ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

ПЕЙТОН

Меня вытаскивают из воды и заключают в объятия. Оба мужчины окружают меня, их губы пробегают по моему лицу и щекам. Их руки беспокойно скользят по моему телу, их голоса смешиваются, когда они говорят, и мгновение спустя к нам присоединяется Кален. Слезы наполняют мои глаза, и мое тело дрожит от усталости, страха и счастья, пока голос Фина не прерывает нас.

— Я тоже в порядке, — шутит он.

Смеясь, я отстраняюсь и вытираю глаза.

Кален обхватывает мою челюсть и внимательно изучает мое лицо.

— Ты точно в порядке, детка? Я так чертовски испугался, когда увидел, как ты… — он замолкает, втягивая воздух, и я киваю в его хватке.

— Я в порядке.

Он тяжело сглатывает, наклоняется и целует меня так нежно, что я начинаю плакать. Когда он отстраняется, его глаза снова становятся темными и злыми, а губы истончаются.

— Еще раз выкинешь подобный трюк, Эндрюс, и я сам тебя убью. Слышишь меня? — огрызается он.

Ухмыляясь, я отвечаю на его ласку.

— Слышу.

— Хорошо, — бормочет он, а затем снова целует меня. — Гребаный избалованный ребенок, — бормочет он, отстраняясь, и я поворачиваюсь к Риггсу, который с готовностью раскрывает свои руки. Я бросаюсь в них, принимая объятия. На этот раз он держит меня крепче, чем раньше, его губы постоянно прижимаются к моим мокрым волосам, словно он не может поверить, что я здесь.

— Я так рад, что ты в порядке, — шепчет он, когда я сжимаю в кулак его костюм и прижимаюсь к нему.

— Я тоже, — пробормотала я, а потом отстранилась и увидела Тайлера, наблюдающего за нами. У него странное выражение лица, смесь надежды, боли и ревности.

— Тебе нужно отдохнуть, — рявкает он, скрещивая руки, и я сразу сникаю. Думаю, мне не стоило ожидать теплого приема, но все же… полагаю, близкая смерть не приносит мне прощения. Он осматривает меня, и его глаза на мгновение смягчаются. — Ты дрожишь. Тебе холодно?

— Замерзла, — я киваю. — После падения я то и дело выходила и входила в воду, не говоря уже о шоке и потере крови.

Годы постоянного произнесения правды в стрессовых ситуациях дают о себе знать. Это не ради сочувствия, это делается ради того, чтобы они знали всю степень нагрузки на мое тело и знали, как действовать в сложившейся ситуации.

— Кален, разжигай костер. Риггс, возьми термобелье и одеяло. Фин, помоги ей вылезти из костюма, ей нужно согреться и как можно больше обсохнуть, — он тычет пальцем мне в лицо, приближаясь. — Никакого дерьма или плохого отношения. Ты будешь отдыхать, поняла?

— Поняла, — я ухмыляюсь. — Спасибо, что пришел за мной, — тихо говорю я ему, пока остальные отошли по его приказу, оставив нас наедине. На мгновение все эти эмоции исчезают из его глаз, и передо мной предстает мой Тайлер.

— Всегда, ты же знаешь, — тихо отвечает он, его рука поднимается, будто собираясь коснуться моего лица, прежде чем он опускает ее и вздыхает. — Я не знаю, как это сделать.

— Сделать что? — спрашиваю я в замешательстве, делая шаг ближе, рискуя, пока он, кажется, ослабил бдительность.

— Быть с тобой снова, — он отводит взгляд, рассеянно теребя свои светлые волосы. — Я хочу… я обещал себе, что если мы снова найдем тебя, я никогда не отпущу тебя. Но теперь я смотрю на тебя, и я все еще так зол…

— Я понимаю, — отвечаю я, и он в шоке бросает на меня взгляд. — Понимаю, Тайлер. Я просто надеюсь, что ты найдешь способ справиться с этим, потому что я скучаю по тебе. Я действительно скучаю по тебе, и когда я думала, что могу умереть, все, о чем я могла думать, — как сказать тебе, что я люблю тебя. Всегда любила и всегда буду любить. Это всегда был ты, Тайлер, с тех пор, как я была сопливой девчонкой, которая ходила за тобой по пятам. Но это и они тоже.

Я оглядываюсь, чтобы посмотреть на других моих мужчин.

— Я не хотела влюбляться в них, это просто случилось, — я снова встречаюсь с лазурными глазами Тая. — Я не могу этого изменить, да и не стала бы, если бы могла. Я просто надеюсь, что я достаточно достойна, чтобы ты боролся за меня. Может быть, настало время, чтобы прошлое умерло. В этой пещере мы нашли свет, новое будущее.

Когда я заканчиваю говорить, я оставляю его наедине с его мыслями.

Только он может решить, что ему делать. В его глазах я видела, чего он хочет — меня, этого. Но его останавливает его собственный страх — страх, который я вложила в него — быть снова раненным и отвергнутым, и мое сердце щемит от этого. Это нелегко, и я должна прекратить настаивать, но не могу. Я хочу его, я люблю его, и так или иначе, мы покинем эту пещеру вместе. Даже если мне придется принять миллион его наказаний и вынести на себе всю тяжесть его гнева.

Кален разобрался с сооружением для костра, и я направилась к нему. Риггс рядом, помогает разложить алюминиевые одеяла и сухую одежду. Фин просто ждет, его взгляд скользит к Тайлеру, потом обратно ко мне.

— Продолжай давить, детка, он нуждается в этом. Ты бы видела его, когда мы думали… — он втягивает воздух. — Ну, ты должна была его видеть. Он по-прежнему любит тебя, он просто запутался, — он морщится, а затем кивает мне. — Давай снимем эту мокрую одежду. Он прав — нам нужно согреть тебя, пока ты не заработала переохлаждение.

Я киваю и пытаюсь расстегнуть молнию на костюме, но мои руки онемели, а тело дрожит. Похоже, то, что я снова нашла их, остановило весь адреналин, подпитывающий меня, и я вдруг почувствовала, что могу потерять сознание. Фин замечает это, как и Кален, который разжигает огонь, прежде чем подойти и встать позади меня. Он поддерживает меня, пока Фин расстегивает молнию на моем костюме и начинает стягивать его вниз. Кален помогает ему стянуть костюм с моей груди, а потом опускается на колени, чтобы спустить его с задницы и с каждой ноги. Фин тоже стоит на коленях, его глаза следят за моими, пока он стаскивает его с моих пальцев ног, а затем обхватывает их, пытаясь согреть, пока Кален обхватывает меня руками.

— Она замерзла. Мы не можем позволить ей согреться слишком быстро, иначе это остановит ее сердце. Тащите свои задницы сюда, — требует Кален.

Они бросаются на помощь, но я уже не могу перестать дрожать. С меня снимают лифчик и трусики, и я остаюсь обнаженной. Кален снимает с себя костюм, как и Фин, и они помогают мне забраться под одеяло. Кален притягивает меня к себе, Фин делает шаг к другой стороне, но Тайлер дергает головой. Вместо этого Фин обхватывает мои ноги, его голова оказывается над моей киской.

— Мне все равно больше нравится быть здесь, — дразнит он, когда я закрываю глаза и сжимаю зубы, пытаясь не болтать. Тайлер стягивает с себя футболку и ложится рядом со мной, обхватывая меня с другой стороны. Риггс укрывает нас одеялом и устраивается позади меня, устраивая мою голову у себя на груди.

— Вот так, детка, позволь нам согреть тебя, — бормочет Кален, поглаживая мою кожу. Их тела словно пылают, но я знаю, что они обычной температуры. Фин проводит руками вверх-вниз по моим ногам и пальцам.

Тайлер сжимает мои руки, дует на них и трет их друг о друга, а затем зажимает их между своими, пока я лежу в объятиях. Меня все еще бьет дрожь, и я стараюсь не жаловаться, но мой мозг прокручивает все негативные сценарии. Переохлаждение здесь, внизу, будет смертельным приговором, и мои мужчины не оставят меня, даже Тайлер. Поэтому я должна быть сильной, а это значит, что мне нужно перестать представлять себе то, что может никогда не произойти.

— Отвлеките меня, — умоляю я, мой голос слаб.

— Типа моим членом? — дразнит Фин, и Тайлер пинает его, заставляя меня хихикать, когда он испускает фальшивый крик.

— С вероятностью восемьдесят процентов… — начинает Риггс, и Тайлер бьет его тоже.

— Вы оба идиоты, — он вздыхает, а я ухмыляюсь, прижимаясь ближе к Тайлеру. Он зажимает мои руки между нами, и они зацепляются за кольцо, которое все еще висит у него на шее. Мои глаза открываются, и я поднимаю голову, чтобы увидеть его голубые глаза, скользящие от меня к кольцу. Что-то промелькнуло на его лице, и его губы на мгновение искривились, прежде чем он покачал головой.

— Я ношу его до сих пор…

Я закрываю глаза, слыша боль и тоску в его голосе.

— Тай, — шепчу я, прижимаясь ближе, — Тебе не нужно.

— Нужно, — бормочет он и прижимает меня ближе. Его глаза скользят между моими. — Мне нужно, чтобы ты знала… Я больше не могу держать все это в себе. Я ношу его, чтобы оно напоминало мне, как легко потерять тех, кого я люблю. Потерять лучшее, что когда-либо случалось со мной.

Его голос срывается, и мне хочется плакать, когда он недовольно поджимает губы. Его боль очевидна, она заполняет эти голубые глубины. Я могла бы плавать в его гребаных слезах. Слезах, которые вызвала я.

— Я думала, оно было напоминанием о том, как сильно ты меня ненавидишь, — отвечаю я, мои слова душатся собственным сожалением и тоской. Быть так близко к нему, видеть эту любовь в его глазах, — вселяет в меня надежду.

— Я ненавидел в самом начале. Это служит напоминанием о том, что я больше никогда не должен быть таким слепым, не должен забывать о том, что находится прямо передо мной, — его взгляд переходит на остальных. Неужели он имеет в виду то, о чем я думаю? Он грустно смотрит на меня и гладит меня по щеке. — Чтобы больше никогда не быть таким эгоистом. Я потерял тебя однажды, Пейтон Эндрюс, и неважно, что случилось и каковы мои собственные непутевые чувства, есть одна вещь, которую я знаю — я хочу этого, я хочу, чтобы наша семья снова была целой, и если это означает, что я, наконец, должен принять то, что всегда существовало, тогда я это сделаю.

— То есть? — спрашиваю я, чувствуя, что и остальные хотят спросить, но они молчат.

— Наша любовь. Не только твоя и моя. Твоя и Калена. Фина и твоя. Риггса и твоя. Я люблю вас всех, действительно люблю, так почему вы не должны чувствовать то же самое? — он морщится. — Я не говорю, что я буду в порядке все время, я все еще борюсь, но я хочу этого. Я хочу быть в порядке. Я никогда не хочу быть причиной того, что кто-то из вас несчастлив. Я с этим покончил. Может быть, нам нужно было разойтись, чтобы снова сойтись, таким образом, чтобы все исцелилось так, как никогда раньше. Чтобы я мог ясно видеть наше будущее. Всех нас.