ДВАДЦАТЬ ДВА

АЛИКС

НАШИ ДНИ

Когда машина подъехала к таунхаусу Смита, я выбралась с заднего сиденья и поднялась по четырем ступенькам. Нажала на дверной звонок и подождала, пока Смит ответит.

Я так нервничала, что у меня на спине выступил пот.

Дрожали руки.

Когда Смит открыл дверь, они задрожали еще сильнее.

Я даже представить себе не могла, как хорошо он выглядит.

На две наши первые встречи он пришел с работы и был одет в костюм.

Но сейчас на нем были кеды Конверс, шорты цвета хаки, поло и кепка NYU.

У меня в приоритете были не модные вещи.

А вот такие.

И в них он был еще более красивым.

— Привет, — в какой-то момент он сказал мне то же самое, просто я слишком увлеченно его разглядывала, чтобы ответить. — Ты готов идти?

Смит закрыл за собой входную дверь.

— Я в твоем распоряжении.

У меня покраснело лицо.

Я вцепилась руками в ремень сумочки, чтобы было за что ухватиться.

Не зная, что сказать, я рассмеялась и повернулась, чтобы направиться к машине. Сев на заднее сиденье, я попыталась расслабиться.

Я не ожидала, что буду так нервничать.

Дело было не в выпитом утром кофе и не в пустом желудке.

Дело было в нем.

— Думаю, тебе стоит мне намекнуть, — поддразнил Смит, когда водитель отъехал от обочины.

Он так мило это сказал, что у меня на лице проступила улыбка.

— Ты не получишь от меня никаких подсказок. Весь день будет сюрпризом.

На его лице появилась ухмылка, и он выглянул в окно.

— Это сюда ты ходил в колледж? — спросила я. — Нью-Йоркский университет?

Когда Смит взглянул на меня, по моей груди разлилось тепло.

— Да, оба моих диплома.

— Почему ты выбрал его?

— Это одна из лучших юридических школ в стране, и она находится всего в четырех часах езды от Бостона.

— Ты был одним из тех детей, что ходили домой стирать белье?

Смит вздохнул, и тогда я услышала в его голосе боль.

— Нет, я ездил домой, чтобы позаботиться о маме и сестре.

Я вжалась в угол сиденья, желая раствориться в нем без остатка.

— Прости, Смит. Это уже второй раз, когда я так с тобой поступаю.

— Не извиняйся. Правда в том, что она так и не смогла собраться с силами после развода. Вот почему я вернулся после юридической школы и почему не ушел.

Смит снова перешел на личности.

Это меня не испугало.

От этого мне захотеть узнать больше.

— Где живет мама?

Он потер рукой бедро и сказал:

— На данный момент в Роксбери.

Роксбери был пригородом Бостона с не самой лучшей репутацией.

И это уж точно не то место, где мне бы хотелось видеть своих родителей.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал Смит, глядя на свою лежащую на колене руку. — Но я уже все перепробовал. Мама не хочет помощи, и она не дает мне ее оттуда забрать, потому что говорит, что ей придется слишком далеко идти, чтобы купить наркотики.

— Смит...

Я подождала, пока он на меня посмотрит.

— Это совсем не то, о чем я думаю.

По роду своей деятельности я постоянно слышала подобные истории.

Значительная часть наших экстренных ситуаций была связана с передозировкой наркотиками.

Этот язык я знала очень хорошо.

—Как долго она употребляет?

Я прочла ответ в его глазах еще до того, как он сказал:

— С тех пор, как я был ребенком, за несколько лет до того, как ушел мой отец. Когда он ушел совсем, мама сорвалась, и ее периоды трезвости длились не более нескольких недель, даже когда она забеременела моей сестрой.

Я боялась, что он это скажет.

— Но похоже, что у твоей сестры все так же замечательно, как и у тебя.

— Стар — единственное хорошее, что было в моем детстве.

Когда Смит заговорил о ней, у него загорелись глаза.

— Как только она закончит юридическую школу, придет работать ко мне.

— Какой ты замечательный старший брат.

Смит покачал головой.

— Нет, просто Стар чертовски хороший ребенок.

История Дилана была совсем не похожа на историю Смита.

У двух этих мужчин была совершенно разная боль, опыт и то, что подтолкнуло их к тому, чтобы стать предпринимателями, добившимися всего своими силами.

Просто у Смита все было намного тяжелее.

И было не похоже, что ситуация выправилась.

Я повернула голову к окну и увидела, что мы прибыли в Саут-Энд. Мы проехали еще два квартала, а затем водитель припарковался вдоль обочины.

— Спасибо, — сказала я и, открыв дверь, выбралась на тротуар в ожидании Смита.

Пока я шла с ним ко входу в здание, он положил руку мне на поясницу.

Я ее не оттолкнула.

Мне нравилось ее прикосновение.

Когда мы подошли ко входу в пекарню, я остановилась и посмотрела на него.

— Большинство людей не стали бы начинать экскурсию с этого места.

— Ты не такая, как большинство людей, Аликс. Я понял это в тот вечер, когда мы встретились.

Я улыбнулась и постаралась, чтобы тон его голоса не повлиял на меня.

— Я стала в некотором роде гурманом, что означает, что я ем как беременная женщина.

Смит рассмеялся.

— В этом нет ничего плохого.

— За исключением того, что я обожаю шоколадный торт, и мне нравится начинать с него свое утро. Я объездила весь город, чтобы найти лучший. И он здесь, — я указала на дверь. — «У Ноны». Итак, вот что у нас будет на поздний завтрак.

Я сделала паузу.

— Ты ведь любишь торт, не так ли?

Я попыталась вспомнить, какие фотографии еды выкладывал Смит, и были ли среди них десерты.

Он снова засмеялся и сильнее обнял меня рукой.

— Конечно, люблю.

Я открыла дверь, и в лицо мне ударил запах шоколада.

— Черт, — услышала я за спиной его голос.

Когда я оглянулась через плечо, Смит смотрел на витрину сэндвичей с печеньем, залитых сливочной глазурью.

— У тебя хороший вкус, Аликс.