Неонилла Самухина

Фонтан Аленби

Он был продавцом на Центральном рынке в Тель-Авиве. Изо дня в день приходил он сюда рано утром, выносил лотки с фруктами и овощами и расставлял их на прилавке, готовясь к новому торговому дню. Изо дня в день вокруг него бурлила пестрая толпа покупателей и праздно бродивших туристов. Шум, гомон, громкие крики торговцев, нахваливающих свой товар, звучали для него привычной музыкой. Он и сам часто вел в ней свою партию: завидев какую-нибудь озабоченную фруктово-овощным изобилием хозяйку, он тоже начинал кричать:

– А я сегодня сошел с ума – я сегодня продаю на шекель дешевле!

Торговля у него шла хорошо, хотя он не был балагуром и, на первый взгляд, для торговца ему не хватало мягкости и озорства. Он вел себя чрезвычайно вежливо, с большим достоинством и даже шутил как-то серьезно. Если понаблюдать со стороны за ним и его покупателем, создавалось впечатление, что они заняты очень важным делом.

Проходившие мимо женщины иногда оглядывались на него и останавливались у его прилавка, но не для того, чтобы что-то купить, а просто… постоять рядом и, прикрываясь лукавым словцом, окинуть почти неуловимым взглядом его красивую фигуру.

Заметив эту маленькую хитрость, он пресекал любые попытки пофлиртовать с ним. Ему было двадцать семь, он хотел многого достичь, и для него еще на первом месте было дело… Поэтому, нахмурив брови, он сурово упирался взглядом в глаза такой покупательницы и молча ждал. Результат бывал разный: некоторые женщины терялись и старались побыстрее уйти; некоторые, смутившись, суетясь и путаясь в сумках, покупали первое, что попадалось на глаза, и скрывались в толпе. А некоторые, хмыкнув и окидывая его многозначительным, сожалеющим взглядом, уходили медленно, покачивая бедрами и в полной уверенности, что этот мужчина сам не знает чего хочет, если так себя обделяет. После таких дамочек ему всегда было противно: он ощущал себя самцом, вокруг которого вьются похотливые самки.

Но он, действительно, был привлекателен – высокий, с широкими плечами и крепкой грудью. Его черные волосы были по-армейски коротко подстрижены. Загорелое лицо с тонкой линией носа, красиво очерченные губы, мерцающие из-под изогнутых черных бровей большие темные глаза – все это не могло не привлекать внимания прекрасного пола. Однако женщины в его жизни занимали пока очень скромное место.

Однажды, в каком-то разговоре между делом, он неожиданно для себя рассмеялся шутке соседа по прилавку. Ослепительная белозубая улыбка словно взорвала и осветила его загорелое лицо. Это было настолько не свойственно ему, что он сам спохватился и, перестав смеяться, оглянулся… и сразу же наткнулся на изумленный взгляд стоявшей перед его прилавком девушки. На ней было яркое, облегающее фигуру цветастое платье. Он видел ее здесь впервые.

Сделав к ней шаг, он собрался было спросить, что она хочет купить, но она уже отвернулась и отошла от прилавка. Проводив ее взглядом, он пожал плечами и повернулся к новой покупательнице.

Прошло два дня. Стоя за своим прилавком, он изнывал от жары и время от времени прикладывался к пластмассовой бутылке с водой. Разомлевшие прохожие осоловело бродили между рядами, ничего не покупая. Казалось, им будет просто не донести купленного до дому. Вдруг он почувствовал чей-то взгляд и настороженно огляделся.

Метрах в десяти, у прилавка напротив, стояла та же девушка в цветастом платье. Он ее сразу узнал. Она внимательно следила за ним большими серыми глазами. Заметив, что он ее увидел, девушка мгновенно отвернулась и быстро скрылась в толпе покупателей.

На следующий день она опять появилась на том же месте. На этот раз на ней была белая майка и короткие шорты. Наверное, шла с пляжа – ее лицо, руки и ноги были ярко-розового цвета.

«Сгорела…» – подумал он.

Она приходила каждый день и стояла неподалеку, глядя на него до тех пор, пока он ее не замечал. Тогда она быстро удалялась.

Его стало раздражать это молчаливое созерцание, и он решил не обращать на девушку внимания, поскольку не мог понять, чего она от него ждет. Но девушку уже заметили его соседи, и теперь, как только она появлялась, они со смехом кричали ему:

– Матанель, смотри, твоя козочка пришла!

Она и вправду была похожа на горную козочку – пугливой стремительностью движений, тонкой талией и стройными ногами.

Он стал замечать за собой, что теперь, разговаривая с покупателями, все время следит за толпой в ожидании ее появления. Это ему мешало, и он решил положить конец ее бессловесному преследованию.

На следующий день он заметил ее еще на подходе и сразу направился навстречу. Увидев, что он идет к ней, она круто развернулась и заспешила по проходу между рядами назад. Он раздосадованно вернулся к себе за прилавок.

Соседи вокруг хохотали:

– Ай, посмотрите, козочку захотел поймать!

Она не появлялась четыре дня. Он подумал уже, что больше ее не увидит, и начал успокаиваться. Но она пришла снова. Он сделал вид, что не замечает ее, а сам потихоньку следил из-под опущенных ресниц, как она заняла свою позицию, наблюдая за каждым его движением. Он осторожно стал обходить свой прилавок, как бы показывая товар покупателю, а на самом деле незаметно приближаясь к ней. Она забеспокоилась, и тогда он, резко развернувшись, бросился в ее сторону. Ее и так огромные глаза распахнулись еще шире, а в следующее мгновение она сорвалась с места и побежала к выходу. Пышные каштановые волосы тяжелой волною взметнулись за ее спиной. Под насмешливые выкрики торговцев он побежал следом.

Она выскочила на улицу и, наткнувшись на прохожего, замедлила бег. Испуганно оглядываясь на ходу, она видела, как он настигает ее. Его глаза, вспыхивающие недобрым огнем, не упускали ее из виду и не сулили ничего хорошего.

Под удивленными взглядами прохожих неслись они по улице Аленби, не обращая внимания на светофоры и гудки тормозящих машин.

И, наконец, он настиг ее. Схватив за руку, он резко повернул ее к себе и сжал обеими руками ее плечи. Она, тяжело дыша, в ожидании подняла на него глаза, но, увидев над собой перекошенное от злости лицо, сникла и опустила голову. Разметавшиеся волосы скрыли ее лицо.

Встряхнув ее, он начал ей гневно выговаривать:

– Тебе что от меня нужно? Зачем ты ходишь и позоришь меня и себя своими взглядами? Так порядочные девушки не поступают!

Он раздраженно высказывал еще что-то, а она молчала, опуская голову все ниже, как будто его слова придавливали ее сверху. Вдруг, как бы со стороны, увидел он свои загорелые руки, с силой сжимающие ее хрупкие плечи, и ее волосы, окутавшие его пальцы. От волос шел пряный незнакомый запах. Продолжая говорить, он, не отдавая себе отчета, тронул ее волосы рукой. Они были гладкие и шелестящие как шелк. Она подняла голову, и он увидел в ее лице глубокую печаль. Сердце его дрогнуло, и он пораженно замолчал на полуслове. Она же, поведя плечами, высвободилась из его рук и, прошептав какое-то слово на непонятном языке, повернулась и пошла прочь. Он стоял и смотрел, как она уходит вниз к морю. Ее словно надломили, вся ее фигурка поникла и потеряла свою стремительность. Она медленно растворилась в дрожащем мареве, поднимавшемся над раскаленной землей.

На рынок он вернулся угрюмый. Ощущение вины тяжестью легло на его сердце. Он не отвечал ни на смешки соседей, ни на их вопросы. В каком-то оцепенении закончил он торговый день.

Больше она не приходила.

Он ждал, высматривая ее среди покупателей. Иногда в толпе мелькало цветастое платье или волна каштановых волос – и его сердце вздрагивало, но каждый раз это была не она. Чувство утраты наложило отпечаток на его жизнь. И так не улыбчивый, он стал еще мрачнее.

«Где ты, моя козочка?»

Дни потянулись обычной незапоминающейся чередой. Ежедневные заботы постепенно вытесняли из памяти ее облик, но иногда ее печальные глаза вставали перед ним, и тогда непонятная тоска сжимала сердце.