— Никакого письменного стола, да?
— Стола?
— Ну, знаешь, чтобы учиться?
— Вы, ребята, правда учитесь? Я имею в виду спортсменов. Мне всегда было интересно. Я думала, другие студенты делают это за вас.
Глупая, глупая я.
Повернувшись ко мне, Дилан поднял брови, и на этот раз на его губах не было игривой улыбки.
— Я не считал тебя человеком стереотипирующим людей.
Его слова впитались, и я снова почувствовала румянец на щеках. Он был прав. Я действительно ненавидела, когда о людях думали стереотипами. Когда судили людей, прежде чем действительно узнавали. Я снова выставила себя идиоткой. Может, в нем было что-то, что будоражило меня? Что вызвало извержение слов? Легче было свалить вину на него, чем признать, что я вела себя как стерва.
Отпустив дверную ручку, я покачала головой и попятилась.
— Прости меня. Ты прав. Не знаю, почему я так сказала. Я тебя совсем не знаю. Я знаю несколько человек, которые играют, и только потому, что они скорее умрут, чем откроют книгу или сделают заметки, не значит, что ты тоже из их числа. Извини. — Я потянулась к своей двери и прервала наш короткий зрительный контакт, в основном сосредоточившись на его ухе и окне позади парня. Где угодно, кроме его глаз. — Это и есть моя комната. — Я указала через плечо. — Я позволю тебе устроиться и, возможно, увидимся позже.
Я открыла дверь и перед тем, как исчезнуть внутри, повернулась назад.
— О, и стол... в моей комнате его тоже нет, поэтому я купила его на «Крейгслист»4 в прошлом году. Он в гостиной. Не уверена, что ты заметил его со всей этой неразберихой, но на нем было мое оборудование для съемок. Он довольно маленький, но выполняет свою работу. Я редко использую его, в основном пользуюсь журнальным столиком. Я уберу с него свои вещи, так что можешь пользоваться им, когда захочешь.
Не дожидаясь ответа, я закрыла дверь.
Наконец-то, я одна.
Прислонив лоб к двери на несколько секунд, я тихо ударилась головой об нее и даже не волновалась о том, что Дилан мог меня услышать.