Глава 30

Оливер хотел с ней переспать. Усрсула почувствовала, как волна жара прокатилась от ее живота к голове и разлилась по щекам. Если она выглядела сейчас хоть немного так, как чувствовала, то напоминала спелый помидор.

Ее гнев на Оливера испарился, когда он рассказал о произошедшем в ночном клубе и после. Оливер не рассказал ее секрет. Он сдержал свое слово. Даже несмотря на то, что навлек гнев своих коллег.

Когда Оливер наклонился ближе, она опустила веки.

— Прости, что проклинала тебя за спиной.

Его губы приблизились к ее рту, овевая дыханием ее кожу.

— Я смогу это пережить, если ты захочешь загладить свою вину.

Она широко открыла глаза, встретив его чувственный взгляд. Синева его глаз практически ослепляла.

— Как?

— Поцелуй подойдет для начала.

— Что еще? — спросила Урсула, идя ему навстречу.

— Ты, обнаженная. — Он бросил взгляд за ее спину и порочно улыбнулся. — Предпочтительно привязанная к железному изголовью.

У нее перехватило дыхание. Она инстинктивно отстранилась.

— Зачем?

— Чтобы научить тебя доверять мне. Чтобы дать понять, что, даже если ты связана и уязвима, я никогда не причиню тебе боль. Что, даже когда ты в моей власти, у тебя есть свобода воли, и ты по-прежнему отвечаешь за свое тело и разум.

Урсула испуганно уставилась на него, поскольку провела три года своей жизни с привязанными к кровати руками, лишенная свободы воли.

— Это не сработает. Я не смогу позволить тебе меня связать. Они так поступали. Они…

Он накрыл пальцем ее губы.

— Я знаю, как они поступали. Именно поэтому мы сделаем это вместе сейчас. Чтобы стереть плохие воспоминания. Когда мы закончим, ты будешь ассоциировать связывание с удовольствием, а не страхом разочарованием и болью. Потому что я позабочусь, чтобы ты получила удовольствие. Ничего больше.

Она не сомневалась, что он хотел доставить ей удовольствие, но не могла представить, что когда-нибудь сможет забыть те дни, когда была привязана к кровати.

— С чего ты решил, что это сработает? Книга по психологии?

Он улыбнулся.

— Я никогда не ходил в колледж. Но всегда умел разбираться в женщинах. И, когда мы занимались любовью в фургоне, ты не смогла сбросить те цепи, которыми тебя сковали. Они все еще с тобой. — Оливер мягко постучал по ее виску. — Все еще там. И, пока ты не освободишься от них. ты не сможешь свободно распоряжаться своим телом. Назови меня эгоистом, но, занимаясь с тобой любовью, я хочу всю тебя. Не хочу, чтобы ты сдерживалась из-за страха. Хочу освободить тебя.

«Свобода», — это слово звучит так хорошо. Но сможет ли она когда-нибудь почувствовать себя совершенно свободной? Даже сейчас она взаперти, хотя это сделано исключительно ради ее защиты.

— Поэтому ты хочешь меня связать?

Глаза Оливера потемнели.

— Поэтому и… потому что только от мысли, что ты полностью в моей власти, я готов взорваться.

Он взял ее руку и поднес к своим джинсам спереди. Когда прижал ее ладонь к образовавшейся выпуклости, она почувствовала тепло.

— А если я попрошу тебя развязать меня, ты сделаешь это немедленно? — спросила она дрожащим голосом, потому что обдумывала то, о чем даже не следовало размышлять. Но всякий раз, когда Оливер смотрел на нее с желанием и похотью в глазах, ее другая сторона брала вверх и принимала решение.

Он покачал головой, отчего ее сердце полностью остановилось.

— Нет. Ты сможешь развязаться сама. Я воспользуюсь только шелковыми шарфами, чтобы привязать твои руки к изголовью. Но узлы будут настолько свободными, что ты сможешь выскользнуть из них, когда почувствуешь необходимость.

Облегчение заставило ее перевести дыхание. Она посмотрела на него и вспомнила, что Оливер делал для нее, чтобы она достигла оргазма на заднем сиденье фургона, каким самоотверженным он был.

Так что, если он хотел этой игры в рабство, она могла попробовать. Ранее он не причинял ей боли. Нет причин, по которой бы начал сейчас. Медленно Урсула кивнула, молясь, что не совершает худшую ошибку в своей жизни.

— Да.

Оливер притянул ее к себе и крепко обнял.

— Детка, спасибо. Ты не пожалеешь!

Затем он накрыл ее рот своим, обжигая страстным поцелуем. В этот раз он был другим: более страстный, дикий и неприрученный. Правильное ли решение она приняла? Но у нее не было времени размышлять дальше: поцелуй Оливера унес ее в страну желания. Все сенсорный рецепторы в ее теле включились, словно Оливер щелкнул выключателем.

Его горячее дыхание обжигало, язык погружался глубоко в нее, не оставляя ни одного неисследованного уголка, а руки блуждали по телу, зная, что не встретят сопротивления. Уверенно и решительно стянул с нее футболку через голову, обнажив ее кожу, которую приятно покалывало. Когда молния его куртки коснулась ее груди, она вскрикнула, заставив его мгновенно отстраниться.

— Твоя куртка, — сказала Урсула. — Сними ее. Сними все.

Оливер вскочил с кровати и сбросил с себя одежду. Урсула никогда не видела, чтобы кто-то раздевался с такой скоростью и грацией. Когда он встал перед ней в одних трусах, она облизнула губы, и ее взгляд переместился на очертания впечатляющего члена. Выпуклая голова выглядывала из-под резинки боксеров, слишком большая, чтобы ее могла вместить ткань, которая слишком натянулась и не могла ничего скрыть.

Мне нравится, как ты на меня смотришь, — заявил он.

— И как же я на тебя смотрю?

Он тихо зарычал.

— С голодом.

Прежде чем она успела ответить, он стянул с нее джинсы, оставив Урсула в одних трусиках. Но вместо того чтобы вновь присоединиться к ней в кровати, он развернулся к комоду за спиной и выдвинул верхний ящик. Затем начал в нем копаться.

— Что ты делаешь?

Он повернулся к ней, и она увидела в его руках практически прозрачный пеньюар. Оливер бросил его ей.

— Надень. Думаю, тебе идет красное.

Она взяла тонкую ткань, которая ничего не скрывала и натянула ее через голову. Пеньюар оказался на удивление мягким. Но надев его, поняла, что ткани в районе груди нет. Урсула чувствовала себя скандально в этом наряде и собиралась снять, но заметила взгляд Оливера — в его глазах горело необузданное желание.

— Ты прекрасна, — прошептал он, и восхищенный блеск в его глазах заставил ее сердце забиться быстрее. В то же время ее соски превратились в маленькие розовые бутоны, и Урсула почувствовала, как между ног появляется влага.

Она медленно опустилась обратно на матрас, сознавая, что преподносит себя на блюдечке с голубой каемочкой. Внезапно она ощутила власть. Ощутила себя главной, той, кто дергает за ниточки. Урсула облизнула губы.

— Черт, детка! — выругался Оливер и рывком открыл второй ящик комода, вытаскивая пару шелковых шарфов, прежде чем подойти к кровати и присоединиться к ней.

Он оседлал ее талию, затем наклонился так, что его стержень коснулся ее живота.

— Вытяни руки над головой.

— Минуту. — Она выполнит его желание, но сначала исполнит свое.

Без всякого смущения она дернула за пояс его трусов, стянув их вниз, насколько позволяло положение. Затем обхватила ладонью его член и сжала твердую плоть.

Оливер громко застонал, закрыв глаза и запрокинув голову назад. его дыхание участилось, когда она погладила его, проведя рукой вверх и вниз.

— Ты должна остановиться, — взмолился он, — или я кончу прямо на тебя.

Его глаза открылись и встретились с его.

— И в этом есть что-то ужасное?

Он взял ее руку и осторожно оторвал от себя.

— Да. Потому что я хочу кончить внутри тебя, пока ты будешь испытывать оргазм.

Затем он взял обе ее руки и завел их над головой. Быстрыми и удивительно отработанными движениями привязал оба ее запястья к изголовью кровати. Урсула слегка потянула и заметила, что они ослаблены, как он и обещал. Если она захочет, то сможет выскользнуть из пут.

— Пообещай мне кое-что.

Она посмотрела в его голубые глаза.

— Да?

— Притворись, что не можешь освободиться. Мне бы хотелось верить, что ты в моей власти, хотя понимаю, что все наоборот.

Она кивнула, удивленная его словами. Неужели он действительно думал, что находится в ее распоряжении? Или все это часть сексуальной игры? В любом случае ей нравилось чувствовать силу, которая внезапно ее наполнила. Так долго у нее ничего не было. Теперь же она чувствовала себя непобедимой.

— В таком случае подойди немного ближе. — Урсула бросила взгляд на его член, заметив, что он сделал то же самое.

Резкий вдох дал понять, что он уловил ход ее мыслей.

— Ты же не…

Нарочито медленно она провела языком по нижней губе, затем подняла веки, чтобы встретить его удивленный взгляд.

— Ты сделал это со мной.

— Бондаж работает иначе, — сказал он, поднимаясь дальше по ее телу и вставая на колени. — Предполагается, что это я должен говорить тебе, что делать.

— Ну, тогда тебе следует приказать мне.

Оливер ухватился за спинку кровати и наклонился вперед, поднеся кончик члена к ее рту.

— Отсоси мне!

— Думала, ты никогда не попросишь. — При последнем слове она облизнула головку, пробуя соленую каплю влаги, которая там выступила. Затем обхватила губами кончик и раскрыла рот шире.

Оливер подался вперед, толкая свой член в ее рот и постанывая от наслаждения. Он был наполовину внутри нее, когда отстранился и повторил движение. Его кожа была бархатистой, но под ней чувствовалась твердость.

Когда Урсула подняла глаза, то увидела, как он зачаровано за ней наблюдает. Его глаза были полны вожделения, губы приоткрыты. Она могла видеть кончики его клыков. Они удлинились. При мысли, что он бы мог с ней сделать, ее сердцевину пронзило пламя. Но, вместо того чтобы впасть в панику, она ощутила пульсирование своего лона.

Инстинктивно она всосала сильнее, беря в рот еще больше его члена. Голова Оливера откинулась назад, и он застонал.

— Боже, Урсула! — Его рука скользнула под ее затылок, удерживая и ускоряя темп. Но он не стал входить в нее глубже, понимая, что его член слишком велик для ее рта, и она может задохнуться.