— Это значит, что ты не планируешь брать меня в постель?

— А я не могу искать твоего общества, не обязательно желая тебя трахнуть? — Он похлопал по подушке рядом, приглашая меня занять место.

Я поверила ему на слово и удобно устроилась. Сняла резинку с волос, закрепила её на запястье, чтобы голова отдохнула. Затем повернулась к нему лицом, положив локоть на спинку дивана.

Казалось, мы находимся на одном уровне: мне это нравилось. Приятно, что он с такой лёгкостью перешёл от моего подчинения к обращению со мной как с равной.

Я приняла протянутый им стакан, сделала пару глотков. Жидкость стекла по горлу — мощная, как и тот, кто предложил её мне.

— Слушай, я знаю, что ты что-то задумал. Итак, объясни мне, пожалуйста, что я здесь делаю? — Чёрт возьми, если он просто хотел поговорить. Я молодая, но неглупая. Этот мужчина что-то задумал. — Я умираю от любопытства.

Он взял у меня из рук стакан, выпил оставшуюся каплю и поставил локти на колени.

— Это незаконченное дело...

— Это я? — начала я, отбросив ненужные проявления скромности.

— Это ты. У меня к тебе вопрос, и я хочу, чтобы ты ответила честно. — Его брови нахмурились.

— О, о. Так, ты меня беспокоишь… — Я свела ноги и ухватилась за лодыжку.

— Я должен уехать. Моя поездка включает ещё две остановки: Багамы и быстрый заезд на Гаити. — Поездка мечты, хотя для него это командировка. Что не объясняло, причём тут я.

— Значит, нам скоро придётся попрощаться?

— Нет, если ты поедешь со мной. — Уильям быстро изложил суть дела, заставив меня внутренне вздрогнуть. К такому я была совершенно не готова. — Это приглашение, Кэсси, в качестве моей гостьи. Во время всего путешествия тебя не должно волновать ничего, кроме моего удовольствия.

Ох, ничего себе! Мина наконец-то взорвалась у меня перед носом, только совсем не так, как я себе представляла. Меня спроецировало в другую реальность, где были только я, он и вечно меняющиеся, вечно неубранные кровати… А потом? Что будет со мной?

— Это означает, что мне придётся отказаться от работы, — заметила я. — Я не могу взять отпуск так скоро, я потеряю это место.

И тут он сбросил настоящую бомбу.

— Я вознагражу тебя, если ты беспокоишься о зарплате. — Он поднял свой подбородок и выдал: — Ты получишь щедрое вознаграждение, и чем выше моё удовлетворение, тем больше будет твоё вознаграждение. Я могу быть требовательным, не буду отрицать, но деньги не будут твоей проблемой в течение довольно долгого времени, даже после поездки.

— Боже, Уильям... — зашипела я, проводя рукой по голове, чтобы откинуть волосы назад. — Ты безнравственный, бесстыдный и ... развратный, как чёрт. Это значит быть твоей шлюхой по-настоящему, а не ради забавы или шантажа.

Он взял сигарету из серебряного портсигара на журнальном столике.

— А тебе не всё ли равно? Ведь тебе будут платить за то, чтобы ты получала удовольствие со мной и для меня. Разве это такая ужасная перспектива?

— Пугает сама мысль быть зависимой от тебя до такой степени..... Но это также заманчиво на самом высоком уровне, я должна быть честной.

— Значит, ты согласна, — сделал он вывод, потянувшись за зажигалкой под разбросанными бумагами.

Я вздохнула и пробормотала:

— Будь у меня яйца, я бы отбила их себе за то, что сейчас скажу.

Я уже кусала внутреннюю сторону щеки.

Он остановился, отодвинул журнальный столик, поставив на него босую ногу. Незажжённая сигарета так и осталась между пальцами.

— Значит, нет.

Я чувствовала себя как человек, который смотрит, как проезжает шикарный вагон поезда, но не садится в него, а тупо хочет пройти расстояние на своих двоих. Мне стоило огромных усилий держать себя в руках и дать разумные объяснения, но я всё равно это сделала.

— Здесь я заново строю свою жизнь. Впервые за долгое время я счастлива. Встаю по утрам с желанием строить планы: я не хочу рисковать потерять эту работу до того, как буду готова изменить направление. — Я пожала плечами, выпятив губы в небольшой гримасе. — Иначе почему, по-твоему, твой шантаж был таким эффективным?

Уильям рассмеялся и откинулся на спинку дивана.

— А я-то думал, что это из-за моего смазливого личика.

Я тоже рассмеялась над своей неудачной шуткой, заразившись его уморительным выражением лица.

— Или, может быть, из-за моей нежности, — добавил он.

— Нежность? — пролепетала я.

— Это ведь не из-за «Май Тая», правда?

Мы засмеялись ещё громче.

— Нет серьёзно, послушай меня. — Я вытянула ногу, слегка надавив на его бедро, чтобы закончить объяснение своих причин. — Уйти сейчас было бы равносильно тому, чтобы снова сбежать. Я не хочу этого делать. Хочу, чтобы мир пришёл ко мне, как это сделал ты, выбрав Карибы. Может быть, тебе это покажется глупым, но я здесь не для того, чтобы работать официанткой, а для того, чтобы восстановить себя. Я делаю это по крупице за раз.

Он понял важность моих слов, и вернул себе самообладание в тоне, но не в теле, которое оставалось комфортно расслабленным.

— Как бы я ни надеялся на другой ответ, твой выбор достоин восхищения. — Щелчком пальцев он бросил сигарету на журнальный столик. — Это объясняет, почему ты единственная, кому я когда-либо думал сделать такое предложение. Мне нравится, как думает твоя маленькая головка, и в глубине души я понимаю тебя больше, чем ты думаешь.

Я начинала думать, что это правда. С самого начала, всего по нескольким словам, он смог интуитивно понять некоторые вещи обо мне... самые сокровенные. Даже о моих проступках.

— А вот я тебя не понимаю, — сказала я, упираясь виском в ладонь. — Зачем делать это предложение мне? Ты мог заполучить мисс Дуглас, а ты всё равно выбрал меня.

— Кристал — зацикленная на себе женщина, она может только мечтать о той смелости, с которой ты показала мне свою слабость.

А именно клептоманию, которую я считала своим главным недостатком.

— Даже это мне не понять: ты говорил, что предпочитаешь девушек с некой «чистотой души», но теперь ты знаешь, что я воровка и лгунья.

Это всё равно была печальная правда, и признаться самой было не так больно, как услышать от кого-то другого.

Он фыркнул.

—- Ты, кто считает, что украсть коробку спичек — это грех, — одна из самых чистых людей, которых я знаю, детка. — Он раздвинул ноги, положив одну лодыжку на другую. — И немного наивная.

Даже в этой раскованности тела его чувственность была расточительна.

— Я не наивная, но в остальном очень ценю то, что ты сказал. Единственный, кто говорил мне подобные слова, был мой психолог, и я ничего у него не крала и не вела себя непристойно в его присутствии.

Я вернулась на землю.

— Подумать только, я считала, что жизнь привела тебя ко мне для секса... Как абсурдно, — мужчина, который использовал меня и называл шлюхой, находится здесь, чтобы предложить мне ещё одну из тех крох самоуважения, которые ищу?

— Такова жизнь: она правдива только тогда, когда безумна. — Он завёл руку за голову и повернул ко мне лицо. — Хотя я был бы не прочь дать тебе гораздо больше члена вместе с чувством собственного достоинства.

— Какой же вы дурак, мистер Бейкер! — Я встала и поправила юбку, закрутившуюся вокруг талии.

Всё, что мы должны были сказать друг другу, было сказано, и мне было бесполезно продолжать крутиться вокруг него.

— Ты вернёшься ко мне?

— Со временем, может быть, — ответил он неопределённо. — Я найду тебя здесь?

— Возможно. — Я улыбнулась, отплачивая ему той же искренней монетой.

Затем я нагнулась, чтобы подобрать свои туфли.

— Куда ты собралась? — Большим пальцем он провёл под распахнутой рубашкой, остановился чуть ниже груди, не расстёгивая, покрутил пуговицу.

— Иду спать, раз уж мы всё выяснили.

— А я разве говорил, что, если разговор окончен, ты можешь идти?

— Нет. — Но если разговор закончился, что ещё мы могли сделать? Альтернатив оставалось немного: смотреть на звёзды? Считать овец? — Но ты сказал, что я здесь не для того, чтобы трахаться, если не ошибаюсь.

— Никогда этого не говорил. Я лишь спросил, могу ли искать твоё общество, не обязательно желая тебя трахнуть. Ответ на вопрос: это не значит, что я не хочу тебя трахнуть. — Он приподнялся, сделав хищный рывок, от которого потерял своё расслабленное состояние, снова став собранным, готовым к действию. — Вот видишь, ты на самом деле наивная.

Бейкер подошёл так близко, что его запах околдовал меня, как в первый день. Но больше, чем парфюм, именно он сам вызвал во мне оцепенение, похожее на наркотический эффект.

Я стояла неподвижно, как идиотка, раскинув руки в стороны, задрав лицо кверху, и терялась в его глазах, которые были на два фута выше моих.

Полагала, что он удовлетворится разговором. Вношу поправку — я и правда наивная.

Он взял у меня из рук туфли и отбросил их.

— Я уеду, но сделаю это через несколько дней. А пока… — Он провёл костяшками пальцев по моей груди, задевая ткань блузки, что вызвало немедленную реакцию. Ладонью обхватил мою щёку целиком, кончиками пальцев нежно провёл по линии волос. — Я буду трахать тебя столько, сколько захочу. — Возвышаясь надо мной, он толкнул меня всем своим телом к дивану. — Я буду трахать тебя на диване, на полу, в ванной и во всех уголках этого бунгало. Есть возражения, детка?

Под ногами я почувствовала подушку. Я позволила себе опуститься, конечности обвисли, дыхание сбилось.

— Нет, но...

Наверное, мне следовало уточнить, что в эту ночь ему придётся действовать легче.

— Шшш. Никаких «но». Просто скажи «да». — Бейкер заставил меня откинуться на подушки, его рот оказался на расстоянии одного вдоха от моего. — Скажи мне, скажи мне «да», — приказал он шёпотом.

— Да… — выдохнула я.

«Да, Уильям. Только и всегда да, тебе».

— Хорошая малышка. — Он прижался губами к моему рту и провёл по нему языком, яростно впиваясь и производя эффект более сильный, чем виски.

Я притянула его за плечи, за рубашку, приглашая придавить меня своей тяжестью взрослого мужчины, сильного, способного подчинить себе конечности и разум юной девушки, которой я была.