасывает ее щелчком пальцев, а затем бросает на меня недоверчивый взгляд.

— Какого хрена мне делать с одним сапогом?

— Продай его пирату. Не знаю. И мне плевать. Но он стоит намного больше, чем то дерьмовое дерьмо, которое ты откладываешь в унитаз.

Все вокруг нас ржут. Похоже, Джаспер — один из тех, кто любит выигрывать, но не может смириться с проигрышем. И в лице меня он встретил достойного противника — около двадцати раздач назад.

— Как, мать его, это вообще называется? — Он поднимает сапог и осматривает его. — Сколько стоит эта хреновина?

Здесь есть только пара женщин. Ни одна из них, как и я, не имеет ни малейшего понятия. Но они, как и я, знают достаточно, чтобы понимать, что сапоги дорогие. Они спорят по этому поводу, пока я пытаюсь решить, какие вещи Джаспера могут быть эквивалентны одному сапогу.

— Твоя шляпа.

Джаспер напрягается.

— Что ты сказала?

— Твоя шляпа. — Я указываю пальцем на шляпу, которую он продолжает крутить на голове. Она старая и изношенная. Уверена, она не представляет большой ценности ни для кого, кроме него. — Ставь свою шляпу, если хочешь отыграться.

Он качает головой.

— Нет. Это моя счастливая шляпа.

— Да? И как она тебе помогла?

Я указываю на свою кучку с выигранными вещами, включающую деньги, несколько брелоков, пару ножей, тонну ручек, резиновый мяч, коробку с резинками и резинового цыпленка — большая часть которых принадлежала ему.

— Ставь шляпу или сдавайся.

Он прищуривается, глядя на меня.

— Ставь второй сапог, и я подумаю об этом.

— Этот сапог стоит кучу денег.

— Нет. Пара сапог стоит кучу денег. Один сапог ни хрена не стоит. — Он указывает на свою шляпу. — А эта шляпа? Она бесценна.

Я медленно киваю.

— Вполне справедливо. — Я снимаю второй сапог и бросаю его на стол. — Ну, вот мои пятьсот долларов.

— Эм, я только что погуглила их, — говорит одна из женщин. — Скорее, две тысячи.

Все начинают бормотать, что ставка неравноценная. Этот Джаспер — кусок дерьма, раз пытается поставить старую шляпу против пары дизайнерских сапог.

Полагаю, можно с уверенностью сказать, что я — любимица публики.

— Ты это слышала? — Джаспер машет в сторону окружающей нас толпы. — Мне приходится работать с этими придурками каждый день. Я проиграю в любом случае. Если выиграю, меня будут стыдить, что я забрал сапоги у женщины. Если проиграю — разговоров, что я продул всё девушке босса, не будет конца.

Я пожимаю плечами и делаю глоток пива.

— Тогда, сдавайся.

— Ни единого шанса в аду. Я хочу пересмотреть условия.

— Я слушаю.

— Оставь сапоги себе. Они, скорее всего, все равно подделка.

Я качаю головой.

— Их купил Джейк. Поверь мне. Они не подделка.

Из толпы доносится многозначительный шепот и поддразнивания. Покраснев, закатываю глаза и ухмыляюсь от уха до уха.

— Как я уже сказал, ты остаешься при своих сапогах. Я — при своей шляпе. Победитель забирает банк. А проигравший... — он наклоняется и указывает на открытое поле, простирающееся насколько хватает глаз. Его глаза мерцают, и он улыбается. — Бежит голышом по полю.

Толпа взрывается смехом. Кто-то говорит Джасперу, что он сумасшедший. Кто-то, что заснимет его на видео. Кто-то, что мистер Суэггер убьет Джаспера, если узнает. И последнее высказывание находит отклик.

— Зачем мне убивать Джаспера? — Я резко поворачиваю голову и вижу Джейка, выходящего из тени — на его лице написано веселье. В глазах застыл собственнический взгляд. — Не он один ставит на то, что ему не принадлежит.

Все замолкают, когда он приближается. Делаю мысленную заметку поговорить с ним о том, когда уместно, а когда нет, появляться без предупреждения среди его сотрудников. Никто не горит желанием общаться со своим боссом. Но, конечно, он этого не знал. У него нет босса.

— О-о чем ты, Джейк? — Я стараюсь говорить твердо. Не выходит.

Он кладет руки по обе стороны стола, прижимаясь ко мне.

— О том, как ты бежишь по полю. Голая. — Он наклоняется и понижает голос, чтобы слышала только я. — Твое тело принадлежит мне, детка. И я не в настроении делиться.

Он отстраняется, и я с трудом сглатываю. Мне требуется все мое мужество, чтобы не оседлать его ногу и не оттрахать ее на глазах у Бога и работников Джейка.

Я отбрасываю эту мысль.

Это игра в покер.

Не бордель.

Мы можем потрахаться позже.

Прямо сейчас у меня есть все шансы выиграть.

Взгляд Джейка опускается на карты в моей руке.

— Можно взглянуть?

— Нет. Нельзя.

Джейк игнорирует меня и забирает из моих рук карты. Выпрямившись, изучает их. Я бросаю быстрый взгляд на Джаспера и вижу, что он борется с улыбкой. Я показываю ему средний палец и поворачиваюсь обратно к Джейку, чье выражение лица остается стоическим — спасибо, черт возьми.

Джейк складывает карты в одну стопку и возвращает мне рубашкой вверх. Я выхватываю их у него и поворачиваюсь на ведре лицом к Джасперу.

— Победитель забирает банк. Проигравший бежит голым. Таков уговор?

Джаспер кивает.

Позади слышу очень рокочущее и очень окончательное «нет».

Сделав вдох, смотрю через плечо на Джейка.

— Я не проиграю, Джейк.

— Ты можешь.

— Нет. Поверь мне.

— Нет. — Его тон пренебрежительный, и он обращается к Джасперу поверх моей головы. — Победитель получает банк. Проигрываешь ты — бежишь. Проигрывает она… бегу я.

Похоже, никого больше не волнует присутствие здесь босса. Все слишком заняты тем, что сходят с ума. Принимают ставки. Включают камеры на телефонах. Я немного разочарована отсутствием у этих людей веры в меня. Не то чтобы я могла винить их за энтузиазм. Впервые в жизни я чертовски сильно хочу проиграть.

Джаспер и Джейк пожимают друг другу руки.

В тот момент, когда Джаспер отстраняется, он выкладывает свои карты на стол. Расплывается в улыбке. Встает на ноги. Исполняет танец робота. Указывает на свой король-хай флеш и требует, чтобы я побила «это дерьмо», и говоря Джейку «выкуси».

Я позволяю ему порадоваться еще несколько секунд, прежде чем разрушить его мечты.

— Я выиграла, — констатирую я как ни в чем не бывало.

Джаспер замирает.

Бледнеет.

Заикается.

— Ч-ч-что?

Я выкладываю свои карты на стол, чтобы все могли видеть. Может, я и не увижу, как Джейк бегает по полю голышом, но победа все равно чертовски приятна. Кроме того, я могу увидеть его голым позже.

Теперь я расплываюсь в улыбке. Поднимаюсь на ноги. Говорю Джасперу, чтобы он выкусил. Наблюдаю, как он с досадой начинает раздеваться. Наслаждаюсь смехом Джейка и видом того, как он общается со своими сотрудниками. И, конечно же, исполняю свой собственный танец.

Риверданс, щелчок пальцами, пальчиковые пистолеты... нацеленные на мой туз-хай флеш.

***

— Не верится, что проиграл. — Джаспер снова смотрит на меня. — Девчонке. — Он бросает быстрый взгляд на Джейка. — Девушка босса.

Во мне включается моя внутренняя феминистка, и я указываю на его промежность.

— Не верится, что твой член целиком может укрыться за этими крошечными ладошками.

И снова толпа ревет. Даже Джейк смеется. А Джаспер, будучи хорошим парнем, ухмыляется и убирает руки — держит их в воздухе, позволяя своему члену свободно висеть.

Ну... не совсем висеть.

Но прежде чем кто-либо успевает это прокомментировать, он мчится через открытое поле. Его голая задница освещена огромными прожекторами на углу здания. И к ним могли бы присоединиться вспышки камер телефонов его коллег, если бы Джейк не настоял на том, чтобы все проявили великодушие и не снимали этот момент.

— Ну, это единственное зрелище, которое я мог бы и пропустить, — говорит Джим, качая головой, пока мы все смотрим, как Джаспер бежит обратно к нам, останавливаясь каждые несколько футов, чтобы потрясти своим членом. — Думаю, ты понравишься этим людям, Джейк. — Джим поворачивается к Джейку и кивает ему. — Я спокоен, оставляя их в твоих руках.

Джейк скромно улыбается.

— Спасибо.

— Присоединяйтесь, мистер Суэггер! — Джаспер подбегает к нам, пытаясь отдышаться. — Погодка что надо, чтобы проветрить яйца. Вы должны попробовать.

— Нет.

Джаспер ухмыляется.

— Тогда, как насчет объятий?

— Нет.

— Рукопожатия?

— Нет.

— А как насчет тебя, Пенелопа? — Он разводит руки в стороны и трясет передо мной своим членом. — Обнимемся?

Джейк бросает ему одежду.

— Ты мне нравишься, Джаспер. Не облажайся.

Толпа — сотрудники Джейка, обычные люди — добродушно смеются над словами Джейка. Если бы не его властная манера держаться, он мог бы почти сойти за одного из них. Им приятно, что он с ними на равных. Не как важная шишка. Не как самый богатый человек, которого они, вероятно, когда-либо встретят. Даже не как их босс. В данный момент он просто Джейк.

Когда мы прощаемся, я стою рядом с Джейком — пакет с выигрышем в одной руке, другой я держу его за руку — пока не остаемся только мы и Джим, который только что пригласил нас поужинать с ним и его дочерьми.

Я умираю с голоду — как обычно, — поэтому быстро соглашаюсь. Но Джейк останавливает меня.

— Джим, вообще-то, у меня планы на сегодняшний вечер. Но мы благодарны за приглашение.

Планы?

У Джейка есть планы?

Я не знала ни о каких планах.

Я в шоке обнимаю Джима на прощание. Иду к машине. Позволяю Джейку усадить меня в нее. Только когда мы отъезжаем, я спрашиваю то, что мне до смерти хочется узнать.