В замешательстве я заскулила, ощущая себя добычей. Вокруг талии обвились две руки, и меня приподняли. Инстинктивно я с силой надавила на сковавшие меня предплечья, пытаясь высвободиться.

— Будь умница. Ты знаешь, что должна заплатить по счёту, маленькая воришка.

Мистер Бейкер вытащил меня с такой силой, что мне сдавило живот, лишая дыхания и желания бороться. Вскоре я стала мягкой и податливой в этих сжимающих объятиях, которые прижимали член к моей попе.

Я позволила ему положить меня на кровать и расположить так, как он хотел: на спине, с закинутыми за голову руками и раздвинутыми ногами. Бейкер устроился сверху, усиливая мою тревогу до предела трением набухшего члена о мой бугорок Венеры.

— Не могу поверить, что это реально происходит, — пробормотала я, изучая его лицо.

— Было совершенно очевидно, что всё закончится именно так, с того самого момента, как ты подала мне пепельницу. Тест, который выявил то, что мне было интересно узнать о тебе.

— Что? — Я вспомнила тот момент, когда мне инстинктивно захотелось услужить ему.

— Достаточно было одного взгляда, чтобы ты поняла и подчинилась мне. Ты уже была готова ко мне, даже если ещё не осознавала этого.

Прежде чем я успела ответить, он завладел моим ртом. Бейкер задержался там на мгновение, затем спустился с поцелуями на мою шею, а потом на грудь. Его большие пальцы провели по внутренней стороне бедра, раздвигая меня в стороны. Наконец он добрался до лона.

— Не кончай, — приказал он снова, с самонадеянностью мужчины, уверенного в себе и своих силах.

Язык стал стимулировать клитор медленными круговыми движениями, нажимая, словно прощупывая его маленькое углубление. Казалось, вся моя кровь устремилась туда так быстро, что голова начала кружиться. Мышцы напряглись от нарастания этого тупого удовольствия, как бы сдерживая его. Бёдра задрожали, в желании уклониться от избытка стимуляции.

— Не шевелись. — Мистер Бейкер погрузил в меня пальцы, а пульсирующий узел плоти сжал зубами, покусывая с разной интенсивностью, чтобы заставить меня пожалеть о моей импульсивной реакции.

Я громко хмыкнула, задыхаясь от странного оргазма, который нарастал несоразмерно с лёгкой болью и всё время оставался её заложником. Я запустила пальцы в волосы Бейкера, зажав их между фалангами, не зная, то ли оттолкнуть от себя эту безумную муку, то ли заставить его дать мне дойти до конца. Факт оставался фактом: я сжала его локоны в кулаках, блокируя.

— О боже... — выдохнула я, закрывая глаза.

— Э, нет. Я сказал нет! — Он усмехнулся, потянув мои руки от себя.

— Почему нет? — ныла я, извиваясь под ним.

— Потому что я так сказал. Ты слишком нетерпелива. Ты должна научиться брать, когда я говорю тебе брать и отдавать столько, сколько я говорю тебе отдать. — Своим весом он придавил мои хрупкие суставы на матрасе.

— Но я хочу… — Я зацепилась ногой ему за талию, пытаясь притянуть ближе. — Возьми меня. Сейчас же.

— Нет, — сказал его рот, когда член говорил об обратном, упираясь в мой живот, как штанга в ожидании удара.

— Пожалуйста… — Я выгнулась дугой, двигаясь навстречу, чувствуя, как внизу живота разгорается неприятный жар.

— Ты очень недисциплинированная. — Это была критика. И похоже, она была вызвана тем, что я обнаружила, что не всегда готова склонить голову. — Ты получишь столько, сколько хочешь, и даже больше, когда научишься быть послушной.

— Более послушной, чем это?

— Ты только притворяешься, но всё равно готова взять всё, что хочешь, без моего разрешения — будь то платок, оргазм или мой член, — негодница.

— Понятия не имею, как можно подчиниться до такой степени. — Точка, в которой намерения включались в дополнение к действиям. — И я даже не уверена, что это хорошо.

— Не надо подчиняться всем. Никогда такого не должно быть. Ты должна подчиняться только мне. И ты будешь... О, ещё как.

Он попытался отцепиться от моей ноги, но я прилипла к нему, как осьминог. Мы боролись на кровати. Бейкер сопротивлялся мне по минимуму, позволяя нашим обнажённым телам вызывать восхитительно эротичное трение, пока не решил навязать своё решение. Он использовал силу мышц, чтобы жестоко подчинить меня.

— Хватит, Кэсси!

Я больше не могла даже извиваться. Он удерживал мои руки и ноги, а я начала понимать сладострастную силу отрешённости, пока он позволял мне томиться в бездействии желания, которое усиливалось от невозможности действовать. Эта неподвижность… навязанная, болезненная и пьянящая.

— Хорошо, я буду хорошей, обещаю. — Искреннее намерение, более честная капитуляция, чем предыдущие, от которого на глаза снова навернулись слёзы. Я позволила победить себя, чтобы получить от него всё самое лучшее. Тот, кто бы «позаботился» обо мне, как ему хотелось.

— Посмотрим, какой хорошей ты будешь.

Думаю, ему нравилось крепко сжимать моё маленькое тело, блокируя свободный приток крови к моим конечностям, потому что хватку ослабил не сразу. Когда это сделал, я вздохнула с облегчением.

— Не двигайся, — приказал он, вставая. Бейкер порылся в шкафу, потом в комоде и принёс две вещи: чистый носовой платок и наручники с мягкими манжетами из чёрной кожи, соединённые цепочкой длиной около пятидесяти сантиметров.

Я вздрогнула, а порыв морского бриза на моём разгорячённом теле усилил эффект, и кожа покрылась мурашками.

— Ты всегда ездишь в командировки с этими? — спросила я, широко раскрыв глаза и укрывшись за сарказмом, чтобы не показаться испуганной.

Я никогда не была в наручниках. Мысль о том, что окажусь в таком беспомощном состоянии в комнате малознакомого мужчины, вызывала во мне неподдельный страх.

— Я прозорливый парень, — ответил он, покачивая орудием контроля на указательном пальце. — Никогда не знаешь, где может появиться нахалка, которая засунет нос в моё пространство.

— Если бы увидела их раньше, я бы сбежала, вместо того, чтобы… делать то, что сделала.

Это была полуправда; если бы я увидела их раньше, воображение понеслось бы галопом, разжигая мою привязанность к нему... и я бы начала крутиться, вооружившись плоскогубцами. Потому что одно дело — фантазировать, а совсем другое — столкнуться с возможностью оказаться в заточении по-настоящему.

— Тогда повезло, что ты их не нашла. — Он подошёл к изголовью кровати, украшенному стёганой обивкой белого цвета. Повозившись между ней и матрасом, он продел цепь, скрепляющую наручники, через раму внизу. — Повернись, дай мне руки.

Я стала кусать губы, нахмурив брови. На мгновение прикрыла ладонями грудь, плотно прижимая их к ней.

— Понимаю, ты боишься, и это нормально, но всегда помни, что поставлено на карту.

Моя работа, новая счастливая жизнь в Карибской бухте. Бейкер использовал шантаж. В этом отношении он был настоящим ублюдком. И действовало эффективно.

Я перевернулась на живот, нехотя вытянула руки по матрасу.

— Выше, подойди и сядь на пятки.

Я так и сделала, расположившись лицом к изголовью, в ожидании, положила руки на бёдра.

— Отлично, — оценил он, открывая наручники. Он надел кожаные браслеты на мои запястья, затянув ремешок до последнего отверстия. — Какие тонкие, — прокомментировал, заставив меня заподозрить, что он затянул бы ещё туже, если бы мог.

К счастью, это оказалось невозможным: я уже чувствовала, как мягкая внутренняя подкладка прилегает к коже, не оставляя ни миллиметра для свободного вращения. Кроме того, матрас сдавливал цепь, не позволяя двигаться.

Желая убрать волосы с лица, я машинально поднесла руки к лицу, сильно потянув за цепь, которая удерживала запястья на кровати. Я старалась потянуть обдуманно и наблюдала за своими захваченными руками, осознавая свою растущую уязвимость. Чем дольше я оставалась в этом бунгало, тем тяжелее мне становилось.

Мистер Бейкер сидел, прислонившись к изголовью кровати, и изучал мою реакцию, словно я и правда была котёнком, пробующим новый поводок.

— Если тебе есть что сказать, говори сейчас. — Он взял с прикроватной тумбочки носовой платок.

— Скажи сейчас или заткнись навсегда? — язвительно ответила я, тщетно пытаясь сдвинуть наручники на запястьях.

— Не драматизируй. Минут на двадцать... или даже на тридцать, зависит от обстоятельств.

Я не хотела знать, о чём он. Я не хотела больше ничего знать.

— Но потом ты их снимешь?

Он нахмурился и постучал кончиком пальца по губам, как будто размышляя.

— Как бы мне ни хотелось оставить тебя привязанной к моей кровати до конца дней, проведённых в Caribbean Bay, боюсь, у меня могут возникнуть серьёзные проблемы с законом.

Я нервно улыбнулась, хлопая ресницами из-под копны волос.

— Даже если бы я сама попросила?

Он с развязностью плута развернул то, что, как я поняла, было слишком велико для простого носового платка.

— Не искушай меня, если не хочешь, чтобы я воспринял эту идею всерьёз. И закрой этот маленький ротик, опасный для нас обоих.

Он взял за подбородок, заставив меня открыть рот, чтобы засунуть между моих губ кляп. Завязал на затылке узел, позаботившись о том, чтобы оставить несколько локонов свободными.

Я сглотнула, испытывая дискомфорт и от инородного тела, которое деформировало мои губы, раздражая язык, и от сдавленных запястий. Зависимая от Бейкера во всех отношениях, я начала испытывать к нему истинное благоговение, внимательно следя за его движениями.

Его член, достигший пика возбуждения в момент нашей борьбы, немного ослаб, наклонился вправо, но всё ещё оставался эрегированным.

Я опешила, когда он схватил меня за лодыжки и потянул назад, отчего я растянулась на животе, оказавшись между ним и наручниками. Сердце учащённо забилось.

— На четвереньки, — приказал Бейкер, поднимаясь на колени рядом со мной.

Я выполнила приказ, придвигаясь ближе к изголовью кровати.

— Ты восхитительна. — Его комментарий вызвал у меня чувство гордости и тревоги. — И ещё прекраснее, когда подчиняешься, как покорная, жаждущая собачонка.