— Симеон, нет! — закричал Габриэль.

Но она едва его расслышала. Она попыталась сесть, боль пульсировала в ребрах.

— Отец!

Симеон прижал пистолет к ее виску.

— Такая потеря.

Что-то мелькнуло под каменной маской ее отца, выражение, которого Амелия никогда раньше не видела. Его глаза расширились, белки показались вокруг радужек. И там — проблеск страдания.

Надежда забилась в ее сердце. Он действительно ее любил. После всего, несмотря ни на что, он ее любил. Он сделает что-нибудь, каким-то образом, остановит это. Чтобы ее спасти.

— Отец! Пожалуйста! — взмолилась она.

Его лицо изменилось. В глазах вспыхнуло раскаяние.

— Помоги мне!

Так же быстро оно погасло. Его взгляд упал на колени.

— Папа!

Он не смотрел на нее.

В тусклом освещении Амелия едва его различала. Возможно, в его глазах блестели слезы. А может, и нет. Она не могла сказать.

В любом случае он ее бросил. Так или иначе, она умрет.

Он не собирался ее спасать.

Он не хотел ее. Единственная мысль пробилась сквозь дымку ужаса и боли. Он не хотел ее. Он был ее отцом во всем, кроме ДНК. Он вырастил ее. Но не любил. И не смог бы после всего. Отмахнулся от ее страданий — ее приближающейся смерти — без малейшего чувства. После всего, чем она пожертвовала ради отца, потратив всю свою жизнь на то, чтобы угодить ему, заслужить его уважение и любовь.

Это не имело значения. Все это не имело значения. Она не имела значения. Ни для ее отца. Ни для Габриэля. Ни для кого.

— Отдай мне девушку, — с усмешкой произнес Кейн, скользнув по ней взглядом.

Страх вонзился кинжалом в ее живот.

— Нет, — отозвался Симеон. — Мы так не поступаем.

— Ты мне должен! — прорычал Кейн.

Ченг разговаривал по своему спутниковому телефону.

— Хватит! — объявил он, его шрам пульсировал фиолетовым цветом. Он едва повысил голос, но все внимание в комнате обратилось к нему. — У нас нет времени.

Симеон бросил на него пристальный взгляд, сдвинув брови и сжав челюсть.

— О чем ты говоришь?

— «Вояджер» напичкан взрывчаткой. Она сработает через двадцать минут.

Лицо Симеона побледнело. Он уставился на Ченга с полуоткрытым ртом.

— Что?

— Корабль пойдет ко дну.

Глаза Симеона помутнели от ярости и недоверия.

— Ты не можешь этого сделать. А как же…?

Ченг направил винтовку не совсем на Симеона, но очень близко.

— У нас есть свой приказ. Уверен, ты понимаешь.

— Какой приказ? — воскликнул Симеон. — От кого?

Напряжение повисло в воздухе. Каждый террорист собрался, пальцы замерли над спусковыми крючками оружия. Ченг расставил ноги, выпятил грудь, раздувая ноздри. Власть сместилась, незаметно, но необратимо. Симеон и «Новые Патриоты» больше не стояли у руля.

Амелия не знала точно, что это значит, но понимала, что дело плохо. И скоро все станет хуже. Намного хуже.

— Кто отдал приказ? — потребовал Симеон.

Ствол винтовки Ченга взметнулся вверх.

— У нас один и тот же клиент, полагаю.

— А наша добыча? — Голос Симеона прозвучал хрипло.

Ченг пренебрежительно пожал плечами.

— Об этом позаботятся. Как и договаривались.

— Я хочу девчонку, — повторил Кейн.

Ченг кивнул, не отрывая взгляда от Симеона.

— Ради бога.

Ее дыхание замерло в горле. Кости превратились в воду.

Габриэль бросился вперед и схватил Симеона за руку, на его лице отразились страдание и возмущение.

— Ты поклялся мне! Ты не можешь этого сделать!

Симеон повернулся и направил свое оружие в грудь Габриэля.

— Не вмешивайся. Мы все должны принести жертвы.

— Она человек, а не жертва!

Лицо Симеона напряглось, голос охрип.

— Иногда у нас нет выбора, сынок.

Кейн схватил Амелию за волосы и рывком поставил на ноги. Пол закачался под ней. Она споткнулась, когда он наполовину толкал, наполовину тащил ее к выходу с мостика. Ей удалось удержать свой клатч, вцепившись в него, как в спасательный круг, словно он мог как-то спасти ее от того, что будет дальше.

— Нет! — рыдала ее мать. — Пожалуйста! Не обижайте ее! Деклан сделай что-нибудь!

Голос матери был последним, что Амелия услышала, прежде чем дверь мостика захлопнулась за ее спиной.