— Черт, — бормочу я себе под нос, проверяя номер звонящего.

Когда уже он оставит меня в покое, черт возьми? Я молю Бога, чтобы он не требовал больше денег. Двух миллионов долларов ему должно было хватить больше, чем на пару недель.

После третьего гудка я делаю глубокий вдох и отвечаю:

— Что?

— Алло, я пытаюсь дозвониться до ближайших родственников Терстона Оливера, — говорит незнакомый мужской голос на другом конце провода. — Этот контакт в его телефоне записан как «Сын», но не указано имя. Я надеюсь, что вы сын мистера Оливера.

Я застываю в своем кресле.

— Да, я его сын.

— Для протокола не могли бы вы назвать мне свое имя? — Этот чувак говорит очень официально. Он точно не букмекер или что-то в этом роде.

Я прочищаю горло.

— Зак Оливер.

На другом конце провода шуршит какая-то бумага.

— Мистер Оливер, я офицер МакКарри. Мне очень жаль, но сегодня в десять тридцать две горничная отеля «Хард Рок» нашла вашего отца мертвым в его номере. Судя по всему, он мертв уже несколько дней. Когда вы в последний раз разговаривали с отцом?

Несмотря на то, что я ненавидел этого ублюдка, мои внутренности сжимаются. Единственная семья, которая у меня была, исчезла. Любая связь, которая была у меня с моим прошлым, исчезла… так же, как и моя семья. Безвозвратно.

Тихая слеза стекает по моей щеке и я смахиваю ее.

— Я уже несколько недель не разговаривал с ним.

— Вы сможете опознать его тело? Нам придется отправить его на вскрытие, чтобы подтвердить причину смерти, но судя по виду его комнаты, это была передозировка, — сообщает мне полицейский.

Тупой мудак. С чего бы это отец связался с наркотиками? Неужели он ничему не научился, когда имел дело со мной и моей зависимостью еще в старших классах?

Я откидываю голову на спинку сиденья. Это отчасти моя вина, что я пытался откупиться от него. Самое меньшее, что я могу сделать — это поехать туда, опознать тело и привезти обратно, чтобы похоронить рядом с мамой и Хейли.

— Я постараюсь вылететь как можно скорее.

— Отлично. Зайдите в полицейское управление Лас-Вегаса и спросите меня, когда приедете сюда.

Я киваю, хотя знаю, что он меня не видит.

— Хорошо.

В тот момент, когда телефонный звонок заканчивается, позади меня раздается гудок. Разворачиваюсь и выхожу из очереди, внезапно почувствовав, что больше не голоден. Я набираю номер мобильного телефона Обри, но попадаю на ее голосовую почту.

Дерьмо. Мне нужно найти ее.

Направляюсь к дому её родителей. Судья знает, где она находится. Я спрошу его, как добраться до ресторана.

Передние тормоза слегка визжат, когда я резко останавливаю машину на подъездной дорожке. Я выпрыгиваю из машины и в рекордно короткие сроки добираюсь до тяжелой деревянной двери. Мой кулак жалит, ударяясь о дверь.

Через несколько секунд экономка Анна открывает дверь.

— Мистер Оливер, все в порядке?

Именно тогда я замечаю, как тяжело дышу, и приходится собраться с силами, чтобы не выглядеть полным психом.

— Судья здесь?

Анна хмурит брови и кивает. Когда она делает шаг назад, я вижу, что она не уверена, стоит ли ей впускать меня. Мне хочется заверить ее, что я здесь не для того, чтобы доставлять ей неприятности, поэтому улыбаюсь ей.

— Спасибо.

Я направляюсь в кабинет, где судья угрожал мне прошлой ночью, и врываюсь в дверь.

Судья отрывает взгляд от стопки бумаг на своем столе и сдергивает очки с лица.

— Какого черта думаешь, ты делаешь?

— Скажите мне, где Обри, — требую я без дальнейших объяснений.

Он приподнимается и смотрит на меня своими серыми глазами.

— И не подумаю. Я думал, что мы договорились вчера вечером, сынок. Ты позволишь ей жить дальше. С какой стати я должен говорить тебе, где она, чтобы ты ворвался туда как маньяк и все испортил? Я не позволю тебе отпугнуть Брэйди.

— Слишком поздно. Я уже убедился, что этот чопорный ублюдок знал, что Обри — моя девушка. Теперь у него ни за что не хватит смелости претендовать на нее. Так что скажите мне, где она!

Я чувствую, как все мое тело сотрясается от прилива адреналина. Если он умен, не будет давить на меня прямо сейчас.

Ее отец изучает мое лицо.

— От тебя ведь не так легко будет избавиться, как я думал, правда?

Я отрицательно качаю головой.

— Я никуда не собираюсь уходить, так что вам лучше научиться вести дела со мной прямо сейчас.

Его тело напрягается и он скрещивает руки на груди.

— Мне не нужно ничему учиться. А теперь я предлагаю тебе выйти из моего кабинета, пока я не вызвал полицию.

— Скажите мне… — Я замолкаю на полуслове, когда он берет трубку. Если полиция придет сюда после того, как я устрою сцену, это будет не очень хорошо. Достаточно того, что пресса наверняка пронюхает о передозировке моего отца, так что мне не нужно подливать масла в огонь. — Ладно. Я буду ездить вокруг, пока не найду ее сам.

Я поворачиваюсь и вылетаю из комнаты так же быстро, как и вошел. Сцепляю пальцы на затылке и рычу в полном отчаянии. Мой голос эхом разносится по огромному фойе, делая похожим на какого-то бешеного зверя. Больше всего на свете мне хочется врезать по чему-нибудь твердому. Мне требуется вся моя сила, чтобы не повернуть обратно и не ударить кулаком в самодовольную физиономию судьи.

Я распахиваю входную дверь и, оказавшись снаружи, делаю глубокий вдох через ноздри.

— Твою мать!

— Эй, братан. Все в порядке? — Я резко поворачиваю голову в сторону голоса Гейба. Он стоит на подъездной дорожке с губкой и ведром рядом с тем, что, как я предполагаю, является его машиной.

Я отрицательно качаю головой.

— Мне нужно найти Обри.

Он ставит ведро на землю.

— Значит, она не с тобой?

— Нет. Она с Брэйди в каком-то ресторане, и твой отец не говорит мне, где их найти. Мне нужно поговорить с ней. Это срочно, — говорю я.

— Ты не знаешь, что это за ресторан?

Я киваю.

— В какое-то место, куда они все время ходили в старших классах.

Узнавание отражается на его лице и Гейб потирает руки, стряхивая с них нескольких мыльных пузырей.

— Я еще не начал ее мыть. Давай. Я покажу тебе, как туда добраться.

Наконец-то у меня есть кто-то, кто готов мне помочь. Меня охватывает облегчение.

— Спасибо.

Гейб коротко кивает.

— Пошли.

Как только мы отъезжаем на пару миль, я позволяю своему разуму задуматься о моем отце и о том, какими были его последние мгновения на этой земле — были ли мысли о семье последним, о чем он думал. Знакомый укол вины наполняет меня, когда я позволяю вине за его смерть свалиться на мои плечи, как и смерть моей матери и сестры.

Я так крепко сжимаю руль, что костяшки пальцев начинают белеть. Гейб смотрит на мои руки, а затем на мое лицо.

— Все в порядке, Рифф? Ты выглядишь напряженным. Вы с Обри поссорились?

У меня вырывается вздох. Так чертовски трудно говорить о моей семье. Обри — единственный человек, которому я могу открыться. Вот почему она нужна мне прямо сейчас. Мне нужно, чтобы она была со мной. Я должен держаться за последнее, что у меня осталось в этом мире, обеими руками — к черту Судью. Если он хочет уничтожить меня, пусть, блядь, делает как считает нужным.

Наконец я качаю головой.

— Нет. У нас с Обри все прекрасно. В моей семье только что произошла… смерть. Мне нужно уехать прямо сейчас.

— О, блин. Сожалею. Ты был близок с этим человеком? — спрашивает Гейб с неподдельным беспокойством в голосе.

Я тяжело сглатываю и чувствую, что лучше быть с ним честным, насколько это возможно.

— Не совсем, но я ближайший родственник и должен опознать тело.

— Ой, это паршиво. Это был твой дядя или что-то в этом роде?

Я сосредоточенно смотрю на дорогу перед собой и стараюсь держать эмоции под контролем.

— Мой отец.

Я рад, что Гейб больше не настаивает на этой теме и продолжает показывать мне дорогу в ресторан.

— Подъезжай к парковочной станции. Это единственный способ припарковаться в этом городе.

Я выскакиваю из машины и бросаю служащему ключи.

— Оставь её здесь. Я не задержусь.

Тихая фортепьянная музыка и запах изысканной итальянской кухни разносятся по воздуху, в то время как официанты суетятся вокруг с подносами еды. Господи, так вот где они тусовались в старших классах? У этого говнюка Брэйди тоже, должно быть, богатая семья.

Я вытягиваю шею рядом со стойкой хостес, чтобы получше рассмотреть столовую зону. Взглядом обшариваю комнату, останавливаясь на рыжих волосах Котенка. Я делаю пару шагов в ее сторону, но высокая, стройная хостес с длинными темными волосами преграждает мне путь.

— Могу я вам чем-нибудь помочь, сэр? У вас зарезервировано?

Она ни за что не помешает мне добраться до моей девочки.

— Это займет всего секунду. Я здесь не останусь.

— Я не могу позволить вам войти туда в таком виде. — Женщина с презрительной усмешкой скользит взглядом по моему телу.

Я смотрю вниз на футболку и джинсы, которые на мне надеты, и закатываю глаза.

— Я же сказал, что ни хрена не останусь, так что шевелись.

Я не задерживаюсь здесь, чтобы поспорить с этой цыпочкой. Ничто из того, что она говорит, не помешает мне пройти последние десять футов, чтобы добраться до Обри.

— Сэр… вы не можете… Пожалуйста, сэр, — я слышу, как женский голос позади меня исчезает вдали. Все, что сейчас имеет значение — это добраться до моего мира.

Две секунды спустя я останавливаюсь на полпути, когда подхожу достаточно близко, чтобы увидеть руку Брэйди, лежащую поверх руки Котенка. Рука Брэйди протянута через стол, и он массирует ее ладонь большим пальцем. Моя кровь мгновенно вскипает. Как, черт возьми, она может так поступить со мной? Неужели она не знает, что она — мой гребаный мир? Как она может позволить этому засранцу трогать себя?

Мы расстались меньше гребаного часа назад, и она позволяет этому случиться? Как я могу доверять ей, находясь в дороге несколько месяцев подряд? Как глупо было верить, что эти отношения были чертовски реальными.

Я сжимаю кулаки и делаю шаг прямо к ней.

— Хорошо пообедали?

Обои отрывает взгляд от лица Брэйди и резко поворачивает голову в мою сторону. Ее глаза расширяются и она понимает, что попалась.