Глава 13

Джулиет

Ужин был невыносимым. Я не могла перестать думать о нем, а между ног было влажно от его прикосновения. Все тело ниже живота пульсировало от потребности. Я жаждала, чтобы он снова прикоснулся ко мне, и почти ушла с обеда, чтобы помочь себе. Но каждый раз, когда поднимала глаза, я видела, что он разговаривал с блондинкой. Ее звали Эбби. Я проклинала себя за то, что меня возбуждает только то, что я находилась в одной комнате с ним. Затем он сел рядом с ней за обедом. По сути, он не игнорировал меня, но разговаривал со всеми в равной степени. Я не понимала, что происходит.

Я ушла, как только это показалось приемлемым. И когда Миллер предложил проводить меня до моего номера, согласилась, даже не взглянув на Така. Однозначно, я потеряла рассудок в своей комнате, позволив ему прикоснуться ко мне. Давно не чувствовала чужие руки. Пальцы. Я была не в себе. «У меня есть сила воли, — повторяла я про себя, — но она испарилась, стоило ему только стащить с меня полотенце».

Перед глазами вспыхнули странные воспоминания о моем интересе именно к культуре доминирования/подчинения, и части их договора о взаимоотношениях. Это то, что в первую очередь доставило мне неприятностей в клубе «The Front Door». Я не понимала, как женщины отсекают свои эмоции от любовника. Я не могла держать свои чувств в тайне от Така. Однажды я осознала, что он владеет мной, потому что мне хотелось этого, и подумала об этом гребаном Маленьком принце. Мне пришлось отпустить свои воспоминания.

— У тебя все нормально? — спросил Миллер, идя рядом со мной, засунув руки в карманы.

Несмотря на жару, он был в галстуке-бабочке и ярко-желтой рубашке, застегнутой на все пуговицы. Мы неспешно прошли по открытому пространству между рестораном и гостиничными номерами.

— У меня много всего на уме, — ответила я, глядя на темное небо.

Ночь была безоблачной — звезды сверкали на черном холсте неба. Огни на земле сочетались со звездами в вышине. «Это так прекрасно».

— Это почти как в сказке, — заметил Миллер. — Здесь можно увлечься фантазией.

— Я такая дура, — сказала я. Миллер остановился и повернулся, чтобы преградить мне путь.

— Ты не дура, Джулиет. Тебе одиноко, а мужчина, которого ты так долго ждала, стоит в комнате и пускает на тебя слюни так сильно, что ему нужен нагрудник.

Я засмеялась при этой мысли. Это был нехороший образ.

— Но меня беспокоит, что вы смешиваете воспоминания с сегодняшним днем. Прошло много времени, и все изменилось. Я не хочу, чтобы тебе было больно.

— Я тоже не хочу испытывать боль, — сказала я, выражая свой страх.

Не знаю, кем была Эбби для Така. Я не хотела мешать, получая неоднозначные намеки или брать то, что мне не принадлежало. Так определенно не давал никаких обещаний, не делал никаких предложений и даже не говорил о завтрашнем дне. Это было раньше. Мы жили изо дня в день, но Миллер был прав. Это — сейчас.

— Я спрошу еще раз. Неужели нам так сильно нужны деньги?

Миллер вздохнул.

— Знаешь, когда мы уезжали, я подумал да, да — нужны. Но, Этти, ты мой лучший друг. Один из моих самых близких друзей, потому что Господь знает, что ты не можешь считать мои свидания на одну ночь дружескими. Я люблю тебя, поэтому для меня нет ничего более ценного, чем твое сердце, даже миллион долларов. Не хочу, чтобы тебе разбили его, потому что я видел, сколько времени тебе потребовалось, чтобы добраться туда, где ты находишься, со своим свободным пространством и эмоциями.

Я прикусила губу, слушая.

— Я тоже тебя люблю. Ты — все, что у меня есть. Ты знаешь это. Мы можем уехать домой и найти другой путь, — сказала я, подходя к нему.

Миллер покачал головой.

— Хотя было бы стыдно уходить рано, — намекнул он, приподняв бровь, и мне пришлось рассмеяться.

— Я буду осторожна, — сказала я и тут же мысленно пообещала, что больше не потеряю голову.

И этого не происходило, пока позже той ночью Так снова не появился у изножья моей кровати. Он был тихим, и я ждала, садясь на этот раз лицом к нему. Мужчина разделся в темноте, сняв все, кроме трусов-боксеров. Забрался рядом на матрац и прижал меня к себе, как мы делали это раньше. Я прижала его руку к своей груди, но от него исходила странная вибрация.

— Как темно без тебя, — признался он, и мое сердце екнуло от слов, которые тот мне однажды уже говорил. — Ночью ты слишком далеко. Я ничего не могу с собой поделать. — Я поцеловала его костяшки. — Не оставляй меня, — прошептал он мне в волосы. — Я дам тебе деньги, без всяких условий.

Я повернулась к нему лицом, нахмурившись.

— Почему ты так сказал? — потребовала я. Он потупил взгляд.

— Слишком много разговоров. Слишком много мыслей. Сначала Эбби, а потом я услышал тебя и Миллера.

Я оттолкнулась от него, и он взглянул на меня.

— Кто для тебя Эбби?

— Друг, не более того. Друг семьи. Других интересов нет. — Он провел по моей щеке рукой. — И Миллер хороший друг. Он беспокоится о тебе, но я не хочу, чтобы вы беспокоились о деньгах. Я понимаю, почему ты взяла деньги за диссертацию. Все нормально.

Я обернулась, чтобы посмотреть на него через плечо.

— Что значит, ты понимаешь? Я денег не брала. Это не было соревнованием. Я даже не знала, что есть деньги. Когда я вернулась, у меня ничего не было. Ничего, Так. И эти деньги пошли на создание организации, которая, как мне кажется, приносит пользу другим.

— Все хорошо, Мышка. Я ничего не имел в виду такого. Мне просто не хочется, чтобы ты уходила. Я хочу заботиться о тебе.

— Потому что ты чувствуешь ответственность, — сказала я.

Он открыл рот, а затем закрыл его. Попробовал еще раз.

— Потому что я не хочу, чтобы ты считала, что Миллер — это все, что у тебя есть.

Я ахнула в ответ. Он все знал, и мне захотелось пристыдить его за подслушивание, когда он добавил:

— Хочу, чтобы ты знала, что у тебя есть я.

Я смотрела на него сверху вниз. Цвет его зеленых глаз смягчился в тусклом свете моей комнаты и, наконец, стал тем оттенком, который я узнала. Мне хотелось снова ему доверять. Хотелось думать, что я могу положиться на него, но мы были уже не на острове и не были теми двумя людьми, нуждающиеся в единении. Он жил в отдельном от меня мире.

— Только сегодня вечером, Мышка. Просто ляг и позволь мне обнять тебя. Ничего другого сегодня вечером, обещаю.

Кивнув, я поняла, насколько истощена. Я подвинулась назад и прижалась к нему. Ожидала, что засну, но поймала себя на том, что представляю остров, отапливаемую палатку и время, когда я не волновалась, что потеряю его.

Как и прошлой ночью, утром он исчез. Я пообещала Миллеру, что проведу с ним немного времени. И решила больше не избегать Така и определила первоочередную цель для себя. Я проснулась с новой перспективой. Простила себе свою слабость накануне. Я заслужила, чтобы меня трогали и смаковали. Я не просила об этом и не могла повернуть время вспять, согласилась с собой, что позволила ему делать то, что он сделал, потому что я этого хотела. Сегодня был новый день, и этого больше не повторится. Эбби, Миллер, деньги и организации стояли впереди, и я не стала бы рисковать чем-либо из этих вещей, как бы мне ни хотелось Така.

Я нашла его в самом удивительном месте — в лодке. На нем были шорты и белая футболка, на голове бейсболка. Колдуя что-то над деревянными досками, изогнутыми для днища лодки, он выглядел как студент колледжа.

— Что это? — с любопытством спросила я, слишком впечатленная, чтобы увидеть, что он работает на лодке. Я напугала его, и он подскочил, повернувшись ко мне лицом.

— Эй, как ты меня здесь нашла?

— Я спросила Брэнсона, — просто ответила я, указав большим пальцем через плечо в сторону курорта. Нужно было пройтись, и я набрела на тот домик, на который указали. — Так чем ты занимаешься?

Так повернулся и оперся спиной на конструкцию, удерживаемую каким-то шкивом. Он раздвинул ноги и скрестил руки.

— Я строю лодку.

Произнеся это, мужчина прищурил глаза, как будто пытался рассказать мне нечто большее. Я медленно улыбнулась в ответ, и его губы тоже скривились. У нас было одно и то же воспоминание. Мы вместе построили лодку. Эта определенно выглядела более профессионально и изысканно.

— Как ее название? — спросила я, вспомнив о том, как он сказал мне, что все лодки — девушки, и все они заслуживают имени.

— Лисица 2.

Огоньки в его глаза заплясали, и я непроизвольно открыла рот.

— Первой нет?

— Ураган унес ее.

Этот комментарий тронул мое сердце по двум причинам, первая из которых заключалась в потере того, над чем мы так много работали. Он очень гордился тем, что мы сделали. Оригинальная «Лисица» была достойной попыткой. Второе воспоминание было об урагане и обо всем, что случилось ночью. Ураган казался идеальной возможностью для того, что я хотела сказать.

— У меня никогда не было возможности поблагодарить тебя за все, что ты сделал. — Он в ответ махнул рукой, отклоняя мои слова, но я продолжила. — Я серьезно. В тот день я была до смерти напугана. И не могла ясно мыслить. Без тебя я бы никогда не справилась.

Его рука замерла, и он непрерывно смотрел на меня.

— И в ту ночь, ну… — вздохнула я. — Эта ночь была лучшей ночью в моей жизни. — Я пыталась остановить подступившие слезы. Слезы радости. Меня переполняли счастливые воспоминания о том, что я была с ним. Он выпрямился, и я почувствовала, что тот хочет подойти ко мне, но подняла руку и отступила. Я не хотела, чтобы он меня трогал. Мне было что сказать.

— Я хотела кое-что вернуть. Не знаю, как это попало ко мне, вероятно в спешке наши вещи просто перемешались.

Вытащив из сумки свою драгоценность, протянула ему. Он уставился на книгу «Маленький принц».

— Я думал, что она потеряна со всеми моими другими вещами.

Он не потянулся к ней, и моя рука с книгой задрожала.

— Ты потерял большую часть своих вещей? — спросила я.

— Я потерял только самое главное, — ответил он, все еще не беря книгу из моих рук.

Его взгляд не отпускал мой. Он, снова скрестив руки, прислонился к лодке.