Загипнотизирован.

Она снова выругалась, громче и с дрожью паники. У него был один из самых сильных умов, которые она когда-либо знала. Она сомневалась, что он когда-либо был загипнотизирован бурей, по крайней мере, он не говорил ей об этом, а он любил рассказывать все свои самые страшные истории, чтобы убедить её в опасности. Это была её вина. Она отвлекла его и ослабила его контроль. Небесный огонь снова ударил в землю. Она не могла видеть его, но чувствовала, как будто знала, что клинок взмахнул и подошёл слишком близко.

Она не знала, что делать, ей отчаянно хотелось подойти к нему, но это могло сделать их более уязвимыми и сделать их следующей мишенью для удара. Прежде чем она успела принять решение, небесный огонь снова устремился вниз и приземлился всего в нескольких шагах от Локи. Он не попал в него, но тело Локи дёрнулось, на мгновение содрогнувшись, его локти подались, и тело рухнуло на песок. Она знала, что шок от небесного огня может пройти сквозь землю и повлиять на людей, которые не были поражены непосредственно. И действительно, когда она подползла к Локи, то обнаружила, что тот был без сознания.

— Нет, — слово застряло у неё в горле, прерываясь и задыхаясь.

Ещё одна вспышка, осветившая безжизненное лицо Локи в ночи. Роар положила руки ему на грудь, скользнула вверх, обхватила его шею и проверила пульс. Ей показалось, что она чувствует его, но тот был слабее, чем должен был быть. Каждый раз, когда она прикасалась к груди Локи или к его шее, она чувствовала его сердцебиение сильное, дикое и энергичное, каким был и сам мужчина.

Ещё один треск, и она закричала, бессмысленные слова оцарапали её горло:

— Остановись! Пожалуйста, остановись!

Её глаза были полны слёз. Слёзы потекли по щекам и закапали на трясущиеся руки. И когда сверкнул следующий залп, он не коснулся земли. Он перелетал с облака на облако несколько раз подряд. Её смятение было слишком сильным, слишком всепоглощающим, чтобы быть только её собственным. Тяжело дыша и не зная, что делать дальше, она сосредоточилась на чужих чувствах, переполнявших её разум.

Это была неразбериха смешанных эмоций — веселья, нетерпения и игривого беспокойства, которые, как она теперь поняла, влияли на неё гораздо дольше, чем просто продолжительность бури. И снова над головой пронёсся небесный огонь, оглушительный и страшный, но уже более спокойный. И внутри она ощутила соответствующий прилив чувств. Это было слишком быстро, чтобы понять их по отдельности, но вместе они напоминали ей ребёнка, которому сказали "нет", готовящегося закатить истерику, взвыть от разочарования.

Это беспокойное чувство нарастало и нарастало, пока воздух не стал густым от электричества, и она почувствовала намерение бури за миг до того, как на землю обрушилась молния небесного огня. Было слишком ярко, чтобы сказать, где она приземлится, но Роар вскинула руки и закричала:

— НЕТ!

Она ждала хлопка, импульса силы, который излучался каждый раз, когда молния встречалась с землей, но этого так и не произошло. А когда Роар открыла глаза, буря кружила и мерцала над ней, но больше ничего не делала. Буря... ждала.

Роар пристально и недоверчиво смотрела, и когда буря эмоций захлестнула её, она задрожала. Почувствовав безумие (и отчаянность, и испуг, и все до единой эмоции, которые были сплетены и смешаны в ошеломляющем хоре), она начала думать, что буря прислушивается к ней.

Эта... связь... которую она чувствовала, работала ли она в обоих направлениях? Могла ли буря понимать её?

Две молнии небесного огня пронзили песок одновременно, но достаточно далеко, и поэтому Роар не почувствовала никакого перелива энергии. И каким-то образом она поняла, что ответ будет однозначным "да".

— Поджарь меня, — выдохнула она и тут же в панике всплеснула руками. — Нет, не надо! Не обжигай меня! Я не это имела в виду!

Тонкие, быстрые струйки затанцевали над головой, и Роар почему-то скорее почувствовала смех, чем услышала его. Он клокотал у неё в груди, и она испытывала это желание, как будто оно было её собственным.

Тяжело дыша, она в изумлении уставилась на небо. И чувствуя, что теряет рассудок, Роар прошептала:

— Ты не хочешь причинить мне боль?

Небо полыхало светом — ярким, красивым и таким же безобидным, каким может быть буря небесного огня.

Она вспомнила, что чувствовала всю ночь. Это желание бегать и прыгать, быть свободной и весёлой. Она уже зашла так далеко, поэтому не видела ничего плохого в том, чтобы ещё немного повременить со своим рассудком, и спросила:

— Ты ведь хочешь поиграть?

Снова вспышки от облака к облаку. Радость, волнение и бесконечная энергия.

Её страх был настолько силён, что она каким-то образом вырезала в своём сознании пространство, которое принадлежало только ей, но она чувствовала, как сознание бури окружает его, и не сомневалась, что небесный огонь наверху был сознателен. Постоянно меняющиеся эмоции давали Роар ощущение его импульсов, и хотя она не могла слышать мысли или что-то подобное, она почти чувствовала их. Она была ошеломлена, поняв, что сердце небесного огня обладает чувствами ребёнка.

— Ты можешь... пойти куда-нибудь ещё?

В двадцати шагах раздался шипящий выстрел. Он — Роар не могла сказать, как именно, но знала, что буря была мужского рода, — держался достаточно далеко, чтобы не причинить ей вреда, но неудовольствие от её вопроса читалось ясно.

— Я не хотела тебя обидеть, просто... мой друг ранен. Мы не можем... играть с тобой, не поранившись.

Ещё больше зигзагообразных полос полоснуло над головой, и Роар упала обратно на землю, потрясенная соответствующими посланиями настолько сильными, что они казались почти видениями. Она увидела землю — плоскую и широкую, как будто сверху. За этим последовали повторяющиеся образы её, с ножом на пальце, когда она каждое утро стояла над алтарем для своего приношения. Затем последний образ, она сидит там же, где и сейчас, с её рук капает кровь из вновь открывшихся ран.

Ужас наполнил её, и она прямо-таки почувствовала, как небесный огонь отшатнулся в ответ, из чего следовало, что он мог чувствовать её точно так же, как она чувствовала его. Роар попыталась наполнить себя раскаянием и почувствовала, как он осторожно коснулся её разума. Она посмотрела на Локи, до ужаса неподвижного на песке, и послала весь свой страх и беспокойство в бурю.

Прогремел гром, и хотя она не увидела соразмерной вспышки света, она почувствовала, как к ней возвращается то же чувство, которое она посылала раньше. Раскаяние.

Она сидела оглушенная, её тело всё ещё пульсировало от адреналина. Она посмотрела вдаль, на скалистые холмы, которые не могла разглядеть на фоне тёмного неба. Но она представляла их такими, какими они были днём, и представляла себе бурю, озарявшую скалы. Она пыталась наполнить образ счастьем, искушая бурю переместиться туда.

Она могла поклясться, что услышала свист в воздухе, когда молния снова коснулась земли, недалеко, но не слишком близко. Роар подумала о том, как у собаки поджимает уши и хвост, когда кто-то гонит её прочь.

Она пыталась придумать, как бы поторговаться с молодым небесным огнём. Могла ли она попросить его позволить ей отвести Локи в безопасное место, к охотникам, которые могли убедиться, что с ним всё в порядке? Позволит ли он ей, если она пообещает вернуться? Она размышляла, как лучше сообщить об этом, когда позади неё раздался стон, и Локи зашевелился на земле.

— Сделай паузу, — сказала она буре. — Подожди.

И послушно, небесный огонь остался наверху, только лишь мелькая между облаками.

Локи очнулся и был дезориентирован, но она видела, как он возится со своим ремнём, единственным снаряжением, которое на нём было. Он вытащил сердце бури небесного огня. Когда камень коснулся его кожи, Роар ощутила вспышку электрической магии, а мгновение спустя любопытство, сопровождаемое нетерпеливым изображением двух небесных бурь, вспыхивающих вместе в ночи, играющих над землей как друзья.

— Что ты делаешь? — прошептала Роар Локи.

Он поморщился и сел, крепче сжимая камень.

— Взываю к сердцу.

Внезапно Роар получила гораздо более чёткое представление о том, как работают сердца бурь. Потому что, сидя рядом с Локи, она чувствовала ещё одну бурю. Она чувствовала душу бури — напряжённую, защищающую и пронизанную чувством вины, — и знала, что это был Локи. Что каким-то образом, когда он коснулся мёртвого сердца бури, его собственная душа вернула сердце к жизни. И она могла сказать, что буря наверху считала, что вторая буря была настоящей. "Ребёнок-шторм" беспокойно ждал, когда появится друг. Точно так же, как Роар чувствовала его присутствие до того, как разразилась буря, этот "ребёнок" думал, что именно это он чувствовал сейчас — создание магии в воздухе и восходящую душу, которая вот-вот налетит и станет его товарищем по играм.

Над ней засиял яркий свет, не ослепительная вспышка очередного небесного огня, а нечто одновременно яркое и мягкое. Маленький кружащийся шар энергии поплыл к ним. Свет был белым, но когда он закружился и двинулся, она увидела дюжину других цветов, отражённых внутри вращающейся сферы, мелькающих в рассеянных ветвях, как уменьшенная версия небесного огня. И она знала, что внутри этого скопления огней лежит живое сердце бури. Каждая эмоция и желание, которые она чувствовала, истекая кровью, исходили из этого шара света.

— Отойди, — сказал Локи, используя свободную руку и оттолкнув её от себя.

Сердце бури теперь уже нависало ближе, так близко, что слёзы навернулись на глаза Роар от его блеска. Он прожёг её насквозь — сильный и прекрасный.

— Когда я начну двигаться, — сказал Локи, — ты побежишь. Упорно и быстро назад в город. Не оглядывайся, принцесса. Несмотря ни на что.