6

АРИЯ

Мы быстро добираемся до места, после того как я дала Талии другую обувь. Она ни разу не пожаловалась, и мое раздражение по поводу всей этой миссии немного уменьшилось. Талия явно старается изо всех сил, и у нее нет другого выбора, кроме как быть здесь, так что лучше нам просто войти, выйти, а потом забыть, что все это произошло.

Но даже при этой мысли по спине бегут мурашки от осознания и чувства уверенности.

В этом походе чувствуется что-то другое, даже большее, потому что я никогда не заходила так далеко и у меня было плохое предчувствие. И дело не только в вечерних сумерках, хотя и это беспокоит. Это что-то другое, что-то запредельное.

Что-то страшное.

У меня нет другого выбора, кроме как идти дальше. Я не могу вернуться без Талии или ее исследований, иначе к обеду я буду мертва, поэтому, когда мы пришли на площадь с небоскребом, на котором гордо красуется надпись «Исследования Ингено», я почти вздохнула с облегчением. Мы почти на месте и теперь еще на шаг ближе к тому, чтобы покинуть это место. Еще раз оглядевшись, я пересекаю огромную площадь, огибаю разрушенный фонтан и смотрю на кратер на другой стороне. Это не от бомб или оружия, а... от них.

Монстров.

Неужели это произошло именно здесь?

Я на мгновение замираю, уставившись на разбитую землю. Что за существо могло сделать такое? Земля разверзлась, и дыра была достаточно большой, чтобы в ней могли поместиться два грузовика бок о бок. Я никогда не видела место, которое они называют «Жатвой» в красной зоне, и я заворожена. Все, о чем я думала, что знала, пролетает в моей голове, сменяясь вопросами.

— Ария, — шепчет Талия, и когда я оглядываюсь, ее рука лежит на разбитой стеклянной двери, готовая ее открыть. Я отстраняюсь, трясу головой, чтобы прогнать мысли о прошлом. Это уже не важно. Я должна сосредоточиться на настоящем, на будущем и на том, чтобы мы выбрались отсюда живыми.

Поспешно подбежав к Талии, я следую за ней внутрь здания. Здесь темно, почти кромешная тьма в глубине здания, куда не проникает солнечный свет. Я колеблюсь лишь мгновение, прежде чем достать фонарик и включить его.

— Не спи, док. Веди.

Она кивает, поджав губы, прежде чем расправить плечи и сосредоточиться. Обводит взглядом помещение, пока не находит то, что ей нужно. Пройдя мимо старой сломанной мебели, стойки администратора и прочего хлама, который уже не имеет значения, Талия подходит к безобидной на первый взгляд панели напротив блока лифтов.

— Надеюсь, это то, что нужно, — шепчет она, нажимая на кнопку. Раздается звуковой сигнал, затем загорается зеленый свет, и панель отодвигается как дверь. Теплый, спертый воздух бьет нам в лицо, отчего я морщу носик. Вниз ведет лестница, и когда она заходит в дверной проем, над нами загораются яркие белые светодиоды, гудящие электричеством.

— Ну вот, приступим, — бормочет Талия.

Выключив фонарик, я поднимаю сумку повыше и бросаю последний взгляд на город, прежде чем последовать за ней вниз по металлической лестнице. Наши ботинки громко отдаются эхом в холодном, пустом пространстве, лишенном какого-либо движения или шума, кроме нас.

Это чертовски жутко.

В трущобах всегда разговоры, драки и крики. В городе — сдвигающиеся здания, мусор и отдаленный рев животных. А здесь? Абсолютно ничего.

Я чувствую, что мне не хватает этих звуков, отсутствие звука еще больше нагнетает напряжение.

В здании наверху я могу сказать, что прошли годы, упадок и пыль заполнили все поверхности, но здесь, внизу, все безупречно, как будто ученые ушли только вчера. Здесь нет ни пыли, ни опрокинутой мебели.

Лестница ведет в то, что я могу описать только как лабиринт стеклянных комнат, позволяющих любому, кто стоит в коридоре, заглянуть внутрь. Я считаю бесконечные ряды лабораторий с оборудованием, которое не использовалось с тех пор, как появилась стена, включая компьютеры, стулья и холодильники, все еще наполненные едой – я проверяла. Электричество тоже включено, кондиционер продолжает работать, охлаждая пот на моей перегретой коже.

Чистый кафельный пол скрипит под моими ногами, пока брожу по лабораториям, оставив Талию заниматься тем, за чем она пришла. Я слежу за ней через стекло, морщась, когда вижу свое отражение. В отличие от безупречного, современного вида лабораторий, я выделяюсь, как больной палец, выглядя как уличная девчонка. На моей коже привычные пятна грязи от прыжков и бега по задворкам, одежда видала лучшие времена, и я не помню, когда в последний раз делала что-то со своими волосами, кроме как собирала их в хвост. Мне здесь явно не место. Мое место там, наверху, в руинах, но не Талии.

Здесь, внизу, она совсем другая женщина.

Она уверена в себе, в своих силах и во власти. Я вижу, как она преображается, ориентируясь в лаборатории и оборудовании, как я ориентируюсь в городе.

С грустью вспоминая все напоминания о покинутой жизни в городе и лаборатории, я прекращаю свои поиски и перехожу в лабораторию, где работает Талия, и продолжаю наблюдение.

Дверь на верхний этаж все еще открыта, поскольку никто из нас не хочет оказаться в ловушке или запертым здесь, но это означает, что кто-то может забрести сюда, если захочет, так что никогда не помешает быть начеку. Тем более, что мы могли бы оказаться здесь в ловушке. Даже от этой мысли у меня покалывает спину и клаустрофобия сжимает горло.

Я не могу себе представить, что буду работать здесь изо дня в день.

Талия, напротив, не беспокоится и полностью сосредоточена на оживающем перед ней экране старого компьютера. Кажется, ее не волнуют мое волнение и то, как мне некомфортно.

Ария, возьми себя в руки.

Я жила в трущобах, пережила жизнь и город, так что я могу справиться с этим затхлым бункером. Напоминаю себе, что к тому времени, когда вернусь, я буду богата и наконец-то смогу нормально жить.

— Долго еще? — спрашиваю я.

— Хм? Ой, я не уверена.

Это успокаивает.

Я молчу, зная, как раздражают разговоры, когда ты пытаешься сосредоточиться. Следя за чем-то на экране, Талия начинает доставать маленькие флаконы из холодильников и контейнеров, проверяя их этикетки и сопоставляя информацию с экраном, прежде чем аккуратно поместить их в квадратный пакет с изоляцией.

Примерно через час она останавливается, нахмурившись.

— В чем дело? — спрашиваю я, беспокойно оглядываясь на лестницу. Я беспокоюсь, что мы не вернемся до наступления ночи, но это проблема для другого раза.

— Некоторых образцов не хватает, — пробормотала она.

— Ты перепроверила? Может быть, их положили в другой холодильник, — отвечаю я.

Талия кивает и медленно проверяет все шкафы и холодильники.

— Нет, они точно пропали... но они должны быть здесь. — Присев на пол, Талия поворачивается, чтобы встретиться с моими глазами. — Кто мог пробраться в город и украсть образцы?

— Никто из хороших людей, — бормочу я, но тут сверху раздается сильный грохот. — И это наш сигнал уходить. Хватай свое барахло. Сейчас же.

— Мне все еще нужно собрать данные...

— Нет времени. — Я швыряю в Талию сумку и поднимаю ее на ноги. — Это может быть что угодно или кто угодно, и я не собираюсь торчать здесь, чтобы это выяснить. Этого будет достаточно. Мы уходим сейчас или умрем.

Мои слова заставляют Талию двигаться. Она бросает какие-то бумаги в сумку и кивает, а я спешу к лестнице и заглядываю наверх. Я ничего не вижу, но раздается еще один сильный грохот, поэтому я прикладываю пальцы к губам, показывая Талии, чтобы она замолчала. Она испуганно кивает, пока я медленно скольжу вверх по лестнице стараясь не шуметь. На самом верху я заглядываю за дверь в поисках источника, но ничего не вижу. Может, я слишком много думаю? Я медленно выхожу в приемную, Талия идет за мной по пятам.

Там по-прежнему пусто, но дневной свет почти погас.

Черт.

Уже почти стемнело, а в темноте монстры выходят поиграть.

— Ария, — шепчет она.

— Я знаю, — бормочу я.

— Нет, смотри. — Она указывает, и я смотрю в том направлении, мои глаза расширяются, а сердце замирает. Огромный тигр смотрит на нас с другой стороны стекла дальше по дороге. Я не двигаюсь и не говорю, но он бьет головой по стеклу — источнику шума — и рыщет по нему, ища путь внутрь.

В мертвом городе мы только что позвонили в гребаный обеденный колокол.

И подумать только, она беспокоилась о монстрах...

Я поворачиваюсь к Талии и качаю головой.

— Идем быстро и бесшумно! — шиплю я, хватаю Талию за руку и вытаскиваю за дверь. Я бросаю взгляд на тигра, когда спешу через площадь, надеясь, что он оставит нас в покое, но мне следовало бы знать лучше.

Он голоден и в отчаянии.

За нами следует рев.

— Бежим! — кричу я, не обращая внимания на собственные предупреждения. Я знаю, что это уже не поможет.

Мы бежим, но на полпути через площадь что-то огромное ударяет меня в спину, повалив на землю. Секунду спустя, когда я все еще дезориентирована, резкая боль пронзает мое тело от плеча. Я поворачиваю голову и вижу пасть тигра, зажатую на моей плоти, его клыки впиваются в мою кожу. Он грызет ее, как кость, а из раны льется кровь.

Черт.

Талия бросается к нему, и тигр отпускает меня, рычит на нее, и она отшатывается назад.

— Беги! — кричу я, потянувшись к большому камню возле моей головы, из-за раненой руки я шиплю, когда боль усиливается. Я отказываюсь так умирать.

Талия колеблется, поэтому тигр отпускает меня и делает шаг к ней.

Я вскрикиваю от боли и прикусываю губу, чтобы успокоиться. Если поддамся агонии, я умру.

Перекатившись на колени, я покачиваюсь, так как потеря крови и шок на мгновение ослепляют меня, но затем слышу ее панический крик.

Тигр преследует ее.

Талия не выживет, но я смогу. Я знаю этот город, и я быстра.

Отведя назад руку, я встречаюсь с ней взглядом.

— Беги! — кричу я, не оставляя ей выбора, и бросаю камень прямо в тигра. Он попадает ему в голову, заставляя животное повернуться и оскалить клыки. Талия все еще колеблется, не желая покидать меня.