— Почему ты вернулся за мной? — вздохнула она, разрывая поцелуй.

Я провел пальцами по ее шее, пока мой большой палец не коснулся полумесяца за ее ухом.

— Потому что ты моя, любимая. Даже смерть не сможет забрать тебя у меня, если я не соглашусь.

Мы спустились на нижний этаж, и я оттолкнул Розали от себя, поджав челюсть, готовясь вернуться в свою камеру, в свою стаю, в свою жизнь. Она могла быть моей, но только в тайне. И даже луна не могла заставить меня действовать иначе.

Двери распахнулись, и два охранника удивленно повернулись к нам. Офицер Кейн стал пепельно-бледным, а офицер Гастингс в тревоге бросился вперед.

— Вот дерьмо, вы, наверное, чуть не умерли, — воскликнул он, запуская руку в свои белокурые локоны.

— Почти, — согласился я. — К сожалению, сучка Оскура оказалась достаточно быстрой, чтобы спасти свою задницу.

— Если бы ты не пялился на мои сиськи так долго, ты мог бы вернуться раньше, верно, Итан? — поддразнила она, и я проигнорировал ее, хотя мое сердце заколотилось, когда я снова услышал силу в ее голосе. Она была олицетворением силы, но даже у нее не было шансов против Гастарда и Наблюдателей, когда они объединялись против одного человека. Это заставило мое нутро вздрогнуть.

— Достань ему новую форму и отведи в камеру, — приказал Кейн, и Гастингс схватил меня за руку, согласно кивнув.

Уходя, я оглянулся и нахмурился, когда Кейн взял руку Розали, и под его прикосновением вспыхнула вспышка исцеляющей магии. Этот Вампир был жестким, как валун, но на мгновение он показался мне мягким. Похоже, моя пара могла склонить на свою сторону даже луну, если бы захотела. Но если она думала, что может ублажать здесь любого придурка, который ей понравится, она глубоко ошибалась. Может, я и скрывал ее как свой маленький грязный секрет, но я был эгоистичным ублюдком, и когда что-то было моим, оно таким и оставалось. Бессрочно.