Девушка в конце бара привлекает мое внимание, потому что сразу становится очевидно, что она никогда в жизни не наливала бокал шампанского. Она даже не наклоняет бокал, а потом громко ругается, когда пузырьки переливаются через край. Взгляд темнеет, я направляюсь прямиком к ней. Клан Бухты не собирается портить эту свадьбу, и я чертовски уверен, что не позволю дерьмовому официанту испортить ее тоже.

Когда она неуверенно берет поднос, опасно позвякивая хрусталем, я встаю перед ней.

— Ты уволена, — рычу я. — Положи это и иди домой.

Яд в моем голосе заставляет ее вздрогнуть, и бокалы валятся, как карточный домик. Ещё одно громкое ругательство срывается с ее губ, а затем она хмуро смотрит на меня.

— Ради всего святого, с чего ты взял, что можешь так пугать людей?!

Мое сердце замирает, когда наши взгляды встречаются.

— Ты.

Она замирает. Ее взгляд сужается.

— Я тебя знаю?

Большие голубые глаза. Дикие рыжие волосы. Веснушки, которые собираются вместе, когда она морщит нос, глядя на меня.

Я бы узнал эту девушку, где угодно. В тяжелом молчании выражение ее лица смягчается, превращаясь из раздражения в плохо замаскированную панику. Проходит мгновение. Затем, не говоря ни слова, она роняет поднос, разворачивается и убегает. Ей не удается уйти далеко, потому что Раф выходит из тени, и она врезается ему в грудь. Его рука протягивается вперед, хватает ее за руку и тащит обратно ко мне.

— Отстань от меня! — шипит она, пытаясь вывернуться из его хватки.

— Ты пугаешь моих официантов, Анджело? — растягивает он слова. — Я знаю, что это твоя свадьба, но, черт возьми, постарайся не устраивать сцен ещё до начала церемонии.

— Ты нанял эту девчонку? — я рычу.

Он хмурится, услышав ярость, сквозящую в моем тоне. Я едва могу сдерживаться, и если бы передо мной стоял мужчина, моя рука уже была бы на его горле.

— А что? Ты трахнул ее?

— Нет, это она. Девушка, которая продала мне печенье с предсказанием в Сан-Франциско, — выдавливаю я, недоверчиво качая головой. У меня нет никаких сомнений в том, что это она. Но тогда она была напуганная с широко раскрытыми глазами и отчаянно нуждалась в любых десяти центах, которые могла наскрести, продавая сломанное печенье с предсказанием в Китайском квартале. Залезла в мои гребаные карманы со слезливой историей о том, что ей нужно есть.

Раф замирает, прищурившись, глядя на девушку.

— Это правда?

Она делает ещё один безрезультатный рывок, чтобы вырвать из хватки руку, но костяшки пальцев Рафа только белеют на ее запястье.

— Я не помню, у меня было много работ. А теперь отвали от меня!

Он притягивает ее ближе, чтобы прошептать на ухо. Вокруг нас гости и официанты в равной степени наблюдают за происходящим.

— Продавала ты печенье с предсказаниями в Сан-Франциско или нет? Простой вопрос, милая. Не заставляй меня ломать тебе пальцы, чтобы получить ответ.

— Да! — взвизгивает она.

— Так какого хрена ты здесь делаешь? — выдавливает он. — На кого ты работаешь?

— Что? Я только что переехала сюда! Устроилась на работу в агентство по организации мероприятий, и они пригласили меня на эту свадьбу! Господи, — выплевывает она, ее лицо краснеет. — Ты никогда не слышал о совпадении?

— Что является совпадением, так это то, что у меня тут на руках имеется лживая маленькая соплячка, а в патроннике осталась только одна пуля, — Раф поднимает голову и строго кивает мне. — Я разберусь с этим.

— Что это значит? — выдыхает она, переводя взгляд с меня на моего брата.

— Пожалуйста, просто отпусти меня, я...

— Отпусти её, Раф.

Он замирает, а потом пронзает меня взглядом, который наводит на мысль, что я сумасшедший.

Я издаю горький смешок, мои глаза устремляются к темно-синему небу.

— Мама всегда верила в судьбу. В первую очередь, именно печенье с предсказанием привело ее на Побережье, и точно такая же гребаная судьба привела меня сюда. Я думал, это было сделано для того, чтобы найти ублюдка, который ее убил, но теперь я понимаю, что это было не так. Это должно было привести меня к Рори. Это мамин способ сказать мне, что она сегодня рядом.

Они оба уставились на меня так, словно я сошел с ума. Я сдерживаю ухмылку и киваю девушке.

— Отпусти ее, Раф.

Он неохотно отпускает ее руку. Она разглаживает свою униформу и делает несколько неуверенных шагов в сторону от моего брата. Он пристально смотрит на нее, все ещё не уверенный, что это совпадение.

— Покинь заповедник. Черт возьми, если бы у тебя была хоть капля здравого смысла, милая, ты бы покинула и Дьявольскую Яму.

— Ты что, владеешь этим местом, что-ли? — она огрызается в ответ.

Демоническая улыбка расползается по его губам.

— Что-то в этом роде.

Его слова заставляют ее отшатнуться. Бросив последний беглый взгляд в мою сторону, она разворачивается и бросается бежать, исчезая в гуще деревьев.

Раф поворачивается ко мне и качает головой.

— Ты стал сострадательным, брат мой.

— Скоро тебя будут называть Signora Аврора Висконти.

Безумный смех срывается с моих губ, образуя облако пара на фоне темного неба. Безумно думать, что всего несколько месяцев назад от мысли о том, что меня так назовут, у меня скручивало живот. Теперь это вызывает маленький фейерверк радости в моей груди. Я беру отца под руку и целую в его холодную щеку.

— В душе я всегда буду Картер, папа.

Он ухмыляется, его глаза сверкают.

— Всегда.

Тейси подходит ко мне сзади, поправляя шлейф моего платья. Оно совсем маленькое и простое, как и остальная часть моего наряда. Гладкое атласное платье, которое облегает изгибы моего тела, не будучи слишком откровенным. Конечно, на мне также белая телогрейка, потому что, оказывается, свадьбы в декабре невероятно холодные. Когда я оборачиваюсь, чтобы поблагодарить ее, что-то за деревьями привлекает мое внимание.

Мое дыхание становится прерывистым.

— Амелия?

Она выходит из тени, нервно оглядывая поляну. Перед причалом гости начинают занимать свои места, а священник стоит под беседкой, репетируя свою речь.

— Извините, я на минутку, — говорю я отцу и Тейси, выскальзывая, чтобы встретиться с ней.

Она тяжело дышит и хватает меня за предплечье.

— О, Аврора, ты прекрасно выглядишь, — бормочет она. Я окидываю ее взглядом, одетая в просторную пуховую куртку и джинсы, она определенно одета не для свадьбы. Не то чтобы ее пригласили, никто из клана Бухты не был приглашен. На самом деле, я не видела ее с тех пор, как на мне было совсем другое свадебное платье.

— Что ты здесь делаешь?

— Не волнуйся, я не останусь. Вот, — она сует мне в руки красиво завернутый подарок. — От меня и Донни. Я просто зашла поздравить и сказать, что мне очень жаль.

— За что? — сглатываю я.

— За то, что закрывала глаза на то, что с тобой происходило. В глубине души я знала, что ты ни за что не выйдешь замуж за Альберто. Но я повидала столько ужасов, будучи членом этой семьи, что цеплялась за любую крупицу надежды, за которую могла, — она сглатывает и вытирает слезу с щеки. — Ты заслуживала лучшего.

Несколько мгновений я молчу, взвешивая свои эмоции. Я прихожу к выводу, что не испытываю ненависти к Амелии и никогда не испытывала. Она просто ещё одна жертва клана Бухты. В комнате, полной людей, которые презирали меня, она всегда была маяком света. Я притягиваю ее к себе, чтобы обнять.

— Спасибо. Ты тоже заслуживаешь лучшего, Амелия.

Отстраняясь, она твердо кивает мне.

— Ты права. Донателло тоже так думает, и мы наконец-то покинем Побережье! — с легкой усмешкой она потирает свой живот и добавляет: — Я, Донни и ребенок. Начинаем новую жизнь в Колорадо!

— Поздравляю!

— Спасибо, Аврора. О, и ещё он хочет, чтобы я поблагодарила Анджело за него.

— За что?

Ее взгляд темнеет.

— За убийство Альберто. Он никогда не хотел быть человеком мафии, и теперь он свободен.

Я улыбаюсь, мое сердце воспаряет от счастья.

— Теперь, когда злодей мертв, я надеюсь, ты получишь свой счастливый конец.

Ее смех заглушается звуками оркестра, который оживает вдалеке, знаменуя начало церемонии.

— И ты вот-вот получишь свой, — в последний раз сжав мою руку, она слегка улыбается мне и направляется обратно в лес. — Наслаждайся этим, вы идеально подходите друг другу.

Я смотрю, как она исчезает, и снова поворачиваюсь к озеру.

Да, мы идеально подходим.

— Возможно, надеть каблуки холодным декабрьским вечером было не самой умной идеей, — бормочет Анджело, снова поднимая меня, чтобы перенести через очередное грязное пятно.

— Что ещё я могла надеть?

— Свои кроссовки? Те дурацкие ботинки Wellington с мягкими носками?

— В день нашей свадьбы?

— Твое платье достаточно длинное, никто бы не увидел.

Я смеюсь, когда он осторожно опускает меня на более твердую почву и накрывает своей большой рукой мою. Позади нас веселый гул свадебной вечеринки становится тише по мере того, как мы пробираемся через лес и возвращаемся на главную дорогу.

— Теперь, когда я замужем за главой мафии Дьявольской Ямы, полагаю, мне придется все время носить платья и туфли на каблуках.

— Не-а. Подойдут твои спортивные штаны и кроссовки.

— Да?

— Да, — губы Анджело встречаются с моей макушкой, его голос становится мрачнее. — Но если ты когда-нибудь захочешь надеть в постель то кожаное платье, в котором была на Хэллоуин, я бы не стал жаловаться.

Горячая похоть разливается между моих бедер, согревая кожу, несмотря на холод в воздухе. У дороги мы переходим к церкви и петляем по кладбищу, пока не оказываемся прямо на краю обрыва. Закрыв глаза, я кладу голову ему на грудь и наслаждаюсь смесью биения его сердца и грохота волн внизу. Свадебный прием великолепен, но провести несколько моментов с моим мужем именно там, где мы впервые встретились, ещё лучше.

Я слышу звук искрящейся зажигалки Зиппо. Вкус дыма у меня на языке. Я открываю глаза и вытягиваю шею как раз вовремя, чтобы увидеть, как Анджело засовывает зажженную сигарету в рот.