Её губы дрожат, но в глазах горит огонь, синий цвет пытается затмить зеленый и поглотить серый.
― Нет.
Я хватаю ее за подбородок и поднимаю голову.
― Что ты, бл*дь, сказала?
― Мне нравится кататься на заднем сиденье «Харлея» Криса, и ты не можешь мне этого запретить
― Ты покончишь с этим, и это окончательно.
― Нет.
― Бл*дь, не вынуждай меня принимать решительные меры, Гвинет.
По тому, как она слегка вздрагивает, можно сказать, что она в равной степени напугана и взволнована.
― Ты хочешь, чтобы я заставил тебя? Верно?
Я понижаю голос, окидывая взглядом её скромные изгибы и ноги, которые не далее как двадцать четыре часа назад были у меня на плечах.
Гвинет пристально смотрит на меня, но ничего не говорит, поэтому я продолжаю:
― Хочешь, чтобы я снова вогнал свои пальцы в твою тугую киску до тех пор, пока ты не закричишь? Или, может быть, на этот раз я воспользуюсь членом и трахну тебя так тщательно, что у тебя не останется места для мыслей о каком-то ребенке?
Её губы приоткрываются, и она резко вдыхает, прежде чем сказать:
― Если ты хочешь, чтобы я остановилась, тогда остановись и ты.
― Что ты имеешь в виду?
― Твои тусовки с Аспен. ― Она щелкает ногтями друг о друга, звук нарастает с каждой секундой. ― Перестань улыбаться ей, флиртовать с ней, всё это.
― Какого черта ты несешь?
― Я видела вас вчера. Вы вместе ушли на обед и не вернулись.
― Потому что у нас были назначены встречи с судьями.
Она морщит нос, как делала раньше, когда Марта забывала подать к еде её любимый напиток.
― Мне все равно это не нравится... имею в виду, её пребывание в твоей машине. Так что, если тебе не хочется, чтобы я ездила на «Харлее», не пускай её в свой «Мерседес».
Не могу удержаться от улыбки, наблюдая за тем, как она ведет переговоры. Вся такая напряженная и серьезная, делая из мухи слона. Все её предположения обо мне и Аспен беспочвенны, но я не поправляю её, потому что сейчас она выглядит до странности очаровательно.
― И что потом?
Это застает её врасплох, заставляя нахмуриться.
― Потом?
― Что будет после того, как Аспен не будет ездить в моей машине, а ты перестанешь запрыгивать на заднее сиденье мотоцикла?
― Я... не знаю.
― Ты будешь хорошо себя вести?
Я слышу, как она сглатывает, продолжая смотреть на меня диким взглядом.
― А должна?
― Так поступают хорошие девочки.
― Я не такая.
― Не такая?
― Да, я немного сумасшедшая. Знаешь, как в тот день, когда поцеловала тебя. Так что не уверена, что смогу быть хорошей девочкой.
― Нет, не сможешь.
― Сейчас я плохая девочка.
Еб*ть, то, как она говорит таким возбужденным тоном, делает мой член настолько твердым, что это причиняет боль.
― Правда?
― Да.
― Нам необходимо это исправить. Я не могу допустить, чтобы моя жена и стажер были плохой девочкой.
― Согласна. Тебе нужно это исправить.
Я отпускаю её, и она сутулится в разочаровании, ну, я так полагаю, потому что она не имеет ни малейшего представления о том, что я задумал.
Потому что я избавился от чувства вины, одолевавшего меня ранее, и теперь собираюсь заявить на неё права, пока она не поймет, что ей не стоило связываться со мной.
Пока она не пожалеет о том, что не выбрала безопасность и скуку.
Я возвращаюсь к своему столу, Гвинет провожает меня взглядом, сев, подзываю её к себе.
― Иди сюда.
Она не спеша подходит ко мне, словно испуганный котенок, но это не так. Она не напугана. Нисколько.
Её глаза стали ярче, все встало на свои места.
Я раздвигаю ноги и указываю подбородком на пространство между ними, и она подчиняется, её щеки впадают от того, что она прикусывает их изнутри.
― Что ты задумал?
― Я собираюсь научить тебя хорошим манерам.