После того, как мы залегли на дно и дали всему этому остыть в течение двух недель, мы сделали несколько копий фотографий, чтобы отправить их в различные новостные агентства. План действий был прост: в Миссури грозила начаться буря, и сенатор должен был попасть в ее центр. Много времени не займет, чтобы изображения появились в прессе, Алекс ожидал увидеть новости о них в ближайшие несколько часов. Вскоре тайны раскроется, и мир узнает, кто такой Джулиан Райан. Включая его любящую и наркозависимую жену Лорелейю. Алексу не было жаль мать. Его не волновало, как она воспримет эти фотографии мужа в первый раз. Он был обижен за годы поклонения библии и попыток изгнать демона из ее сыночка.

— Она пришла к Богу после четвертого выкидыша, — поделился Алекс, беря банку томатного супа и кладя ее в корзину.

Мы были в магазине на углу дальше по улице от отеля, ближе продуктового в радиусе двадцати миль не было. Тут было все, чтобы забить бомбоубежище, плюс витрина с сувенирными брелками.

— Четыре выкидыша? — разинула я рот и прикрыла его рукой. — Это ужасно. Сколько тебе было?

— Около десяти, не помню точно. Я лишь помню, что после этого они перестали пытаться. Думаю, поэтому они так на меня злились.

Казалось, Алекс даже не трогал недостаток родительской любви — он сморщил нос, нюхая ароматизированную свечу. Положил ее обратно на полку и взглянул на шокированную меня.

— Что?

— Блядь, они тебя винили?

— Они не винили меня за выкидыши… ну, я так не думаю. Просто, — он развел руками, — я был разочарованием. У них были высокие ожидания, а я подвел и не достиг их, — усмехнувшись, он прошел к концу ряда и кинул в корзину пакет чипсов. — Отец сказал, что со мной что-то не так. — Он повернулся ко мне, усмехнувшись и постучав пальцем по виску. — Типа, я, блядь, сумасшедший.

Я фыркнула и закатила глаза.

Не так он от этого и далек…

— Ну, так вот, это история моего дерьмового воспитания.

Это глупо, но мне хотелось утешить его, сказать, что его родители ошибались. Он хороший человек и не заслуживал отношения как к монстру, семени зла или чему-то подобному. Они были плохими ребятами в этой истории, не Алекс.

— Неудивительно, что ты ушел в криминал, — пробормотала я, следуя за ним по рядам.

Алекс остановился и повернулся ко мне с полными руками лапши, кинул упаковки в корзину, добавляя ей веса.

— Так же говорил психиатр, пытаясь найти логическое объяснение моим желаниям, но вы оба ошибаетесь. Иногда просто нет причины: ты тот, кто ты есть.

— Ага, — согласилась я, оглядываясь назад и наблюдая за продавцом.

Это был грозный мужчина, весивший, возможно, более трехсот фунтов (примеч.: около 136кг), с бородой как у ZZ Top. Он перелистывал блестящие страницы журнала со сплетнями, совершенно не обращая внимания на единственных покупателей в дальней части магазина.

Я повернулась к Алексу и шепнула, просто на всякий случай.

— Ты когда-нибудь кого-нибудь убивал?

Он вздернул бровь, кидая несколько бутылок воды.

— А ты?

— Нет, не человека, но я убила хомячка.

Он прикусил кольцо в губе, втягивая его между зубов и пытаясь не смеяться.

— Хомячка?

Я кивнула.

— И как же ты совершила убийство грызуна?

Мое лицо запылало от смущения.

— У меня не было для Пити клетки, так что я вытащила полотенца из шкафа и сунула его туда, закрыв дверь. Он до смерти наелся фанеры.

Алекс покачал головой.

— Ты же прикалываешься, да?

— Нет, серьезно. Я проверяла его, думала, ему там достаточно воздуха, но смерть наступила не от этого. А от обжорства. — Я пожала плечами. — Я не знала, что они постоянно едят.

— Чушь! Теперь я уверен, что ты надо мной прикалываешься.

Я рассмеялась.

— Ладно, обстоятельства его смерти, возможно, преувеличены, но факт остается фактом.

Я замолчала и продолжила замогильным голосом:

— Я — убийца, Алекс.

— Ну, пока не приставишь ствол к лицу чувака, — он поднял руку и приложил два пальца к моей голове, изображая пистолет, — и не нажмешь на курок, ты все еще считаешься девственницей в убийствах.

«Бах», — подумала я, когда Алекс нажал воображаемый курок и подстрелил меня.

Мое сердце бешено заколотилось, когда я посмотрела ему в глаза и спросила во второй раз.

— А ты… еще девственник?

Но я уже знала ответ.

— Нет, — ответил он, опуская руку и делая шаг назад. — Лишился ее уже давно.

— Кого ты убил? — полюбопытствовала я, говоря тихо, едва громче шепота.

— Какого-то парня, который пытался меня ограбить, — сказал он, отмахнувшись.

Это привлекло мой интерес, мне хотелось расспросить его об этой его стороне, о которой я всегда знала, но он сфокусировался на камере над нами. Объектив был направлен на кассу, и мы стояли вне ее обзора. Алекс проворчал недовольно, а затем вернулся к покупкам. Сегодня все шло без прецедентов, мы лишь бродили по магазину, ища его слабые и сильные стороны. Что, по моему нетерпеливому мнению, было зря потраченным временем.

— Так, — начала я, пытаясь развеять напряжение между нами, — мы и правда просто пришли за покупками? Без грабежа?

— В общем да. — Алекс утвердительно кивнул. — Даже крошечные ограбления требуют тщательного планирования и подготовки. Ты не можешь завалиться в магазин, размахивая пистолетом и требуя денег из кассы. Слишком много непредвиденных обстоятельств. Что, если у продавца оружие, и тебя пристрелят?

— Ты всегда все так планируешь?

— До встречи с тобой? — спросил он, кинув на меня взгляд через плечо. — Да. Во всяком случае, был крайне дотошным на эту тему.

— До встречи со мной? — повторила я, свирепо глядя на него. — Что это значит?

— С тобой я не думаю, — сказал он как бы между прочим. — Я просто чувствую.

Я, будучи собой, покраснела.

— Я бы сказала, что мне жаль…

— Но тебе не жаль, — криво улыбнулся он, в уголках его глаз появились морщинки.

Я покачала головой, пытаясь сдержать довольную улыбку…. и провалилась.

— Дай мне ее, — предложил он, забирая тяжелую, полную корзину из моих рук.

Я стояла и наблюдала, как он продолжал ходить, беря и складывая разные предметы. Снова взглянул на камеру и иногда поглядывал на кассу. Он был слишком осторожен и подготовлен, не желая входить в ситуацию вслепую, но это не имело для меня никакого смысла. Прошлым вечером он сказал, что хотел показать наши лица в СМИ, стыдя сенатора, но на кровати лежали маски и перчатки, что не соответствовало цели. От старых привычек сложно избавляться.

Только если…

Пистолет за поясом весил тонну, напоминая мне о себе. Это ужасная идея, я поняла это, как только она взбрела мне в голову, но мне было скучно и хотелось встряхнуться. Если Алекс и впрямь хотел объявить о нашем существовании, нам надо обезуметь, перестать постоянно быть осторожными и благоразумными. Я кинула взгляд на Алекса, который все еще стоял спиной ко мне. Сунув руку за пояс, достала пистолет. Тихо сняв его с предохранителя, сделала глубокий и успокаивающий вздох, готовясь к тому, что собиралась сделать. Пришло время веселья. Стук сердца отдавался в ушах, блокируя внешние звуки, и я двинулась к прилавку, направляя ствол в голову кассира. Я хлопнула ладонью по столу, привлекая внимание. Стойка с вяленой говядиной задрожала и опрокинулась, но кассир только взглянул на меня, не показывая никаких признаков страха или удивления. Даже не поднял руки.

— Достань всю чертову наличку. СЕЙЧАС ЖЕ! — заорала я.

Парень уставился на меня большими голубыми глазами, явно равнодушный к моим угрозам. Конечно, я была крохотной девочкой с девятимиллиметровым Глоком в руках, но много не нужно, чтобы нажать на курок и разнести ему голову.

— Ты оглох? Открой чертову кассу, мудак! — мой голос взлетел на октаву или две, я практически визжала на него.

Пистолет затрясся в нетвердых руках, когда все напряжение ситуации дошло до меня. Я крепче сжала рукоять двумя ладонями, шагнув к прилавку и толкнув ствол в его лицо.

Он усмехнулся, потянувшись куда-то вбок и вниз, не в сторону кассового аппарата, проследив взглядом, я увидела рукоятку ружья.

— Блядь, даже не думай об этом, — прошипел Алекс, появившись из ниоткуда и прижав дуло ко лбу мужчины. — А теперь открывай чертову кассу.

Мужик быстро понял, что выбора у него нет, и подчинился нашим требованиям. Показал Алексу средний палец, что-то бормоча себе под нос и нажимая на кнопки. Ящик кассы открылся через секунду, заехав толстяку по пузу и открыв нам вид на жалкие десятки и двадцатки.

— Пристрели козла, если шевельнется, — велел мне Алекс, опуская пистолет и забирая наличку, засовывая ее в небольшой бумажный пакет.

Я кивнула, зло смотря на парня, который уставился на меня, безразлично запоминая каждую черту моего лица. В этом и был смысл: я хотела, чтобы он меня запомнил.

— Пришло время вздремнуть, придурок, — произнес Алекс и заехал мужику по голове ручкой пистолета, вырубив того.

Он свалился со стула, громко ударившись об пол. Я продолжала держать его на прицеле, ни разу не шелохнувшись. У нас ушло всего пять минут, чтобы ограбить его. За эти три сотни секунд мое сердце сильно колотилось, зрачки расширились, а мысли мчались хаотично и, на удивление, целенаправленно. Время шло медленно, но в то же время быстро. Адреналин, бегущий по венам и насыщавший кровь, давал мне бесконечное ощущение свободы. Одно из лучших ощущений, что мне доводилось чувствовать за восемнадцать лет.

Алекс обошел прилавок, качая головой и засовывая пистолет за пояс. Грубо схватил меня за руку, с силой вытаскивая на улицу. Я споткнулась о собственные ноги, когда мы шли через стоянку к Chevrolet, но он не сказал мне ни слова. Распахнув дверь, втолкнул меня внутрь и захлопнул ее. Последствия его гнева сотрясли машину. Я открыла рот, чтобы сказать что-то, когда он присоединился ко мне секундой позже, но то, как осторожно он выехал с заправки, вместо обычного вращения шин, сказало мне, что я облажалась.