Глава 36

Амали

Большой зал Серебряного дворца точно такой же, каким я его помню, только на этот раз меня окружают четыре вооруженных до зубов охранника, когда я иду к трону императора.

Мои руки сковали за спиной железными наручниками.

Это было после того, как меня отвели в баню и окунули в ледяную воду, а три служанки появились из ниоткуда, чтобы намылить мои волосы и тело едким мылом, втирая его в едва зажившую спину.

Как это было больно.

И все это время четверо дворцовых стражников стояли в стороне и смотрели, как мое обнаженное тело подвергается издевательствам со стороны этих грубых женщин, которые за все время не проронили ни слова.

Меня одели в простое и жутко колючее черное платье, которое тянулось от шеи до щиколоток, скрывая рубцы на спине. Далее заплели мне волосы в две косички и связали запястья, после чего повели босиком по холодным кафельным коридорам, пока я не дошла до массивных позолоченных дверей Большого зала.

По пути слуги, стражники и вельможи останавливались, чтобы пропустить меня, ухмыляясь и сплевывая мне вслед.

— Убийца.

— Ведьма.

— Сгниешь в аду, сука Тигландер.

И подумать только, я почти забыла, насколько очаровательным было это проклятое место.

Четверо стражников провожают меня до подножия помоста, где резко останавливаются и отдают честь.

Один из мидриан тычет мне в спину мечом в ножнах.

— Преклони колени перед своим императором, — шипит он.

Поднимаю взгляд на трон. Это тот самый стул, на котором сидел Хоргус, когда принимал меня, только теперь он пуст.

Где же этот молодой император, этот таинственный Кроген, которого я никогда не видела, но о котором так много слышала?

Что еще важнее, где Кайм?

Ужас скручивается в моем животе, не отрываясь, смотрю на уродливый золотой трон, изучая витиеватые детали. Вокруг кресла свернулся огромный золотой дракон, его чешуйчатый хвост обвился вокруг одной ножки, когти загибаются вдоль деревянных подлокотников, голова покоится на правом плече.

Было ли это здесь раньше? Я так не думаю. Возможно, этот Кроген сделал специально для себя.

Как напыщенно.

Я видела, как выглядит настоящий дракон, и такое существо как Вайлорен ни за что не склонится перед этими глупцами.

По обе стороны от меня стоят лорды и леди императорского двора. Одетые в свои изысканные одежды, они выглядят так, словно собрались на шикарный бал, а не на имперский суд и казнь.

Большинство женщин и даже некоторые мужчины основательно напудрились и подкрасили лица. Их глаза, подведенные углем, жесткие и ненавидящие, их выражения странно противоречат их красочным шелковым костюмам и платьям.

Странно, но я нигде не вижу Триза.

— На колени, — шипит охранник позади меня, — или мы заставим тебя.

Мой взгляд возвращается к пустому трону.

Почему вид этого пустого кресла дает мне надежду?

— Где он? — громко шепчет кто-то сзади меня.

— Ш-ш-ш! — Несколько голосов яростно затыкают говорящего. — Как вы смеете сомневаться в императоре? Мы не сомневаемся в его мудрости. У него есть свои причины.

Продолжаю смотреть на пустой стул.

В зале воцаряется напряженная тишина.

Думаю о Кайме.

Надеюсь, ты скоро придешь, любовь моя, потому что это становится невыносимым.

— На колени, — шипит охранник.

Страх, копошащийся в моем животе, заползает в грудь, посылая сердце в дикий, бешеный ритм.

Во рту пересохло.

Ноги дрожат.

Руки вздрагивают.

Я не могу дышать.

Что если...

Что если мои сны — это всего лишь сны?

Что, если Кайм и бог смерти — лишь плод моего воображения?

Что если я умру здесь?

Нет.

Нет.

— Где он?

— Она отказывается встать на колени? Какое невежество! Как может эта дикарка быть такой неучтивой...

— На колени, живо, — шипит охранник слева от меня.

Тяжелая рука сжимает мое правое плечо. Другая такая же тяжелая рука стискивает левое.

Они толкают меня вниз.

Я смеюсь.

Добровольно на колени я не встану. Не склоню голову перед этой проклятой империей, которая только и делает, что мучает мой народ.

Я ничего им не должна.

Единственный способ добиться моего сотрудничества — это сила.

Наконец, я падаю на колени с мучительным стоном. Охранники очень сильны, а я ослабла от долгого пребывания в плену.

— Склони голову. — Грубая рука наклоняет мою голову вперед.

Сжимаю пальцы, когда меня заставляют смотреть в пол.

Мы ждем.

Время идет.

Люди нервно переминаются, шелка шуршат, сапоги скребут по полу.

Император Мидрии все еще не появляется.

— Где он?

— Возможно, кому-то стоит пойти и проверить его.

— Глупец. Никто не торопит императора. Он никому не подчиняется. Мы ждем.

У меня болят колени.

Спина — гобелен жгучей боли.

Плечи затекли от того, что руки связаны за спиной.

На фоне слышен ропот голосов. Скрипит дверь, кто-то выскальзывает наружу, предположительно, чтобы пойти проверить, как там император.

Страх закручивается в моей груди вместе с волнением.

Чем дольше это длится, тем лучше я себя чувствую, ведь отсутствие императора при дворе не случайно.

Но тут кто-то в толпе начинает взволнованно шептать. — Он идет.

Мое сердце замирает.

Закрываю глаза и ищу Кайма в своем сознании, как я делала раньше, когда Лок дал мне дар мысленной речи.

Где ты, любовь моя?

Что он сделает, когда увидит меня вот так, связанную и униженную, со следами мидрианского произвола на теле.

— Кроген здесь. Эта сука-убийца, наконец-то, получит по заслугам. Держу пари, он сам приведет казнь в исполнение. Парень всегда отличался жестокостью. Он даже хуже отца. — Дворяне шепчутся о моей предстоящей смерти с диким ликованием.

В моей груди страх борется с волнением.

Сердце бьется так быстро, что я боюсь, как бы оно не разорвалось. Делаю глубокий вдох и пытаюсь успокоиться.

Кайм?

Раздается слабый стон, когда массивные золотые двери за троном открываются. Поднимаю голову, но охранник толкает меня обратно. — Глаза вниз, — шипит он.

Из толпы доносятся вздохи. В шквале шуршащих платьев, скрежета сапог и небольшой толкотни все разом падают на колени.

В комнате наступает тишина.

Одинокая пара шагов гулко отдается по полированному полу.

Даже охранники рядом со мной падают на колени.

Тук-тук.

Тук-тук.

За спиной я еще крепче сжимаю кулаки. Внутри меня вспыхивает гнев.

Это, должно быть, Кроген. Мидрианский двор так не отреагировал бы на кого-то другого.

Это человек, который хочет осквернить меня, а потом убить.

Кто хочет стереть мой народ с лица земли.

Не обращая внимания на стражников рядом со мной, я поднимаю голову, желая увидеть своего презираемого врага воочию.

— Опусти свою чертову голову...

— Нет. — Мужской голос прорывается сквозь гневное шипение охранника. Это голос, которого я никогда раньше не слышала, глубокий и немного хрипловатый...

И, возможно, с легким намеком на напряжение.

Он нервничает?

С чего бы императору всей Мидрии нервничать?

Поднимаю глаза и встречаю его взгляд.

Бледно-голубые глаза, такого же оттенка, как у Хоргуса, смотрят на меня. Новый император — вылитый молодой Хоргус, которого я видела на стольких портретах.

На вид ему примерно тридцать зим или около того, и у него такие же соломенно-светлые волосы и широкие плечи, как у его покойного отца. В мидрианских традициях, я полагаю, его даже можно назвать красивым.

Когда он медленно идет ко мне, замечаю скованность его походки и влажные пятна под мышками, пот проступает сквозь королевскую синюю ткань его пиджака.

Замечаю, как он настороженно оглядывается по сторонам, как будто ищет что-то... или кого-то.

Мое сердце бьется чуть быстрее.

Кайм... где ты? Во что ты играешь?

Новый император Мидрии подходит к тому месту, где я стою на коленях, и протягивает руку.

— Вставай, — неловко произносит он.

Рядом со мной стражники застывают.

Шокированный ропот проносится по залу.

Слева от меня старик с грубыми чертами лица и кустистыми бровями поднимает голову. — Ч-что это значит?

— Замолчи, — огрызается Кроген, бросая на мужчину властный взгляд. Его взгляд возвращается ко мне. — Пожалуйста, вставай.

Я отвечаю ему спокойным, как мне кажется, взглядом. — Я в наручниках, — тихо отвечаю, поднимаясь на ноги.

На мгновение император просто смотрит на меня, и я клянусь, что с его лица исчезает краска.

— Встать и снять наручники, — приказывает он своим стражникам.

— Но...

— Ты серьезно сомневаешься во мне, охранник? — В голосе Крогена звучит ужасающая угроза. — Немедленно освободите ее.

Охранники послушно встают во весь рост. Один из них достает связку ключей и начинает отпирать мои железные наручники. Запястья покидают эти ужасные оковы, и я разворачиваю руки вперед.

Когда кровоток возвращается к норме, в ладонях начинает покалывать. Я размахиваю ими взад-вперед, стряхивая скованность и боль.

Кроген наблюдает за мной с минуту. Мне кажется, или он выглядит немного больным.

— Ты помилована, — тихо говорит он.

Зрители ахают. Они начинают яростно перешептываться и переговариваться между собой.

— Мидрианская армия больше не будет занимать лес Комори, — продолжает Кроген. — Эти земли будут возвращены их законным владельцам, народу тигландеров, которые вольны жить там независимо от Мидрианской империи. Ни один тигландер не должен пострадать. Отныне лесные поселения находятся вне пределов досягаемости.

У меня отвисает челюсть. Что делает этот новый император?

На лице Крогена блестит пот. Странно, ведь сейчас середина зимы и здесь чертовски холодно.

Он делает шаг назад от меня, как будто я опасна.

Среди толпы начинается столпотворение. Все поднимаются на ноги с ревом, с грохотом. Некоторые кричат. Другие шепчутся между собой, с пепельными лицами и в замешательстве.

— Ваше Величество! — кричит мужчина, яростно расправляя оборки своей шелковой рубашки и выходя вперед. — Что это значит? Я прошу вас пересмотреть решение!

По лицу Крогена проходит тень. Его взгляд становится тяжелым и пустым, а выражение лица — убитым. — Назад, — рычит он. — Любой, кто ослушается моего приказа, будет казнен. — Он поворачивается к своим охранникам. — Почему вы стоите здесь, как идиоты, и просто терпите этот беспорядок? Контролируйте ситуацию, сейчас же.