Аврора глубоко вздохнула, и когда этого оказалось недостаточно, чтобы остановить захлестнувшую её панику, она сделала ещё несколько вздохов. Она не будет плакать. Она не сойдёт с ума от страха. Она не была беспомощной.

Она не могла использовать свой небесный огонь против кандалов, скорее всего, он лишь нагреет металл и обожжёт её. Она полагала, что теперь, когда её похититель ушёл, она может вызвать бурю небесного огня и надеяться, что у неё хватит сил победить его, когда он вернётся. Но она была слаба и утомлена, и в его распоряжении были куда более разнообразные бури, в то время как у неё была только одна. Он сможет убить её в одно мгновение.

Но если это было то, чего он хотел, почему бы не сделать это именно там, где он нашёл её? Зачем вообще утруждать себя похищением?

Она могла вызвать бурю не для своей защиты, а чтобы привлечь внимание к этому району. Может быть, если они достаточно близко к городу, и кто-нибудь увидит. Может быть, Киран увидит и пришлёт помощь.

Но Киран даже не знал, что с ней случилось. Она втянет его прямо в самую опасную из всевозможных засад. Или же Повелитель бурь мог увести её достаточно далеко, так что никто не увидит.

В итоге она сделала единственное, что пришло ей в голову. Она попросила о помощи. Опустив некоторые из своих ментальных барьеров, она послала потоки боли, изо всех сил пытаясь представить себе область, где она была. Она умоляла храбрую душу прийти к ней на помощь. Это было задание не для робкого, страдающего духа. Ей нужен был воин, кто-то, кто помог бы ей сражаться, кто-то, кто мог бы помочь ей послать весточку друзьям.

"Пожалуйста, пожалуйста. Меня зовут Аврора, и я в опасности. Мне нужна помощь. Если сможете, пожалуйста, найдите меня".

Снова и снова она посылала сообщение, время от времени меняя его и надеясь заманить кого-нибудь к себе на помощь. Она понятия не имела, как далеко находится от города, или в каком направлении её забрал Повелитель бурь, поэтому попыталась распространить своё послание во всех направлениях, насколько позволяли её способности.

И хотя она могла чувствовать обычный гул духов вокруг неё в природе, большинство из этих духов уже обрели покой и не хотели покидать его. Она могла бы попытаться заставить их, но не была уверена, что это сработает.

Когда кто-то, наконец, пришёл, это был не дух, желающий помочь ей, а похитивший её человек, и Аврора впервые по-настоящему увидела Повелителя бурь. Он вышел из леса, его глаза остановились на ней. И вместе с ним пришла толпа других душ, следующих за ним.

Он выглядел... знакомым, и все же она была уверена, что если бы когда-нибудь видела этого человека в своей жизни, то никогда бы не забыла его. Волосы у него были чёрные, как мазут, подстриженные короткими неровными прядями. Его кожа не была бледной — она была почти такой же тёмной, как у Кирана, — но присутствовала некоторая болезненная бледность, которая заставляла его выглядеть... нездоровым. Его глаза казались чёрными провалами, ещё более устрашающими из-за большого шрама, прорезавшего правую бровь, веко и угол рта. Его тело было длинным и худым, и он двигался с лёгким подпрыгиванием, как будто знал какую-то великую тайну, которую не знали все остальные.

— Ты должна знать, — сказал он, — когда посылаешь эти взрывные мольбы о помощи, возможно, стоит быть более проницательной. Любой, кто потрудится слушать, может поймать твой призыв.

Он улыбнулся ей, и от этого у неё скрутило живот. Её затошнило, но она сомневалась, что внутри у неё есть что-то, что можно было бы извергнуть. Она сильно дёрнула за кандалы, скреплённые над её головой, зная, что они не сдвинутся с места, но не в силах остановить этот порыв.

— Расслабься, — вздохнул он. — Я не собираюсь убивать тебя, если ты так думаешь.

— Нет? — сказала Аврора дрожащим голосом. — Тогда зачем ты уложил меня на землю?

— Чтобы удержать тебя, — сказал он, как ни в чём не бывало, как будто это было вполне разумно.

Он подошёл к ней поближе и бросил перед ней мёртвую лису.

— Я принёс еду.

Аврора в замешательстве, молча, наблюдала, как он разжёг костер, не используя кремень или какой-либо другой метод, а так же, как и она, с несколькими искрами небесного огня. Он был более сдержан, не обжигал землю, как она, а только разжигал пламя, в котором нуждался. Затем он принялся свежевать пойманную дичь и жарить её на костре.

Большую часть работы он не обращал на неё внимания, но и не был одинок. Она наблюдала, как он ходит по лагерю, замечая, когда он останавливался и пристально смотрел в сторону, как будто разговаривал с кем-то, кого она не могла видеть. Он проделывал это снова и снова, иногда подолгу, а иногда лишь бросал короткий многозначительный взгляд через плечо. И хотя она не могла слышать его разговоров — он слишком хорошо скрывал свой разум, — она чувствовала рой тёмных духов, которые собирались вокруг него. Они двигались вместе с ним, как свита, цепляясь за него, как будто он был их Богом. И она предполагала, что в некотором смысле так оно и было. Они хотели только смерти и разрушения, и он предоставил им такую возможность.

Она напряглась, чтобы сохранить свои щиты против чистого напора душ вокруг неё. Некоторым из них, должно быть, были столетия. Разложение, которое она чувствовала, было настолько глубоким, что его невозможно было не распознать. Неудивительно, что заклинания Повелителя бурь всегда так сильно действовали на неё, если всё дело в душах, что он использовал. И судя по тому, что она чувствовала, у него их были десятки и десятки. Если он выпустит эти души, весь мир сгорит, а не только Паван.

Наконец он снял мясо с огня и поднёс к ней палку, опустившись рядом на колени. Он оторвал кусочек плоти пальцами и поднёс к её губам. Она ждала подвоха, но он только ближе придвинул кусок мяса, и в его глазах промелькнуло нетерпение.

Это было унизительно, но она обнаружила, что её желудок яростно урчит в ответ, как будто она не ела несколько дней. Она вспомнила, что понятия не имеет, как долго была без сознания. И в ближайшее время будет безопаснее, если она не станет открыто сомневаться в его доброте. Ей нужно было понять, почему он забрал её. Поэтому она открыла рот и взяла предложенное мясо, став медленно жевать. Он сел на корточки и оторвал кусок для себя.

Она взяла второй кусок мяса, приятно удивлённая тем, что боль в голове немного утихла. Когда он откусил свой кусок, она набралась смелости спросить:

— Зачем ты это делаешь?

Он склонил голову набок, и это изменение привлекло её взгляд к открытому вороту его рубашки, где она могла видеть едва заметный намёк на мерцание на его груди, как и на её собственной. Только у него был не только небесный огонь. Свет вспыхивал множеством цветов, красным от огненной бури, чёрным от смерча, ослепительно белым от снежной бури. Снова и снова она видела это мерцание, порядок менялся, и не было никакой последовательности, которую она могла бы уловить. Она задавалась вопросом, боролись ли все души, которые он принял, за господство внутри него. Это объяснило бы хаотичность его души. Он казался ей слишком сложным, слишком большим, чтобы она могла его понять. Его душа была наполнена осколками и зияющими пропастями, которые в другом духе она попыталась бы исцелить. Но она была уверена, что это не те раны, которые можно или нужно лечить.

— Я исполняю волю богини, — в итоге ответил он, возвращаясь к еде, отрывая ещё один кусок и протягивая ей.

Она поколебалась и спросила:

— Богини?

Он сунул ей мясо, и она взяла его, жуя так быстро, как только могла.

— Ты, получившая её величайший дар, веришь в это? — спросил он, пристально глядя на неё с опасным предупреждением во взгляде.

Она старалась не смотреть на шрам, пересекавший его глаз. Напряжённость потрескивала в воздухе вокруг него, и у неё было предчувствие, что если бы она могла видеть бури над его сердцем, они бы дико мерцали.

— Верю, — сказала она, независимо от того, было ли это правдой. Честно говоря, она уже не была уверена, во что верит. Её воспитывали в убеждении, что богиня — это суеверие прошлого, миф, но всё остальное, что она знала, было перевернуто с ног на голову. Она больше ни в чём не была уверена.

— Я верю, что есть что-то большее, чем мы, что-то большее, чем те мелочи, на которых так сосредоточен мир. Но ты имеешь в виду... ты разговариваешь с богиней?

Он усмехнулся.

— В этом нет необходимости. Она дала мне способность, которой до меня обладали только боги. Выпускать бури по моей воле. В последний раз такое умение проявлялось во Времена Потрясений, и богиня была предана теми самыми последователями, которых она благословила. Теперь, спустя столько лет, то же самое происходит снова. Те, кто благословлён богиней, забыли своё происхождение, забыли, откуда пришли их силы. Они впали в алчность, извращённость и жестокость. Пришло время снова всё исправить, очистить мир от тех, кто позорит богиню, избавить мир от бурь раз и навсегда. Я — оружие, которое она послала для этого.

— А кто тогда я? — спросила Аврора, чувствуя, как колотится её сердце.

Повелитель бурь забыл об их еде в своей длинной речи, и теперь он вернулся к ней, предлагая Авроре ещё один кусок еды с проницательным, прищуренным взглядом.

— С этим я и хочу разобраться. Ты такая же, как я. Я почувствовал тебя с того самого дня, как ты приблизилась к городу. Я ждал, наблюдал, чтобы увидеть, что богиня хочет, чтобы ты сделала. Когда я почувствовал, что ты вытащила одну из моих душ в лесу, я не мог больше ждать. Что привело тебя сюда?

Аврора судорожно сглотнула, зная, что ей предстоит пройти по аккуратной дорожке.

— То же самое, что и тебя. Я сотрудничаю с повстанцами, чтобы свергнуть Локи. Вот почему мы были в диких землях и собирали магию. Мы готовились к нападению.