Он отвернулся, отказываясь признавать это.

— Твоя мать не задает вопросов. Она лишь молится.

— Лучше тебе начинать молиться, чтобы получилось снять обвинения, — сказал Алекс, убирая телефон в карман.

— А если не получится?

— Ты не захочешь этого даже знать, пап. — Алекс смял тряпку и попытался вновь сунуть ее отцу в рот.

Сенатор сопротивлялся, мотая головой и закрывая рот.

— Не усложняй все.

— Что будешь делать, когда обвинения снимут? — выплюнул сенатор, злобно сверкнув в мою сторону глазами.

Я прищурилась. Он пытался запугать меня, но ничего не выйдет. Может ненавидеть меня сколько душе угодно. Это взаимно.

— Вернусь в Аризону, — ответил Алекс.

— Так значит, ты в бегах? — догадался сенатор, самодовольная улыбка медленно расползлась на лице.

— Я всегда в бегах. — Алекс схватил отца за волосы, заставляя держать голову прямо. Сунул материал в рот. — А теперь заткнись.

Сенатор все еще дергался, так что я взяла галстук и завязала его вокруг рта мужчины. Алекс взглянул на меня, усмехнулся и подмигнул.

— Я подумала, помощь тебе не помешает, — оправдалась я.

— Затыкать рот заложнику — это явно работа для двоих.

Я закатила глаза, игриво пихнув его. Его отец смотрел на нас как на двух сумасшедших.

— Ладно, пап, значит тут такое дело, у тебя есть неделя на снятие обвинений. Если не сделаешь этого, я сдам всю информацию о тебе во все новостные каналы. И люди узнают, какой ты больной извращенец, любящий изменять. Кивни, если понял.

Сенатор с сожалением кивнул.

— А сейчас мы уйдем, и через час я позвоню на стойку регистрации, чтобы они послали кого-нибудь тебя освободить. — Алекс наклонился, чтобы оказаться с отцом лицом к лицу. Говорил очень медленно, так что было трудно что-то упустить. — И самое важное. Ты никому не скажешь, что это мы сделали с тобой. Если спросят, то мы были в масках. Ты не видел наших лиц. Если натравишь на нас власти, клянусь, ты пожалеешь. Понял?

Сенатор хмыкнул.

Алекс посмотрел на меня.

— На всякий случай вытри все, к чему прикасалась.

— Хорошо, — согласилась я, взяла еще одну тряпку в ванной.

У меня был небольшой опыт с «Ламборгини», но Алекс был параноиком во всем. После каждого отеля, в котором мы останавливались, он заставлял меня сверху донизу убирать номер. Вряд ли они будут использовать пыль для отпечатков пальцев, если преступления не было, но ему было все равно. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть.

Я вытерла прикроватный столик, и мой взгляд упал на кровать. Я улыбнулась. Мои воспоминания были еще свежи. Покрывала слегка смялись — разгладила их, чтобы выглядели нетронутыми. Я даже волосы свои убрала. После того, как я закончила, комната была практически идеально чистой, даже Бог был бы впечатлен.

Если бы не мужчина, привязанный к стулу, выглядела бы так, словно тут никого и не было.

Я как раз взбивала подушку в миллионный раз, когда Алекс подошел сзади и шлепнул меня по заднице. Я подпрыгнула, сердце чуть не выскочило из груди, и развернулась к нему.

— Не делай так, — отчитала я, шлепнув его по груди.

— Готова?

— Думаю, да, — ответила я, оглядывая номер. Склонила голову чуть набок, растерявшись. — Где твой отец?

Алекс нахмурился.

— Прости, — рассмеялась я и исправилась. — Где сенатор?

— В ванной, — ответил Ален, он положил руки мне на бедра, медленно ведя их к заднице. Дернув и прижав меня к себе, сильно сжал ягодицы. — Хочешь?

— Мы не можем, — возразила я, кидая взгляд через плечо. — Я только ее заправила.

— И мы заправим ее снова. — Он наклонил голову и прижался губами к моей шее. — Десять минут, детка. И только.

Скользнув рукой мне под платье и между ног, он растирал и ласкал мою разгоряченную плоть. Я доказывала свою правоту, но он толкал меня все дальше и дальше, пока мы оба не упали на матрас. Александер Райан был убедительным, красноречивым и умел обращаться со словами. Ублюдок был моей погибелью. Медленно, как и всегда, я перестала сопротивляться и уступила его желаниям. Короче говоря, мы испортили постель. Алекс сдержал слово и позвонил в гостиницу, но только когда мы официально покинули штат Миссури. Он не особо волновался за физическое и психическое состояние отца. Наоборот, он сказал, что сенатору пойдет на пользу посидеть и подумать о жизни и том, как быстро она рухнет, если он не выполнит наших требований. Несмотря на уверенность Алекса в том, что сенатор сделает все, как ему было сказано, мы не поехали домой. Отправились на северо-запад, в сторону канадской границы. Он сказал, что ему не хотелось пока заканчивать нашу поездку. Ему было известно — по возвращении домой мной придется делиться, а к этому мой мужчина готов не был… пока. Как и я, он был эгоистом. Меня не волновало, вернемся ли мы в Аризону.

Прошла пара дней с поездки в Сент-Луис, мы остановились в каком-то отеле в Монтане. Денег сенатора и того, что у нас уже было, пока хватало, но вечность это не протянется. В итоге нам придется придумать запасной план, и о том, чтобы ограбить магазин или даже банк не могло быть и речи. Не для меня, по крайней мере. Был вторник, и щебетание птиц пробудило меня от мертвого сна. Сев на кровати, я подняла руки над головой, потягиваясь, и взглянула на открытую дверь. Пробивалось раннее утреннее солнце, но погода не была похожа на аризонскую. Было прохладнее, и я радовалась теплым лучам. Нежный ветерок был ласковым и прекрасным. Сбросив простыни, я встала, чтобы найти Алекса. Он был снаружи и сидел на верхней ступени лестницы. Он был спиной ко мне, но его окутывали клубы дыма. Мой парень не очень любил сигареты, и курил только во время вечеринок или когда у него был стресс.

— Они все еще крутят нашу историю? Да, но я дал ему срок до конца недели. Прошло только четыре дня. Дай этому козлу время, — сказал Алекс, пока я приближалась.

Он разговаривал с Сойером, узнавая, как дела дома в полицейском департаменте Феникса. Ничего не изменилось, и однажды я даже спросила Алекса о Терри. Умер ли этот придурок в больнице или его выписали домой? Он пожал плечами и ответил: «Насколько я могу судить, он не умер». Дэв делала все возможное, чтобы оправдать нас, сама нарушая закон. Она была бывшим компьютерным хакером и уже несколько недель пыталась взломать компьютерную систему безопасности департамента, чтобы стереть наши уголовные досье, но у них был обширный брандмауэр, которого она никогда раньше не видела (примеч. Брандмауэр — это защитный экран между глобальным интернетом и локальной компьютерной сетью организации. Он выполняет функцию проверки и фильтрации данных, поступающих из интернета. В зависимости от настроек брандмауэр может пропустить их или заблокировать, например, если обнаружит «червей», вирусы и хакерскую атаку). Он продолжал блокировать ее. Она гордилась тем, что была лучшей из лучших, но теперь она даже не могла очистить своих друзей от мелких и абсурдных обвинений. Это расстраивало ее. Она не спала и не ела, и сводила всех вокруг с ума. Алексу потребовалось время, чтобы остановить это безумие. Он сказал ей, что хватит. Я села за ним на ступеньку, обняв. Сделав последнюю затяжку, парень выкинул бычок за перила и переплел свои пальцы с моими. Я положила голову ему на спину, слушая его дыхание и глубокий рокот в груди от голоса каждый раз, как он говорил.

— Да мне насрать на него, — продолжил Алекс, замолкая иногда и слушая Сойера. К несчастью, Сойер был тихим в отличие от Лена, я не могла слышать его реплики в разговоре. — Я не переживаю, ладно? Мигель просто трус. Только языком треплет. — Алекс тяжело и раздраженно вздохнул. — Расслабься, мужик, пожалуйста. Я знаю, что делаю. Да, Лен сказал то же самое. — Он сильнее сжал мою ладонь. — Увидим, что будет.

Я могла только представить, что думал Сойер о нашей жизни в пути и об урагане, что мы продолжали создавать. Тот еще здравомыслящий жулик. Если не считать знакомства с Никс, у него одного была самая чистая преступная история. Не уверена, как он попал в эту жизнь, но казалось, что этот парень мог добиться большего.

— Что?! — Алекс напрягся. Это поразило меня, и я подняла голову с его спины. — Ты, блядь, шутишь? По какому каналу? — Парень встал, перелез через меня и взял за руку, поднимая. Отвел обратно в номер, отпустив и начав искать пульт. Когда он не нашел его за наносекунду, то впился в меня напряженным взглядом. — Где чертов пульт, Мэди?

В первый раз он так резко говорил со мной, и я застыла, не зная, что делать.

— Блядь, — выругался он, скидывая с кровати покрывало. Пульт отлетел и приземлился на пол. Алекс схватил его и включил телевизор. — Где CNN? (примеч. телеканал, созданный Тедом Тёрнером 1 июня 1980 года. Компания CNN первой в мире предложила концепцию 24-часового вещания новостей)

— Не знаю, — ответила я, с опаской приближаясь к нему.

Он продолжил щелкать пультом, пока не нашел нужный канал. Зашипел, громко матерясь.

— Блядь! Блядь! БЛЯДЬ!

Я взглянула на экран и чуть не упала. В новостях снова светили наши лица, но не из-за мелкого обвинения в нападении и не только в Аризоне. Новость вышла на национальный уровень.

— Вот ублюдок, — простонал Алекс, с силой растирая лоб. — Вымогательство, Сойер? Это чертовски тяжкое преступление. Знаю. Блядь, да знаю я. Даже если выдам эти фотографии, ни черта они не помогут. Это лишь станет доказательством в его деле, и он знает это. Блядь, как я этого не предусмотрел?

Сенатор искренне заявил, что его предал и шантажировал собственный сын. Он даже не отрицал измену, а признался в ней. Обожающая его красавица-жена Лорелея с проницательными голубыми глазами стояла рядом с ним. Поддерживала супруга. То, что её сын, её кровиночка, так поступил с ними, разбивало ей сердце. Они дали ему всё лучшее, пока тот рос: деньги, образование, поддержку и любовь. Это было чертовски нелепо, и я стояла в оцепенении, наблюдая за катастрофой, не в силах ее остановить. Оказалось, что Алекс недооценил отца. Не понял, что сенатор перевернёт ситуацию в свою пользу, чтобы получить дополнительные голоса. Америка любит скандалы. Ещё более тревожным было то, что женщины заискивали перед красивым мужчиной, наделенным властью. Если бы сенатор был толстым, уродливым мужиком, реакция была бы другой. Эти репортеры, как мужчины, так и женщины, которые брали у сенатора интервью и ловили каждое его слово, сколько бы переспали с ним? Каждый из них.