— Проблемы? — спросила она, видя его выражение лица.

— Да, — сказал Страйк. — Жена одного из субподрядчиков только что упала с чертовой лестницы. Сломала запястье.

Ложь легко пришла на ум, потому что однажды это действительно случилось с женой Энди.

— О. Это значит…?

Мобильный Страйка зазвонил снова. Посмотрев вниз, он увидел номер Кати Апкотт.

— Извини, мне тоже придется ответить. Пытаюсь разобраться с этим.

Он нажал на ответ, как только снова оказался в спальне.

— Страйк.

— О, да, здравствуйте, — произнесла запыхавшаяся Катя. — Надеюсь, вы не против, что я звоню в воскресенье?

— Совсем нет, — сказал Страйк.

— Я была вчера у Джоша, и его врачи считают, что он будет достаточно здоров, чтобы встретиться с вами через неделю или около того, если вы все еще хотите взять у него интервью. Они ограничивают посещение, и его отец и сестра часто ходят на неделе, но если бы вы могли приехать в следующую субботу…

— Суббота звучит отлично, — сказал Страйк. — Позвольте мне взять ручку.

Он нашел одну на прикроватной тумбочке Мэдлин.

— Если хотите, мы могли бы встретиться в больнице в два часа? Он в Лондонском центре спинномозговой травмы. Я должна быть там, потому что — ну, я тоже должна быть там. Он все еще в ужасном состоянии.

Нацарапав в блокноте подробности о палате Блэя и времени посещения, Страйк рассеянно положил ручку в карман, попрощался с Катей и направился обратно к Мэдлин.

— Мне очень жаль. Мне нужно разобраться с этим. Похоже, мне придется взять на себя наблюдение за этим ублюдком.

— Черт, — сказала Мэдлин с разочарованным видом, но Страйк знал, что она не собирается поднимать шум, ведь воспоминания об их ссоре на Бонд-стрит еще свежи в памяти. — Бедный ты. И она тоже.

— Бедная кто? — спросил Страйк, его мысли все еще были о Робин.

— Женщина, которая упала с лестницы.

— Оо, — сказал Страйк. — Да, я полагаю. В любом случае, она испортила мне воскресенье.

Подхватывая пальто и рюкзак, он старательно изображал сожаление. Мэдлин обняла его за шею и поцеловала на прощание, после чего он, наконец, смог уйти.

Он прошел по ее улице и зашел за угол, прежде чем зажечь сигарету. Звонок Кати Апкотт дал ему повод позвонить Робин, поэтому он нажал на ее номер, и она ответила почти сразу.

— Привет — дай мне секунду, — сказала она, и по высокому, надрывному тону ее голоса он сразу понял, что что-то не так, больше, чем можно объяснить переездом, хотя это, несомненно, было стрессом. Различные варианты — что она поняла, что Красные Подошвы почти наверняка является членом ультраправой террористической группы, или, что хуже всего, что какие-то ответные действия уже произошли без ведома Страйка — заставили его ждать ее возвращения с некоторым трепетом, тем более что на заднем плане он слышал сердитый мужской голос.

— Вернулась, — сказала она, все еще голосом, который возвещал о том, что она на грани слез. — Что случилось?

— Ничего. Что с тобой?

— Что ты имеешь в виду?

— У тебя такой голос, как будто ты плакала.

— Я… ну

— Что случилось? — сказал Страйк, гораздо более решительно, чем собирался.

— Мой отец — ты знаешь, что они должны были приехать вчера вечером? — Ну, очевидно, он потерял сознание на дороге прямо перед тем, как они собирались сесть в машину. Мама отвезла его в больницу, и они сказали, что у него был сердечный приступ, что бы это ни значило, и вроде бы ничего страшного, но она перезвонила пять минут назад и сказала, что его забирают — он заметил, что она борется с желанием зарыдать — забирают в операционную — извини — я уверена, что все будет хорошо — черт, Страйк, мне нужно идти, мне нужно переставить Ленд Ровер…

Она повесила трубку.