ГЛАВА 1

ИСТОН

Поражение в игре на домашнем льду — одно из худших чувств в мире. Это настоящий пинок под зад, когда понимаешь, что у тебя мало очков, а время на исходе, и сколько бы игр ты и твои парни ни пытались сыграть, ничего не получается. Еще большую ярость вызывает то, что все это обрушивается на твоего проклятого соперника.

Пронзительная ухмылка Райана Доннелли заставляет мою кровь закипать, пока мы вдвоем боремся за бросок шайбы.

— Готов снова танцевать, Блейк? — он насмехается. — Если НХЛ тебя не хочет, я бы сказал, у тебя есть неплохие шансы покружиться по льду в трико. Магия на льду зовет тебя по имени.

Этот чертов парень. Он был занозой в моем боку со времен юниорской лиги.

Мои зубы сжимаются достаточно сильно, чтобы вызвать пульсирующую боль в челюсти. Я не позволю ему добраться до меня. Его игра дерзкая, как никогда, с тех пор как летом, в межсезонье, он был выбран во втором раунде драфта. Единственным утешением является то, что команда, которая выбрала Доннелли, еще не предложила ему контракт. Должно быть, они хотят оставить его в NCAA для дальнейшего развития.

Я все еще борюсь за свою мечту — попасть на драфт в НХЛ. Это цель, к которой я стремлюсь изо всех сил.

Это мой проклятый год. Я уверен в этом, и использую каждый шанс чтобы проявить себя. На первом курсе я не соответствовал возрастным требованиям. Я все еще не могу смириться с тем фактом, что ни одна команда не претендовала на меня как на перспективного игрока во время этого шанса, но они сделали это для Доннелли. Несмотря на то, что «Хестон Ю» обыграл «Элмвуд» в чемпионате, чтобы сохранить непрерывную серию побед нашей школы в серии Frozen Four.

Избиение этого мудака за то, что у него больше шансов попасть в профессиональную лигу, чем у меня, не приблизит меня к этому, а только исключит из игры, которую я люблю больше всего на свете, за неподобающее поведение.

Я не могу изменить того, что его выбрали раньше меня, но я все еще могу победить его здесь и сейчас.

Это последний период. В запасе остались считанные минуты, и у меня больше нет времени валять дурака. Нам нужно набрать очки в матче с Университетом Элмвуд, чтобы взять титул.

— Нормально признавать, что ты фантазируешь о парнях в трико, Доннелли, — я ухмыляюсь, когда он дергает головой. — Насколько я знаю, тебе нужно подписать контракт. Еще есть официальное предложение от Баффало? — Его перчатки натягиваются на клюшку, и я смеюсь. — Не переживай, чувак. Ты все еще можешь попасть в команду в качестве свободного агента после окончания учебы, когда истечет срок действия твоих прав на подписание контракта.

Доннелли прищуривает глаза, скривив губы в усмешке. Раздается свисток судьи, и мы занимаем позиции для вбрасывания.

Шайба падает на лед, и наши клюшки сталкиваются. Я выигрываю битву за владение шайбой и обхожу его. Я чувствую себя хорошо. Мои товарищи по линии находятся на стратегических позициях, обходя оборону наших соперников.

Я лечу по льду к воротам Элмвуда, когда мое внимание привлекает красная вспышка в уголке глаза. Это прерывает море темно-синего и зеленого в студенческой секции Хестона.

Что за..?

В нашей студенческой секции не только кто-то носит красное. Брюнетка в первом ряду одета в футболку Элмвуд — с номером Доннелли, выбитым у нее на груди.

Какого хрена?

Наши взгляды встречаются, и я едва чувствую это, когда Доннелли жестко толкает мой бок, инерция швыряет нас обоих в борт прямо перед ней.

Время, кажется, останавливается. Стук моего сердца отдается в ушах, заглушая звуки с арены. Это странно. Я играл в игры, в которых чувствовал, что нахожусь на вершине своего уровня — лучше катаюсь, точнее бью по воротам и налаживаю связь со своими товарищами по команде.

Это не так. Энергия зрителей — это то, чем можно питаться, но я никогда не позволял им отвлекать меня, пока я на льду. Никогда не выбирал девушку среди размытых лиц на трибунах.

Мне нужно вставать. Уберите от меня Доннелли и разыграйте эту пьесу вместо того, чтобы глазеть на девушку, которая выделяется среди фанатов Хестона.

Ее губы раздвигаются и складываются в форму имени. Мое внимание падает на ее рот.

Ему удается отбить у меня шайбу кончиком клюшки и откатиться в сторону.

— Черт! — Я отталкиваюсь от борта и изо всех сил мчу, желая, чтобы мои ноги двигались быстрее, чтобы вернуть его. — Мы должны остановить его! Заходи туда!

Двое моих товарищей по команде набрасываются на него. Он избегает их одного за другим, добираясь до нашего конца льда.

У меня сжимается грудь, когда Доннелли наносит удар по нашим воротам. Он хорош, но наш вратарь лучше, он останавливает шайбу на лету щитками. Наша защита ловит отскок и передает его левому вингеру (прим. крайний нападающий) для контратаки.

Мы должны выиграть.

***

Мы проиграли.

— Черт возьми, — бормочу я по пути из душа.

Моя челюсть сжимается, затем я тяжело выдыхаю, чтобы снять напряжение в ноющих мышцах, направляясь после игры на свое место в раздевалке. Несмотря на душ, воображаемый запах нашей неудачи остается на моей влажной коже. Тренер уже прочитал нам лекцию, прежде чем отправить нас на ночь.

Возможно, сыгранность нашей линии нападения и обороны сработала достаточно, чтобы забить гол в заключительном периоде, но все, что это сделало, — это связало нас. Элмвуд и Доннелли первыми открыли счет в овертайме, одержав победу.

Если бы та девушка на трибунах не отвлекла меня, игра прошла бы по-другому. Странный момент, когда наши глаза встретились, продолжает повторяться в моей голове.

Я вытряхиваю ее из своих мыслей и хватаю джинсы в своем закутке. Тренер хочет, чтобы мы приходили на игры в чистоте, но мы вольны уходить в повседневной одежде.

Некоторые парни разговаривают, пока разглядывают свои новые синяки и успокаиваются. Атмосфера в комнате мрачная, но не такая тяжелая, как мое собственное разочарованное настроение. На меня не похоже опускать голову после поражения.

Не самый лучший вид для нового капитана команды. У меня был этот титул всего несколько месяцев.

Моя последняя игра против Доннелли проигрывается в моей голове снова и снова, пока я ищу, что я должен был сделать по-другому. Мой отец всегда учил меня, как важно двигаться дальше после неудачного исхода игры. Он — одна из причин, по которой я так упорно преследую эту мечту, поэтому в память о нем я должен оставить это позади.

Это мой год. Я хочу, чтобы меня выбрали на драфте, и чтобы я не закончил колледж без какого-либо признания в НХЛ и выбрал путь свободного агента, чтобы пробиться в профессионалы.

В наши дни быть задрафтованным не означает, что тебя сразу призовут, не закончив колледж, как это было во времена моего отца. Некоторые делают — Алекс Келлер, один из наших товарищей по команде старших классов, подписал контракт с Нью-Йорк Айлендерс прошлым летом, и он убил его во время своего сезона новичков. Игроки, призванные на драфт, все чаще заканчивают свое развитие в NCAA и заканчивают учебу, прежде чем их призовут играть профессионально. Спортивные блоги предполагают, что это делает игрока более всесторонне развитым.

Это все еще не заставляет меня меньше жаждать этого выбора.

И если я получу предложение, я не задумываясь уйду из школы раньше срока. Мне достаточно нравятся мои занятия, но получение диплома для меня не важно, если у есть возможность достичь того, чего я хочу.

Мне не терпится выйти на лед НХЛ, где, я знаю, мое место. Я пришел играть за Университет Хестона с этой мыслью, когда UMass обошел меня.

Хестон Лейк, штат Коннектикут, — небольшой студенческий городок недалеко от Хартфорда. Игроки, находящиеся так близко к любой из основных команд северо-восточного дивизиона, обычно борются за места в хоккейных командах UMass, Элмвуд, Бостон колледжа и Юконн. Но это подходящая команда для меня, и я показываю UMass, какую ошибку они совершали каждый раз, когда мы вытирали лед с ними за последние два года.

Я испускаю еще один вздох, затем провожу пальцами по своим растрепанным волосам, посылая капли воды в моего соседа по раздевалке, Кэмерона Ривза. Он хлещет меня полотенцем, явно в лучшем настроении, чем я.

— Мне нужно сказать тебе перевернуть это хмурое выражение лица с ног на голову, как всегда делает моя мама? — он шутит.

Мои губы подергиваются, но я не могу вернуть ту решительную улыбку, которой одарил его перед тем, как мы вышли на лед.

— Заткнись, чувак.

— Не для тебя? Что ж, тогда мой другой мудрый совет — зайти в Лэндмарк, чтобы выпить и потрахаться.

Ноа Портер и пара других наших защитников присоединяются к этому предложению. На этот раз моя ухмылка выходит немного легче, потому что я тоже с ними на этом лекарстве. Не потребуется ничего, чтобы найти девушку, которая поможет мне забыть горечь поражения от наших соперников сегодня вечером.

Как только я заканчиваю одеваться, Кэмерон подталкивает меня локтем, прежде чем натянуть свою поношенную бейсболку Хестон Ю задом наперед поверх спутанных густых темно-каштановых волос. Победа или поражение, это его ритуал после игры, чтобы перезагрузиться для следующего раза, когда он будет защищать ворота.

Хоккеисты — одни из самых суеверных людей на планете. У всех нас есть свои маленькие причуды, чтобы сосредоточиться на победе.

— Эй, капитан? — Элайджа Адлер, один из наших новичков, маячит позади нас.

— Осторожнее, новичок, — предупреждает Кэмерон. — Он не в настроении.

Я бросаю на своего лучшего друга равнодушный взгляд. Его серые глаза искрятся весельем, а добродушная улыбка становится шире, когда он заканчивает бросать вратарскую экипировку в сумку.

— Расслабься, — он опускается на скамейку запасных и перекидывает руку через мое плечо. — Мы вернем Элмвуд, когда снова сыграем с ними.

У меня работает челюсть.

— Я бы хотел, чтобы это было завтра вечером, и не мы играли еще одну домашнюю игру.