— Вы друзья? — спросила я, переводя взгляд с одной на другую.

— Само собой, — ответила Петра, переведя взгляд обратно на нас. — А вы нет?

Я еле сдержалась, чтобы не обнажить клыки.

— Ладненько, — произнесла Петра. — Сегодня вечером у меня назначено досудебное урегулирование — седан не пережил падение в реку Чикаго — так что давайте начнем.

— Вы нашли что-нибудь об этом символе? — спросил Коннор.

— Конечно. Его происхождение и, возможно, объяснение тому, что вы видите. — Она посмотрела на Тео. — Не поможешь?

— А как же, — ответил он и повернул планшет на столе экраном к нам. На нем было изображение символа, который я обнаружила на ставнях, неровные линии, вырезанные на чем-то похожем на золото.

— Гравировка? — спросил Коннор.

— Кольцо с печаткой, — ответила Петра, и изображение уменьшилось, показывая золотое кольцо к круглым плоским верхом, на котором был выгравирован символ. Кольцо выглядело старым, но не древним.

— Насколько оно старое? — спросила я.

— Это кольцо шестидесятых годов девятнадцатого века, — ответила она. — Из культа под названием «Сыновья Энея», Эней[49] был предком-героем Ромула и Рема[50], близнецов-основателей Рима.

— И выкормленных волчицей, — произнес Коннор, и она кивнула.

— И во время этого процесса они якобы вобрали в себя всю силу волка, — сказала Петра.

— Это объясняет «РР» на кольце, — произнесла я, садясь на диван напротив стола. — Чему был посвящен культ?

— Группа была основана в сороковых годах девятнадцатого века во время Второй мировой войны. Четверо друзей из Нью-Йорка собирались отправиться на страшные бои[51] во Францию. Кто-то пошутил, что нужно быть рискованными и сильными, как волки, и они основали клуб. Все, кроме одного, пережили войну, а когда вернулись, сформировали группу.

— И как она превратилась в культ? — спросил Тео.

— Эволюция, — ответила Петра. — Первоначальные основатели умерли, добавьте немного бандитских разборок, немного кокаина и клуб для встреч превратится в нечто намного более мрачное. Вместо того, чтобы просто использовать волка в качестве символа, они начали поклоняться волкам. И это распространилось по всей стране. Начали открываться местные прибежища. Они притворялись просто очередным братством, чем-то вроде масонов, и делали вид, будто занимаются благотворительностью и общественной деятельностью, и, может, в некоторых прибежищах так оно и было. Но не во всех.

Она отвела взгляд, глаза забегали, как будто она читала из источника.

— Они очень серьезно относились к мифологии, создавали свои собственные трактаты о волках и их особенных любимцах — оборотнях.

— Волки-иллюминаты[52], — произнес Тео.

— Типа того, — согласилась Петра. — Культ увлекся мифологией Ромула и Рема, решив, что оборотни — это идеальное объединение человека и волка — шоколад и арахисовое масло царства людей и животных, так сказать.

— Гибриды, — сказала я, и она кивнула.

— Эти люди не были волками или чем-то близким к этому, а они хотели таковыми быть. Значит, они глубоко погрузились в римскую историю и записи и нашли заклинание, предназначенное для того, чтобы переносить силу волка в человеческое тело, как это теоретически сделали Ромул и Рем.

— Бинго, — произнес Коннор. — Зейн с дружками нашел заклинание, и они разыскали продавца заклинаний, которая была более чем счастлива немного поколдовать, никому не сказав.

— В Миннесоте есть прибежища СЭ, — сказала Петра, — и я нашла все это в Интернете без особого труда, так что вполне вероятно, что ваши оборотни тоже могли это найти.

— Они это нашли, — произнес Коннор, — и решили, что догма[53] имеет смысл, и захотели попробовать.

— Догма, — промолвила Петра с улыбкой. — Мило.

Я посмотрела на Коннора.

— Как так получилось, что Стая не знала об этом культе?

— Понятия не имею. Это когда-нибудь срабатывало? — спросил он Петру. — Когда-нибудь были доказательства того, что заклинание сделало то, что должно было сделать?

— Не в открытых источниках, — ответила она. — Некоторые члены СЭ утверждали, что все прошло успешно. Они использовали заклинание во время закрытых собраний, утверждали, что Кит или Карл превратились в оборотня, но это никогда не подтверждалось вне собраний культа.

— Наверное, поэтому они и не знали, — сказал Коннор. — Если предположить, что магия вообще сработала.

— Нам нужно вернуться в лавку, — сказала я. — Мы знаем, что Зейн с друзьями не творили магию, а она колдует. Должно быть, она сотворила для них заклинание. Если мы сможем выяснить, как была сотворена магия, то, возможно, сможем придумать, как это исправить. Или остановить их.

— В прошлый раз она отказалась с нами разговаривать, — заметил Коннор.

— Думаю, тут могу помочь я, — сказал Тео. — Я разговаривал с архивариусом Ордена. Они знают о Паломе, но она не зарегистрирована, как практик. Это все равно что быть в списке командного запаса. И, что интересно, в этой части Миннесоты нет других колдунов — зарегистрированных или нет.

— Значит, заклинание могла сотворить только она, — произнесла я.

— Значит, заклинание могла сотворить только она, — подтвердил Тео, кивнув.

— Хорошая работа, — сказал Коннор и похлопал его по спине.

— Спасибо очень разговорчивому архивариусу. Она новенькая, и не думаю, что она уже понимает, насколько мало Орден любит делиться информацией.

— Полагаю, Палома быстро станет намного более сговорчивой, — напророчила я, — особенно после визита Омбудсмена Чикаго.

— Мы можем немного отдохнуть перед отъездом? — спросил Тео. — Мы провели в этой машине десять часов, и мне бы очень хотелось размяться. И не нюхать запах грязных носков. Она не давала нам останавливаться.

— Лулу?

— Элеанора Аквитанская.

Дверь фургона открылась. Тео, Коннор и я потянулись к оружию. Но это была Лулу, несущая три банки тунца.

— Ты довольно быстро прогулялась, — сказала я.

— Береговая линия примерно в двадцати метрах отсюда, и там темно. Можно сказать, негде разгуляться.

— Значит, вместо этого ты совершила набег на нашу кладовую? — спросил Коннор.

— Она недовольна моим выбором блюд для путешествий, — непреклонно ответила она. — За исключением «Читос». А у вас тут как?

— Предположительно, — начал Тео, — говнюки — и это специальный термин — узнали о культе, посвященном концепции гибрида волка и человека и позаимствовали заклинание, которое те придумали.

— Мы собираемся поговорить с заклинательницей и, будем надеяться, шантажом заставим ее рассказать нам правду, — радостно сказала я. — Но сначала отдохнем.

— Отлично, — произнесла Лулу. — Это даст нам шанс наверстать упущенное.

— Будете обсуждать что-то интересное? — спросил Тео.

— Менструации, феминизм и чаши асаи[54].

— Пойду-ка я, — сказал Тео и направился к двери.

* * *

Лулу молча поставила банки с тунцом в узкий шкафчик. Закрыв его, она оглянулась на меня.

— Итак, — произнесла она, — ты превратила человека без ее согласия и не хотела мне об этом говорить.

— Правило никаких-драм, — заявила я.

Она прищурила свои и без того злые глаза.

— Ты не устраивала драму. Ты просто отреагировала на нее.

Я ничего не могла с собой поделать. Я держалась собранно даже перед своим отцом, но здесь, с Лулу, эмоции — и слова — просто вырвались наружу.

— Что, если она умрет, Лулу? Что, если я это сделала и доставила все эти неприятности, а она все равно умрет?

— Нет. — Она указала на меня, ее взгляд был твердым и пылким. — Нет. Ты не будешь об этом сожалеть и не можешь все отменить. Ты спасла ей жизнь. Точка. Если хочешь о чем-то сожалеть, жалей о том, что чудовища сделали ее жертвой. Не жалей о том, что поступила правильно. Это вампирская ретроспектива.

— Моя мама…

— Выжила, — сказала Лулу. — Она выжила, потому что твой отец спас ей жизнь. Точка. Я знаю, что ей пришлось решать некоторые проблемы, и это справедливо. Но он поступил правильно, как и ты. Вот кто ты такая, Лиз. Ты их ребенок и ты хороший человек. Думаешь, я бы стала дружить с социопаткой? Нет.

— Правило никаких-драм.

— Правило никаких-драм, — согласилась она.

Мне помогло то, что она сказала. Она моя лучшая подруга, но для этого требуется больше честности, не меньше. И если бы я поступила неправильно, она бы мне сказала, а потом сделала бы все возможное, чтобы помочь мне выбраться из этого.

— Спасибо. Коннор и мой папа сказали то же самое.

Ее губы изогнулись вверх.

— Хорошо. Они правы. И поскольку, будучи твоей лучшей подругой, мне позволено предположить, что ты поступила правильно, я спрашивала не об этом. — Она улыбнулась. — Я спрашивала о нем и о тебе, о прогрессе с Коннором.

— Я не собираюсь рассказывать о своих любовных связях.

— Элиза Салливан. Может, ты и вампир, но ты некудышная лгунья. Ты рассказывала мне о каждом поцелуе, который у тебя когда-либо был. И о тех случаях, когда тебя не целовали.

— Что? Это не имеет никакого смысла.

— Майкл МакГрегор.

— Мы с Майклом МакГрегором дошли до второй базы[55].

— Майкл МакГрегор случайно задел твою грудь, пока ты демонстрировала приемы Крав-Мага. Потом ты повалила его на пол и сломала ему руку.

— Нос. И это было не специально. Он просто неудачно приземлился.

Ее губы дрогнули.

— Неважно. Суть в том, что тебе нравится делиться со мной подробностями. Итак, как проходит поездка по части романтики?

— Он испытывает ко мне симпатию, как и я к нему. Я просто пытаюсь… позволить этому случиться. Между попытками убить меня.

Она потянулась и сжала мою руку.

— Моя малышка взрослеет.