Короткий уродливый смешок.

Зак отошел от двери.

Его кости болели от страха.

Он посмотрел на часы. 12:20.

Он знал, что Круз, его заклятый враг, жив. И вот он был в пути. К 12:40 он будет здесь. Зак оказался в ловушке, не мог выбраться из этого склада и не мог поднять тревогу.

Паника усилилась. Была сильнее, чем его угасающее головокружение и тошнота.

У него было двадцать минут.

«Думай, — сказал он себе. — Думай!».

Он вернулся на остров Святого Петра, гулял с Рафом по скалистому мысу. Раф внезапно остановился и наклонился. Когда он снова выпрямился, между большим и указательным пальцами он держал червяка.

— Завтрак? — предложил он без тени улыбки на серьезном лице.

— Не издевайся, — сказал Зак.

— И не думал. Серьезно, Зак. Иногда приходится использовать все, что можно найти. Бывают моменты, когда ты будешь думать, что тебе конец. Скорее всего, нет, если ты умеешь импровизировать с тем, что тебя окружает, — он снова наклонился, чтобы подобрать зазубренный кусок камня. Он поднял его и червяка. — Большинство людей увидят червяка и камень, — сказал он. — Тебе нужно увидеть еду и оружие. Люди всегда импровизировали с тем, что попадалось под руку, Зак. Большинство из них разучились. У тебя нет такой роскоши.

12:22

Импровизировать.

Заку приходилось спешить. Прошло уже две минуты. У него было восемнадцать минут до прибытия Круза.

Сначала ему нужно было снять пластик. Со связанными руками он ничего не мог сделать. Но его окружали игрушки. Конечно, здесь не было острого лезвия. Он направился обратно по одному из проходов, его взгляд метался, искал что-нибудь, что могло бы ему помочь.

Мягкие игрушки.

Недорогие ноутбуки в ярких тонах.

Наборы химии.

Наборы для рисования.

Куча детских ночников.

Пазлы.

Он остановился, повернулся и вернулся к ночникам.

Импровизировать.

Было два типа ночников: одни с абажуром в форме полумесяца, другие с бледно-голубой звездой. Зак неловко попятился к полке и схватил полумесяц. Он слепо держал его за спиной, и после тридцати секунд возни ему удалось отцепить абажур.

Он оставил голую лампочку подключенной к гибкому трубопроводу с электрической вилкой на одном конце.

Зак почувствовал волнение. Он нашел своего червя.

Теперь ему нужна была розетка. Он подбежал к концу прохода и посмотрел вдоль стены. Он заметил розетку примерно в трех метрах от запертой двери и побежал к ней, затем присел на землю рядом с ней.

Лампа ночника была маленькой — размером с большой палец Зака ​​и вдвое толще. Осторожно переместив ее за спину, он обернул краем футболки стекло. Теперь, когда она была защищена тканью, он взял лампочку в правую руку и осторожно сжал.

Стекло разбилось с приглушенным треском. Осторожно, чтобы не повредить нить, Зак развернул пальцы и позволил разбитому стеклу упасть на пол. Он положил сломанную лампочку на пол, затем включил ночник в розетку. Он загорелся. Позади него было свечение, и он чувствовал тепло нити.

Он осторожно прошел к разбитой лампочке. Он подвинул запястье так, чтобы пластиковая стяжка была как можно ближе к горящей нити. Но не слишком близко. Удар электрическим током мог снова вырубить его. По его оценкам, он находился в паре сантиметров от нити, когда остановился и ждал, пока тепло сделает свое дело.

Плоть обгорала быстрее, чем тает пластик. Зак знал, что приближается боль. Всего через пять секунд его кожа начала гореть. Он стиснул зубы, но не отодвинул запястья от источника тепла.

Прошло десять секунд.

Пятнадцать.

Он изо всех сил развел запястья. Теплый пластик немного прогнулся. Но он подсчитал, что нужно еще десять секунд. Горящая кожа была агонией. Он подумал, что уловил запах.

Двадцать секунд.

Двадцать пять.

Он больше не мог этого выносить. Задыхаясь от боли, он оторвался от нити. Но он не мог дать пластику остыть. Он снова натянул кабельную стяжку и на этот раз почувствовал, как она растягивается еще немного.

И еще немного. Как кусок жевательной резинки, тянущийся с двух сторон.

Между запястьями образовалась щель в пять сантиметров. Он высвободил руки из наручников и тут же стал посасывать обожженную плоть на правом запястье.

«Не обращай внимания на боль, — сказал он себе. — Ты еще не выбрался отсюда…».