Глава 11

Пытаясь открыть глаза, когда она начала просыпаться, Каденц обнаружила, что они были слишком тяжелыми, как будто веки были свинцовыми. Все казалось тяжелым. Ее руки были словно привязаны к гирям, а голова напоминала большой бесполезный шар. Она слегка подалась вперед и услышала визг тормозов, и вдруг ей стало очень страшно. Порыв холодного воздуха окатил ее после того, как дверь резко распахнулась, и руки жестоко схватили ее, потянув.

Когда она смогла заставить себя открыть глаза, то увидела только расплывчатые пятна, которые подпитали ее страх, и ее желудок скрутило; когда ее поставили на ноги, она упала на землю, и ее вырвало. Земля была твердой, сухой травой и грязью, и местность совсем не пахла знакомым ей запахом. Она уже собиралась спросить, где находится, когда кто-то вытер ей лицо мокрой тряпкой, и голос, который она слишком хорошо знала, произнес:

— Ты отлично справишься с церемонией, Каденц.

— Крис?

Она закашлялась и выплюнула еще больше желчи, судорожно втянув несколько глотков холодного воздуха.

— Конечно, любовь моя. Неужели ты думала, что я оставлю тебя одну в нашу брачную ночь?

Руки обвились вокруг нее и подняли ее с земли; она попыталась успокоить свой страх, но это было похоже на собаку, кусающую ее за шею: зубы, когти и отчаяние. Она ничего не могла сделать, пока к ней не вернется зрение, но Каденц вбирала в себя все, что могла другими чувствами. Она услышала голоса, и узнала Зана и Уэстина, Даррина и Куинси. Зан казался очень удивленным.

— Это то, зачем вы, ребята, пошли? Каденц?

Голос Криса стал ледяным.

— Я же сказал тебе, что собираюсь забрать свою пару. О ком ты думал, что я говорю, Зан?

Куинси прорычал:

— Заткнись, Зан. Когда ты порвал связи со стаей Гарра, ты поклялся перед нашим новым альфой, и это значит, что ты не сомневаешься в том, что он делает.

Крис опускал ее, пока она не почувствовала землю под своей задницей, и он отпустил ее. Ей в руку сунули бутылку с водой.

— Выпей это, дорогая. Ты скоро почувствуешь себя лучше.

— Крис, — прохрипела она, — зачем ты это делаешь?

— Потому что мы должны были быть вместе. Ты пережила аварию. Это значит, что наша любовь чиста и сильна.

Окей. Он сошел с ума. Что, черт возьми, она собирается делать? Она яростно заморгала и осушила бутылку с водой. К счастью, она не была связана, но она определенно не могла убежать от пяти оборотней. Не без чертовски хорошей форы.

Она почувствовала запах огня прежде, чем почувствовала тепло, когда он ярко вспыхнул. Наконец ее расплывчатое зрение начало проясняться. Она видела, как пятеро мужчин целеустремленно расхаживали вокруг, словно у них были какие-то дела. За ней никто не следил, она быстро огляделась и не увидела ничего, кроме старой хижины. Она выглядела знакомой, даже покрытая светом и тенями от полной луны над головой. Интересно, как долго она была без сознания, что случилось с охранниками, и знал ли Джейсон о ее исчезновении? Он должен был найти ее, она хотела, чтобы он нашел ее.

Она воспользовалась возможностью отвлечься, чтобы убежать, и не успела сделать и двух шагов, как кто-то приземлился ей на спину и швырнул ее на землю. Ее плечо ударилось об большой камень, и, прежде чем она успела почувствовать хоть какую-то боль, ее подняли на ноги за волосы. Она вскрикнула и получила пощечину, оставившую после себя горячий след.

— Ты думала, я не буду за тобой следить? — выплюнул Крис.

— Мне очень жаль, Крис. Пожалуйста, отпусти меня. Не делай этого.

— О, мы все сделаем правильно.

Он так крепко сжал ее волосы в кулаке, что вырвал пряди, и прижался губами к ее рту, пока ее зубы не впились в губы, и она не почувствовала вкус крови.

Она заплакала, когда он прервал поцелуй и рывком расстегнул ее рубашку, пуговицы разлетелись, и он сорвал ее с плеч.

— Подожди, это же брачный ремень, — запротестовал Зан. — Крис, она уже замужем за Джейсоном. Ты не можешь взять ее, он убьет тебя! Это наш самый старый закон.

Глаза Криса вспыхнули янтарным светом в свете костра, а его клыки удлинились, когда он толкнул ее назад в чьи-то руки и сказал:

— Держи ее.

С рычанием он прыгнул на Зана, и ее единственной надеждой на союзника в этом хаосе был его собственный крик ужаса.

Уэстин промурлыкал ей на ухо, его пальцы крепче сжали ее плоть.

— Сегодня будет весело, детка. Крис трахнет тебя, а потом и все мы. Ты будешь нашей личной жевательной игрушкой, для новой стаи. Стая без правил.

Он грубо сжал ее грудь через корсет, и она подавила болезненный стон. Ужас снова охватил ее. Это было гораздо хуже, чем отбиваться от Криса. Она не могла надеяться пережить эту ночь против четырех. Волк при полной луне был достаточно возбудим до и после их изменения, но они вели себя так, как будто у них не было еще шанса измениться. Это делало их напряженными и эмоциональными, на волоске, который склонялся к насилию.

Крис встал после нескольких минут избиения Зана, который лежал в смятой, кровоточащей куче за пределами грубо построенного каменного круга.

— Ну, дорогая, во-первых, тебе это больше не нужно.

Он сорвал ожерелье и отбросил его в сторону. Тот описал дугу в свете костра, и она почувствовала потерю на своей шее.

В разгар полномасштабной панической атаки она не могла ни дышать нормально, ни сосредоточиться на чем-либо. Ее ужас усилился еще больше, когда он начал извилистую версию брачных клятв.

— Сегодня ты моя пара, а я твоя. Кто-нибудь хочет что-нибудь сказать по этому поводу?

Он дернул ее за пояс джинсов, и пуговица отскочила. Она захныкала, беспомощная в крепкой хватке Уэстина.

— Черт возьми, давай мужик! — закричал один из них, другие зааплодировали, и ее кровь застыла в жилах.

— Мы создаем свои собственные традиции.

Его клыки вытянулись, и она подумала, что он собирается укусить ее, но вместо этого он вонзил один клык себе в запястье и вытер кровь о ее сердце, а затем о свое собственное. Ее желудок скрутило, когда запах его крови ударил ей в нос.

— Ты моя навеки, Каденц.

Когда он снова потянулся к ее джинсам, ее грудь тяжело вздымалась, и она думала, что ее сердце полностью остановится. Затем она почувствовала, как что-то шевельнулось в ее сознании, сила, которая не покинула ее посреди этого ужаса. Ее волк. Она была достаточно волчицей, чтобы быть альфой; она была достаточно волчицей, чтобы победить этого меньшего волка, который перешел грань здравомыслия. Молния медленно опустилась, и идея возникла быстро.

— Крис, детка, Крис? Посмотри на меня, милый, — она говорила так ровно, как только могла. Он должен был ей поверить.

Он посмотрел на нее, и его глаза засветились.

— Мы собираемся заняться любовью, Крис. Разве ты не хочешь чувствовать меня полностью под собой? Разве ты не хочешь, чтобы Уэстин подождал своей очереди вместе с остальными?

Она облизнула губы и посмотрела на него.

Он моргнул и сделал несколько вдохов.

— Вот и все, детка, сначала сними с меня обувь, чтобы ты смог правильно снять с меня штаны, — ворковала она с ним.

Он опустился перед ней на колени, рухнув как камень, и развязал шнурки ее походных ботинок. Отбросив их в сторону, он медленно провел руками вверх по ее ногам, с нетерпением ожидая всего. Снова потянувшись к ее джинсам, он прорычал:

— Отпусти ее, Уэстин. Жди своей очереди.

Когда Уэстин не двинулся с места, Крис зарычал.

— Я сказал отпусти!

С раздражением тот отпустил ее, и она вздохнула, почувствовав облегчение от давления вокруг своей талии. Он держал ее как в тисках. Пока Крис стягивал джинсы с ее ног, она вернулась к тренировкам по боевым искусствам и потянулась к своей волчьей половине в своем сознании, чтобы использовать каждую унцию силы и знаний, доступных ей. Она уложит его на землю и убежит от них. У нее не было выбора.

Она высвободилась из джинсов, положила руки ему на плечи и, когда он оказался в нужном положении, запустила руки в его волосы и прижала его голову к своему колену. С треском, похожим на выстрел, он взвыл и откатился от нее, а она побежала. Они не погнались за ней сразу, но она была в носках, без штанов и на незнакомой территории. К тому же была ночь. Каденц полагалась на своего волка, бежав через лес, но даже она не могла ориентироваться там, где никогда не была.

Каденц промчалась мимо хижины, направляясь к чему-то похожему на дорогу. Пока она бежала, ее ноги натыкались на то, что причиняло боль, но она оттолкнула боль, ее глаза были прикованы к месту впереди нее. Она услышала рев моторов мотоциклов и поняла, что ей конец, если ее поймают. Грунтовая дорога заканчивалась и переходила в другую дорогу, которая тянулась в обоих направлениях, но на многие мили вокруг не было ничего, кроме лесов и полей. Каденц подняла глаза на холм и увидела ограждение. Оно означало дорогу!

Вместо того чтобы держаться дороги, Каденц направилась к холму. Они не могли подняться на крутой холм на своих мотоциклах, поэтому они должны были подняться, как она пешком, или добраться до дороги другим способом. Палки резали ей руки, камни впивались в колени, но она продолжала двигаться, пока не смогла ухватиться за нижнюю часть ограждения, когда крики снизу стали ближе. Каденц подтянулась и перелезла через него, упав на землю перед оградой с резким криком. Что-то пронзило ее бедро, и потянувшись к боли, она нашла осколок толстого стекла, похожего на пивную бутылку, и отбросила его в сторону. Пытаясь подняться на ноги, она услышала приближающийся звук мотоциклов и попыталась обратно перелезть через ограждение, но ее руки были скользкими и болели; в одно мгновение была ослеплена фарами, и зарыдала от поражения.

Топот сапогов приближался к ней, и она закричала:

— Пожалуйста, Крис, нет!

— Милая, это я, — родной голос Джейсона достиг ее ушей, и она подняла голову. — Кадц, Кадц?

— О, Джас.

Она протянула к нему руки, и он быстро сократил расстояние, сорвав с себя куртку, чтобы прикрыть ее, прежде чем встать, крепко держа ее в своих объятиях.