Глава 27

Индия

Белевич открывает стеклянную дверь своей виллы до того, как я ступаю на ведущую к ней декоративную бетонную лестницу.

— А я-то думал, что смогу сохранить свои деньги, потому что они тебе не нужны.

— Я этого не говорила.

Он осматривает меня, и мне кажется, что он видит слишком много — моё осунувшееся лицо, глаза, которые, возможно, никогда больше не перестанут быть опухшими, и одежду, которая слишком свободно свисает на моём теле из-за того, что я плохо ем.

— Выглядишь, словно неделю играла в азартные игры, не ложась спать.

— Нет, просто развожусь.

Его брови взлетают вверх.

— Этого я не ожидал услышать, — он наклоняет голову в сторону. — Когда это случилось?

— После Праги. Не важно. Я заберу деньги и не буду тебе мешать.

Смотря с опаской, он заходит на виллу из белой лепнины.

— Русские так дела не делают. Проходи, я научу тебя. Если тебе нужны твои деньги, ты со мной выпьешь.

Я раздраженно вздыхаю и следую за ним внутрь. На этот раз я не собираюсь уходить без своих пяти миллионов.

Вилла Белевича представляет собой широкую открытую планировку с белыми оштукатуренными стенами и красными акцентами. Он ведёт меня по плиточному полу к бассейну в центре двора. Белевич отдает приказ по-русски, и женщина в белых брюках и белой блузке спешит прочь.

— Или ты предпочитаешь вид на океан…

— Нет, — говорю я, перебивая его. — Всё хорошо. Мне ничего не нужно, кроме моих денег.

Он указывает на место за декоративным металлическим столом.

— Итак, кто всё закончил? Предполагаю, ты.

Я хватаюсь за нагретые солнцем подлокотники кресла и останавливаюсь, прежде, чем сесть в него.

— Не начинай эту тему, или я уйду.

— Ты бы оставила пять миллионов долларов просто потому, что не хочешь об этом говорить… Хм… Кажется, тогда я ошибся. Он порвал с тобой, а ты не была готова попрощаться. — Белевич сидит напротив меня, поглаживая бородку большим и указательным пальцами. — Интересно, почему он так поступил. Опять же, Фордж непредсказуем.

Я поднимаюсь с кресла, собираясь высказать свою точку зрения и уйти, но он машет мне сесть обратно, когда возвращается женщина с бутылкой водки и двумя стопками. Не шокирует. Опять же, я не собираюсь отказываться, если он продолжит расспрашивать о Фордже. Возможно, водка поможет заглушить боль.

— Одна стопка, и я уйду.

— Могла бы выпить больше одной. Выглядишь дерьмово.

С притворной улыбкой на лице я оскаливаюсь на Белевича.

— Мы уже с этим разобрались.

— Говорю, как есть.

Я смотрю на него, пока он наливает выпивку в стопки.

— Не утруждай себя казаться очаровательным или что-то в этом роде. Я не ищу бывшего мужа номер два и не буду этого делать никогда.

— Ах… Обиду трудно преодолеть.

— Оставь эту тему.

Он протягивает мне рюмку, и вместо того, чтобы дожидаться, что он скажет дальше, я опрокидываю её, наслаждаясь мягким, прохладным вкусом напитка.

— Тебя нужно научить. Ты даже не дождалась, пока я произнесу тост.

Я протягиваю ему свою стопку.

— Может, я и русская по крови, но инструкции по эксплуатации у меня нет.

Белевич наливает мне ещё стопку и поднимает свою.

— Я удивлён, что твой отец не уговорил тебя поехать в Россию. Он хотел бы любой ценой защитить тебя. — Когда я пожимаю плечами, Белевич снова наклоняет голову. — Он не знает о разводе, да?

— Я ему не сказала.

— Не очень умно, — говорит он, прежде чем добавить что-то по-русски, и я ни за что не смогу ответить ему в ответ. Вместо этого я стукаюсь своей стопкой о его и выпиваю водку.

— Если бы твой отец знал, что ты осталась без защиты, у него было бы, что сказать об этом. Я удивлён, что Фордж не сказал ему, чтобы он мог послать своих людей присматривать за тобой. Если тебе нужна помощь с поиском охраны, я знаю авторитетное агентство. Учитывая то, что произошло в Праге, я не думаю, что безопасно…

Я затыкаю его поднятой рукой.

— Охрана снаружи в чёрном седане, у твоих ворот. У меня есть няньки, посланные Форджем, и неважно, хочу я их или нет.

— Тогда почему… — Белевич прищуривается. — Тогда я не понимаю, о чём думает Фордж.

— У меня для тебя нет ответов, да и мне всё равно, — вторая часть — ложь, и мы оба это знаем.

Белевич откидывается на спинку стула, балансируя на двух ножках, как в кабинете ветеринара.

— Я мог бы поклясться…

— Что?

Он сжимает губы, а я наливаю себе ещё стопку, ожидая, пока он заговорит.

— Я мог бы поклясться, что у Форджа были к тебе чувства. В Праге он не вёл себя как мужчина, который хотел развестись со своей женой.

Боль в челюсти усиливается с каждым скрежетом зубов. Мне повезёт, если хоть что-нибудь останется. Этого разговора не избежать. Что бы я ни делала, Белевич не отстанет, а я хочу свои деньги.

— Я не знаю. Об этом я могу только гадать, как и ты. Он огорошил меня на следующий день после того, как мы вернулись домой.

Белевич потирает большим пальцем губу.

— Интересно…

— Тебе, может. — Я тянусь к бутылке, но он хватает её со стола, прежде чем мои пальцы касаются стекла.

— Тебе не кажется, что выбор времени подозрителен? Ты была в опасности, он был в опасности, твой отец был там, а потом ты возвращаешься домой… и всё кончено?

— К чему ты клонишь?

Белевич возвращает стул на четыре ножки и наливает себе ещё стопку водки, забыв наполнить мою. Мудак.

— Твой отец говорил с Форджем?

— Конечно.

— Что он сказал?

— Я не знаю. Меня рядом не было.

Белевич подносит стопку к губам и делает глоток.

— Разве ты не хочешь знать, что он сказал?

Я смотрю на облака, проплывающие над головой, а затем снова смотрю на мужчину напротив меня.

— А должна?

— Я бы хотел, будь я на твоём месте. Может, спросишь своего отца, что он сказал твоему мужу, чтобы заставить его развестись с тобой после того, как он влюбился в тебя.

Мои пальцы сжимают пустую стопку.

— Не говори так. Фордж не…

— Чушь собачья. Я видел его с тобой в Праге. Это был не равнодушный мужчина. Это был гордый мужчина. Мужчина, который знал, чего хотел.

— А потом он всё это выбросил, как будто я была ничем, — добавляю я, мой голос сипит.

— Что для меня не имеет смысла, — Белевич барабанит пальцами одной руки по краю металлического стола. — На твоём месте я бы спросил твоего отца, что он сделал. В этом ключ, — он отодвигает стул и встаёт. — На сегодня с меня хватит советов по отношениям. Принесу тебе твои деньги.

Через десять минут я наклоняюсь к открытому окну чёрного седана перед домом Белевича, тяжелая спортивная сумка давит на правый бок.

— Подвезите меня. Я не вызвала домой такси.