ТАЙНЫ КРОВИ, ДУШИ МОРЯ Элейн Каннигем
Эй, ты там! Ты, эльф с запятнаными чернилами пальцами и глазами цвета дождя. Приблизься. Я не смогу причинить тебе вреда, даже если бы захотел. Ваши сети сильнее меня.
Ты – вождь этого охотничьего отряда, не так ли? Да. Так я и думал. У моего народа тоже так. Сказители и говорящие с духами – вожди среди вемиков.
Ты удивляешься, эльф? Мы, львиный народ, не дикари из сказок. О, мы охотники и воины – вы не ошибаетесь в этом, – но вемики также знакомы с музыкой и магией, сочиняют сказки и легенды.
Не сомневайся: я Шаноссо Кин Тари, второй О (или «внук», как вы, двуногий народ, определяете это родство) великого Канджира, и я – сказитель племени вемиков Тари. Освободи меня из этой сети, и я расскажу тебе историю, давно забытую, историю об ужасной магии и страшных существах, которых никогда не видел ни один живой вемик в этой степи, кроме как в ночных кошмарах, посланных им в качестве дурных предзнаменований.
Да, я знал, что это предложение заинтересует тебя! Из всех двуногих, только эльфы имеют самое острое любопытсво. Вижу, у тебя пергамент и перо уже наготове. Прежде чем мы начнем, прикажи своим родичам, чтобы они положили свои копья. Даю тебе слово, что я не воспользуюсь ни когтем, ни клинком против каждого из вас, пока не закончу повествование. И тогда я стану сражаться, и то, если буду вынужден защитить себя от твоего неудовольствия.
Что? Ты бы никогда не напал на барда, чья история тебе не понравилась? Хммм! Как бы сказал мой дедушка: «никогда не говори заранее, пока история не рассказана до конца». Но так как ты продолжаешь заверять меня в этом, то пообещай мне следующее: поклянись записывать все слово в слово так, как я говорю, и положи потом свиток в такое место, где многие смогут прочесть эту историю и запомнить ее.
Хорошо. У меня есть твоя клятва, у тебя есть моя. И теперь у тебя будет еще и история, рассказанная так же, как рассказали ее мне.
В далекие времена, когда эльфы и драконы сражались между собой за господство в, еще молодом, мире, жил темный эльф – волшебник, не имеющий себе равных по силе, за исключением, быть может, только его огромной гордыни.
Ка'Нарлист был архимагом Аторрнаша, некогда могущественного города, чьи тайны веками были скрыты в джунглях глубоко под землей – тайны, которые до сих пор еще спрятаны под сотней морей.
Высокая крепость из черного камня, возвышавшаяся на вершине, выдававшейся в море, скалы, была пристанищем для темного эльфа. Из этой крепости, Ка'Нарлист мог видеть Залив Банши, огромное копье с морской водой, вонзившееся глубоко в Южный Фаэрун. Далеко внизу, под его замком гремело, пело и выло море – печальная, нескончаемая музыка, которая днем омрачала мысли волшебника, ночью же ввергала его в задумчивость.
Убери свои карты, эльф. Эта бухта давно исчезла – потеряна тогда, когда земля была разрушена и рассеяна могущественной, но забытой магией. Не удивляйся, что я знаю такие вещи. Наши легенды такие же древние, как и ваши, зато более правдивые.
Ну что, продолжим?
С годами Ка'Нарлист все больше всматривался в бурные воды морского залива. Он много размышлял над тем, что может скрываться под ними, как в этой бухте, так и во всех безбрежных морях. Хотя и будучи ученым, он не хотел просто знать: он собирался обладать этим.
Такие амбиции не были редкостью среди его народа. Илитиири, темные эльфы юга, были жестоки и воинственны, они грабили, завоевывали и порабощали тысячи племен. Даже их сородичи, светлокожие эльфы, не были в безопасности во время таких набегов! Ка'Нарлист стал богатеть после этих рейдов, доставив, к тому же, кучу рабов из многих земель, чтобы они работали у него в замке и тешили его гордость. Одним из таких пленников был Мбугуа, шаман-вемик. О нем я расскажу позже.
Несмотря на всю свою власть, илитиири редко испытывали удовлетворение. Ка'Нарлист обладал огромным богатством, магическими заклинаниями, назначение которых не могли понять самые могущественные маги, и пользовался большим уважением у своего народа. И все же, наблюдая за этим водным царством, единственным местом, где темные эльфы точно не могли претендовать на свое господство, он думал о своей славе, которая напоминала ему скалистый берег: даже самые твердые камни со временем стирались в песок постоянно бьющимся о них морем. И он позавидовал вечной силе богов. Он стремился обрести такое же могущество.
Поскольку Ка'Нарлист был ученым, он знал много легенд, где говорилось о расах, созданных лишь для того, чтобы служить своим создателям. Если у Груумша Одноглазого были орки, а у Матери-Земли ее Левиафан, то почему бы и волшебнику, достигшему громадного величия, не создать расу собственных существ, которые молились бы ему, что, несомненно, увеличивало его силу и господство. У волшебника не было сомнений, какими они должны быть: он хотел контролировать морские глубины. После долгих размышлений он решил создать морских людей, жестокую расу, которую пошлет завоевывать все новые и новые водные пространства – во имя Ка'Нарлиста, конечно. Чтобы его «дети» никогда не восстали против него, он решил не даровать им магию. Скорость и скрытность в сочетании с ненасытным голодом – вот и все их оружие.
Очень просто решить, что нужно сделать; гораздо труднее это выполнить. Но в целом не скучно. По крайней мере, не скучно для такого, как Ка'Нарлист...
– Подай мне кривой нож, – рассеянно пробормотал Ка'Нарлист. Его внимание было полностью сосредоточено на мучениях несчастного кодингобольда, привязанного к его столу; он не удосужился даже поднять свои багровые глаза на вемика, который стоял у его локтя.
У Мбугуа был уже заготовлен инструмент, еще до того, как эти слова были произнесены – он слишком часто помогал своему господину, чтобы не понять, что ему нужно, – и он вложил гладкую ручку в протянутую ладонь волшебника.
Вемику очень хотелось перевернуть нож лезвием вперед и загнать его глубоко между парой хрупких эльфийских ребер или, на худой конец, отрезать несколько черных пальцев. Долгий и болезненный опыт доказал всю бессмысленность таких действий. Каждый раз, когда Мбугуа нападал на колдуна-илитиири, наносимая тому рана появлялась не на эльфе, а на собственном теле вемика.
Много раз гордый Мбугуа пытался обрести свободу; много раз он просыпался на своем тюфяке, с колотящейся об него головой и жуткими воспоминаниями об ужасных ритуалах, восстанавливавших его искалеченное тело. Однажды, только однажды, ему удалось нанести смертельный удар, сбежав от Ка'Нарлиста в Царство Смерти. Но ужасный бог колдуна, Гонадор, вырвал вемика из загробной жизни, вернув его снова в этот гнусный плен. Даже спустя много лет, воспоминания об этом опыте заставляют Мбугуа кричать во сне. Зло, бывшее Гонадором, и сила, в лице Ка'Нарлиста, слились в одно целое в голове Мбугуа.
После своей очень короткой смерти Мбугуа, судя по всему, служил своему хозяину без жалоб и вопросов. Он исправно все выполнял, помогая Ка'Нарлисту даже в таких делах, как эта – делах, которые выворачивали всю душу охотника наизнанку и заставляли чувства благородного вемика буквально вопить о том, что будет праведно, запустить копье в это существо, которое позволяло себе систематически причинять боль живому созданию.
Не то, чтобы Мбугуа жалел кодингобольдов. Это были неприятные, дурнопахнущие, похожие на крыс существа – уродливые твари о четырех ногах, имеющие собачье тело, которое увенчивалось тощей человекообразной грудью и хитрой, серой мордой. Имея серые кожу и души, они, казалось, не обладали ни совестью, ни гордостью. Кодингобольды жили исключительно на том, что могли украсть. Они были трусами и сражались только в том случае, когда чувствовали, что сильнее, и превосходили числом своих жертв. И они особенно любили мясо молодых вемиков. В последние годы, много детенышей путешествующих и странствующих вемиков стали жертвами беспорядочного нападения кодингобольдов, которые бороздили просторы степи. Собственно племя Мбугуа уже почти истребило этих жестоких и вороватых существ, и вемик не оплакивал их потери. Пусть даже так, но взгляд, брошенный на визжащего и извивающегося кодингобольда, граничил с сочувствием.
Он сам испытал подобные эксперименты, хотя и с большей стойкостью. Мбугуа был одним из первых, кто испытал на себе всю жестокость властолюбивого Ка'Нарлиста. Тело вемика исследовали, резали и отбирали образцы до тех пор, пока, наконец, колдун не был удовлетворен, тогда он получил ответ, который искал. Это – кровь, – говаривал Ка'Нарлист, – тайна жизни – в крови.
Мбугуа был шаманом, и народ и магия его племени говорили другое, но что он мог возразить, видя ужасные успехи колдуна? Ка'Нарлист использовал кровь своего раба-вемика в качестве ингредиента в какой-то темной магии, конечным результатом которой стало рождение двух новых существ – злобного зверя, который имел такую же густую черную гриву, как у Мбугуа, а также человекоподобного младенца с темной золотистой кожей вемика и кошачьими глазами.
Насколько радовался Ка'Нарлист, настолько же ужасался Мбугуа. Для колдуна это выглядело, как успешное «разделение» вемика на его важные составные части: человека и льва. Для вемика это было зверством, которого он не мог постигнуть. Ликующий Ка'Нарлист не заметил возмущения и мрачной целеустремленности на лице своего раба. Если бы он присмотрелся к нему внимательней, то сразу понял бы, что Мбугуа поклялся покарать его.
Хотя знание этого не имело никакого значения. Ка'Нарлист был уверен в своей власти и силе. Мрачные мысли вечного раба ничего не значили для него. Его собственное божественное дело и существа, которые в конечном итоге получились: это и только это имело значение для Ка'Нарлиста.