Глава 9

Джош

Джош: Могу я узнать адрес твоего нынешнего места жительства?

Линси: Гм... уверен? Хочешь послать мне какие-нибудь юридические документы на День Святого Валентина или что-то в этом роде?

Я останавливаюсь.

Дерьмо. Сегодня гребаный День Святого Валентина. Полагаю, это объясняет букет цветов на сестринском посту.

Джош: Адрес, пожалуйста.

Линси присылает мне адрес, и я убеждаюсь, что сегодня днем она будет дома, после чего отправлюсь в раздевалку, чтобы сменить рабочую одежду. Прошло три дня с тех пор, как Линси покинула мой дом, и я всю неделю пропахал на двойной смене в отделении скорой помощи.

Но даже, несмотря на безумие больничных будней, не проходило и часа, чтобы я не думал о Линси и ребенке. Не участвовать в жизнь этого ребенка — не вариант. Возможно, у меня не самые лучшие манеры в постели, и я никогда не получу награду «Отец года», но я не козел.

Я ответственный человек. И сейчас моя ответственность — Линси. А значит, я должен сделать все возможное, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Что с ребенком все в порядке. А в данный момент она небольшая моя поклонница, так что мне нужно быстро изменить это, если есть хоть какой-то шанс уговорить ее переехать ко мне.

Запрыгиваю в свой внедорожник и с помощью GPS определяю ее местоположение. Через двадцать минут я выруливаю на улицу с несколькими одинаковыми таунхаусами. Что-то подсказывает мне, что это не тот район, где живут родители Линси, что, скорее всего, означает, что она уже переехала к Дину. Ворча себе под нос, нахожу нужный дом и сворачиваю на подъездную дорожку.

— Разве тебе не надо быть на работе? — спрашиваю я, когда Дин открывает дверь.

Дин улыбается и поправляет очки, оглядывая меня с головы до ног.

— Я могу работать где угодно. — Скрестив руки, он опирается на дверной косяк. — Даже в больничном кафетерии. А значит, я всегда готов быть рядом со своими друзьями, когда они нуждаются во мне, чтобы спасти их от придурков.

Как, черт возьми, Макс работает с этим говнюком?

— Линси здесь?

— А она тебя ждет? — небрежно спрашивает Дин.

— Я здесь, — отзывается Линси.

Она появляется из-за спины Дина, одетая в джинсовый комбинезон и синий свитер с высоким воротом. Каштановые волосы заплетены в две косы, перекинутые через плечи, и в тот же миг в моей голове вспыхивает образ маленькой девочки — версии Линси.

Грудь стискивает от боли.

— Джош... что случилось? — Ее голос вырывает меня из мыслей.

Я прижимаю руку к груди и выдавливаю слова:

— Я хотел пригласить тебя.

— Куда? — Она зацепляется большими пальцами за отвороты комбинезона, и, клянусь, у нее уже виднеется небольшой животик. — Не думала, что ты из тех, кто любит День Святого Валентина.

— Я и не люблю. — Я вздрагиваю, снова фокусируясь на лице Линси. — У меня кое-что запланировано.

— «Кое-что» — это что?

Я тяжело выдыхаю и бросаю раздраженный взгляд на Дина, который все еще стоит в гребаном дверном проеме, будто он ее сторожевой пес или типа того. До него, наконец, доходит, и тот отступает назад, давая нам с Линси немного уединения.

— Кое-что, что поможет лучше узнать человека.

Линси хмурится, словно не понимает, о чем я.

— Это одна из твоих проблем с переездом ко мне. Ты меня не знаешь. Я пытаюсь это изменить. — Я бросаю взгляд на часы. — Можешь просто обуться и взять пальто? Мы опаздываем.

К счастью, она выполняет мою просьбу, и я направляюсь к месту нашего назначения. Ведя машину, передаю ей с приборной доски лист бумаги.

— Можешь заполнить по дороге.

Линси пялится на листок в моей руке.

— Хм, что это?

— История болезни.

— Я вижу, Джош. Для чего ты даешь ее мне?

— Чтобы мы могли лучше узнать друг друга. — Я смотрю на нее, она наверняка уже видела такое раньше. — Моя уже заполнена и лежит там, если хочешь посмотреть.

— Зачем мне знать твою историю болезни?

— Ну, учитывая, что плод внутри тебя содержит половину моей ДНК, я подумал, ты захочешь знать. — Не говоря уже о том, что мне нужно знать историю ее семьи, чтобы, если возникнут какие-то потенциальные проблемы, я мог бы действовать заблаговременно.

— Может, прекратишь называть его плодом? — огрызается Линси, на мгновение касаясь своего живота, прежде чем схватить листок. Она замолкает, чтобы взглянуть на него. — У твоего дедушки был диабет?

— Развился с возрастом, — поясняю я.

— Все твои бабушки и дедушки еще живы? — спрашивает она, с любопытством глядя на меня. — Сколько тебе лет?

— Тридцать четыре, — отвечаю я так, словно нахожусь на собеседовании, хотя для собеседования подобный вопрос совершенно неприемлем. — Родители были молоды, когда я у них появился.

Она хмурится.

— Ты близок с семьей?

Я машинально киваю, хотя по возвращении в Боулдер несколько лет назад, все изменилось.

— Родители живут здесь, в городе, и бабушка с дедушкой тоже. За исключением родителей моего отца. Они проводят зимы в Аризоне.

Представляю, как рассказываю родителям об этой ситуации. Отодвигаю эту мысль на задний план. У меня есть недели, чтобы рассказать им. Даже месяцы. Нет никакой необходимости вводить их в курс дела в ближайшее время.

Линси некоторое время молчит, переваривая эту информацию.

— Мои родители тоже из местных. У меня жива только одна бабушка, — тихо говорит она. — Она живет в пригороде неподалеку от Грили.

Я киваю и смотрю на листок.

— Не забудь записать все это в историю болезни. В боковом кармане дверцы с твоей стороны есть блокнот.

Пятнадцать минут спустя Линси заканчивает заполнять анкету, а я подъезжаю к зданию из коричневого кирпича с большой вывеской «Оздоровительный центр на Фронтера-стрит».

Линси хмуро смотрит на меня.

— Серьезно, что мы здесь делаем?

Не отвечая, я выхожу из машины, открываю Линси дверцу и провожаю ее внутрь. Мы поворачиваем налево по коридору, и она останавливается, как вкопанная, когда я тянусь к ручке, чтобы открыть дверь, на которой написано: «Ева Гантри, LMFT» (прим.: LMFT — дипломированный психотерапевт по вопросам брака и семьи).

— Ты ведешь меня к долбаному психотерапевту? — шипит она, в ее распахнутых глазах читается обвинение. — Я думала, ты в шутку обвинял меня в сумасшествии. Типа некоего извращенного способа флиртовать, на который способен только настоящий садист.

Ее руки сжаты в маленькие кулачки.

Я хмурюсь.

— Я не веду к психотерапевту тебя. Я веду к психотерапевту нас. Линси, ты сама сказала, что мы не знаем друг друга. Эта женщина — лучший в Боулдере консультант по вопросам семьи и брака. Мне пришлось просить об одолжении, чтобы записаться на прием. Знала бы ты, какой у нее послужной список.

— Я знаю ее послужной список! — восклицает она, ее голос достигает той пронзительной громкости, которую я слышал уже несколько раз. — Я читала ее книгу о распавшихся семьях, и она написана очень содержательно. Но мне кажется, ты не учел один важный факт: мы с тобой не женаты!

Я поворачиваюсь к ней, чувствуя, как она просто окутана напряжением.

— Отношения между двумя людьми, которые ожидают рождения ребенка, — это союз... своего рода. Эта женщина — профессионал, и проведение совместного сеанса поможет нам лучше узнать друг друга. Я полагал, с твоим опытом в психологии ты с уважением воспримешь это.

Она закатывает глаза и сжимает пальцами переносицу.

— Не могу поверить, что такова твоя идея познакомиться поближе.

Блядь. Не могу поверить, что ей не нравится. Может, я ошибся.

Внезапно ее глаза устремляются на меня, и она тычет пальцем мне в грудь.

— Мы поговорим с этой женщиной, потому что было бы неуважением отменить встречу сейчас. Но первое, о чем мы поговорим, — это то, что тебе нужно напомнить, как на самом деле работают отношения между людьми.

Час спустя мы снова сидим в моей машине, и у меня голова идет кругом от всего, что мы обсудили за такое короткое время. Сеанс начался бурно, когда консультант сказала, что обычно ее пары — это люди, у кого роман, а не только одна ночь вместе. Но когда я объяснил ей нашу ситуацию и наши цели, она скорректировала свой протокол и двинулась дальше. Слава богу.

Мы обсудили наших родителей и что у нас обоих есть братья и сестры. Линси живет неподалеку и проводит много времени со своими племянницами, в то время как мой младший брат живет на Западном побережье, и я редко разговариваю с ним или его женой.

Мне стало гораздо спокойнее, когда мы перешли к карьерным целям и стремлениям. Я подтвердил, что хочу продолжать работать в отделении скорой помощи, и это правда. И я узнал больше о мечтах Линси открыть собственную клинику групповой терапии для детей. Слушая, как она обсуждает свой будущий бизнес-план, становится ясно, что она чрезвычайно умна и мотивирована.

Меня охватывает чувство вины. Ребенок потенциально может разрушить все ее планы. Я не хочу, чтобы это случилось.

В какой-то момент доктор спросила меня, почему я никогда не планировал иметь детей. Я обвинил в этом свою карьеру, которая была моим главным приоритетом, но теперь, столкнувшись со сложившейся ситуацией, я абсолютно готов сделать шаг вперед и нести ответственность. Было легко избежать слишком глубокого погружения в вопрос, и это одна из причин, по которой я на самом деле не люблю терапию.

Пациенты могут лгать. Пациенты могут опускать ряд деталей. Пациенты могут навешать вам лапши на уши. Больничные тесты не лгут. Конечно, я имею дело с пациентами, которые пытаются убедить меня, что они принимают легкие наркотики непостоянно. Но у меня есть анализ крови, который скажет правду, так что в моих картах нет белых пятен.

— И как тебе все это? — спрашиваю я, заводя машину, и, пока она прогревается, поворачиваюсь к Линси.

Она смотрит вперед, длинные ресницы при каждом движении отбрасывают тень на щеки.

— На самом деле, было более поучительно, чем я думала.

Я киваю.

— Мы многое узнали друг о друге.

Она закатывает глаза.

— Мы узнали много элементарных вещей.