— Еще, — потребовала она с придыханием, от чего его яйца запульсировали еще сильнее, чем раньше. — Сделай так еще раз.

Крак сильно сосал ее сосочки, медленно выходя из нее, а затем снова вошел. На этот раз стон вырвался у него, когда Скитер плотно сжала внутренними мышцами его член. Он чувствовал каждый дюйм ее гладких стеночек. Она крепко обхватила его, когда он попытался отстраниться.

Крак отпустил ее груди, чтобы обхватить ее за бедра. Откинул голову на подушки, глядя ей в глаза, и снова вошел в нее. На этот раз сам контролировал ритм.

— Мне нравится так, — хрипел он, набирая скорость. — Ты прекрасна, когда кончаешь.

— Крак, я… о… о… о… о… — стонала она, и ее тело снова затрепетало вокруг него. — Это слишком.

— Никогда, — прорычал он. — Это никогда не будет слишком много.

Он не сводил глаз с ее раскрасневшегося лица, крепко ее держа и двигая бедрами в примитивном ритме, вызванном желанием и потребностью заполучить ее в свои руки. Он стиснул зубы, когда по его телу распространилось покалывание. Теперь он знал, что должно произойти. Удовольствие и разрядка быстро становились для него зависимостью.

Знал, что это конец. Легкий контроль, который сохранял, ослаб, когда он вошел в нее в последний раз. Горячая сперма хлынула из него, и он разлетелся на кусочки в цветном мире, который могла дать ему только она.

Руки у него дрожали, когда он притянул Скитер к себе, и она лежала в сонном безмолвии на нем, все еще соединенная с ним в единое целое. Крак прижал ее к своему гулко бьющемуся сердцу. И продолжал нежно гладить ее спину еще долго после того, как ее дыхание успокоилось и он понял, что она погрузилась в глубокий сон.

— Нет, — пробормотал он, глядя на мерцающие огоньки в комнате и понимая, что Скитер сделала потолок похожим на небеса в ясную ночь. — Нет, это никогда не будет слишком много.

***

Три дня спустя все было не так хорошо. Скитер нервно вздыхала и нетерпеливо теребила волосы, которые то и дело выбивались из топорщащегося хвоста, который поспешно собрала. Она с тоской смотрела на темно-зеленую с голубым планету внизу.

Сколько бы она ни пыталась отговорить его от этого, Крак настаивал, что им нужно лететь на Саллас, как и на том, что ему необходимо поговорить с ее отцом.

— Ты поранишь губу, если не прекратишь ее кусать, — заметил он, делая последние приготовления к их приезду.

— Мне следовало рассказать папе о тебе, — простонала она, покачав головой и снова прикусив губу. — Я должна была подвести его к этой идее. Дать ему знать. Хоть что-то.

— Я предлагал тебе это. Ты отказалась дать мне поговорить с ним, — заметил он. — Мне не понравилось, когда твои глаза снова потекли. Это единственная причина, по которой я сдался.

— Может, тебе стоит остаться на борту «Лулу Белль» до тех пор, пока я не поговорю с ним. Ты будешь ближе к своему звездолету. Так ты быстрее, если он… — ее голос угас под его мрачным, решительным взглядом. — Я не хочу, чтобы он убил тебя!

Взгляд Крака смягчился, когда он увидел блеск слез в ее глазах и дрожь нижней губы. Скитер смотрела на него с искренним беспокойством и страхом. Он мягко сжал ее пальцы в знак утешения. Хотя у него не было никакого желания драться со взрослым, разъяренным тритерианским самцом, он не только хотел, но и мог победить. Самая большая проблема в том, что Скитер вряд ли обрадуется, если он убьет ее любимого отца.

— Он смирится с тем, что ты отныне моя, — сказал он и отпустил ее пальцы, чтобы закончить процедуру посадки.

— Я очень на это надеюсь, — прошептала она, когда они прорвались сквозь атмосферу и начали последнее сближение с крепостью ее отца. — Я очень, очень надеюсь на это.