— Ну и как тебе на вкус? — спросила она у моих губ.

Я был слишком ошеломлен, чтобы говорить. Хотя я должен был предвидеть, что это произойдет. Она была слишком послушной.

— Давай позаботимся об этой мокрой киске. На диван. Сейчас же, — рявкнул Нико, подходя и становясь рядом со мной. Я усмехнулся его требовательному тону. Забыл, каким он был властным ублюдком, когда дело доходило до секса. Она захныкала, забираясь обратно на подушки.

Большие руки Нико сдернули с нее штанины, как будто они оскорбили его.

— Раздвинь свои бедра. Покажи нам эту хорошенькую киску, — проинструктировал он.

Мой член подпрыгнул, когда она последовала его указаниям. Ее розовая киска была самой сексуальной вещью, которую я когда-либо видел.

— Черт, ты мокрая, — сказал он, прижимая свои толстые пальцы к ее киске. — Кенджи, встань перед ней на колени.

Она застонала при виде Кенджи, ползающего между ее бедер по команде Нико. Такова была их динамика.

Нико шел впереди, а Кенджи следовал за ним.

Хаос и контроль.

Кенджи провел языком по ее влажности, кружа им по ее клитору и исторгая из нее прерывистый стон.

— Я трахну твою тугую киску, пока Кенджи трахает твое горло. Поняла, Скар? — спросил Нико, сжимая ее челюсть, чтобы она была внимательнее. Он наклонился и поднял ее, ложа через подлокотник диана и расположив так, чтобы ее голова свисала с края, а ее киска была в идеальном положении для члена Никто.

Кенджи встал перед ней, проводя толстым кончиком по ее губам, размазывая свою преякуляцию. Двое мужчин посмотрели друг на друга и одновременно наполнили ее, вырвав у нее прерывистый стон.

Она только что опустошила мои яйца, но я уже снова твердел.

— Черт возьми, Скар. Ты никогда не уйдешь отсюда, — простонал Кенджи, наблюдая, как его член исчезает в ее горле.

Ствол Нико блестел от ее возбуждения, когда они вдвоем входили и выходили, казалось, работая синхронно. Комната представляла собой симфонию наслаждения.

— Ты ахуено выглядишь, Скар. Ты так ахуенно поглощаешь их члены, малышка. Наша хорошая маленькая шлюшка, — похвалил я, двигая рукой вверх и вниз по своему члену, подстраиваясь под их темп.

Времени не существовало. Казалось, что все длилось целую вечность и в то же время недостаточно долго. Сюрреалистическое состояние удовольствия.

— Черт, я сейчас кончу, — крикнул Нико, его тело содрогнулось, когда он наполнил ее спермой. Через несколько мгновений Кенджи сам почувствовал облегчение.

Я двигал рукой все быстрее и быстрее, подходя к тому месту, где Нико все еще был погружен в ее киску, сперма вытекала вокруг его члена. Это зрелище подтолкнуло меня к краю, и моя собственная горячая, липкая сперма попала в ее киску, скользя вниз по ее щели к заднице.

Она приподнялась на локте, ее грудь вздымалась, зрачки расширились.

— Кенджи, будь хорошим мальчиком и приведи меня в порядок? — с вызовом спросила она.

Мы с Нико расступились, чтобы пропустить его, и он упал на колени с дьявольской улыбкой на лице. Кенджи прижался кончиком языка к ее бедру, впитывая нашу сперму, затем переместился, чтобы облизать ее щель.

— Черт. Мы в полной заднице, — сказал я Нико, который кивнул в знак согласия.

Если бы я уже не сделал ее своей женой, я бы встал на колени и сделал предложение прямо в этот момент.

Пришло время осуществить наши планы, потому что я не собирался терять эту женщину из-за ее гребаного дяди или наших отцов.

***

Сон ускользал от меня.

Нико накормил всех после нашей выходки на диване. Образы члена Нико, скользящего между ее блестящими половыми губками, издевались надо мной. Какого черта я избегал заниматься с ней сексом? Было ясно, что она совсем не похожа на своего засранца дядю, и как бы я ни старался ненавидеть ее, это чувство превратилось во что-то совершенно другое.

Я жаждал ее жарких взглядов и шелковистых прикосновений. Ее язвительных слов с острого язычка. Словно еще одно лезвие в ее арсенале. Я потер свою грудь, то место, где образовывался узел каждый раз, когда я думал о ней.

Шелковистые простыни разлетелись в стороны, когда я сбросил их, вскакивая со своей кровати. С каждым шагом мое сердце билось быстрее. Что она скажет, когда я появлюсь в ее комнате один?

Подражали ли ее эмоции моим?

Или по ее венам течет только ненависть?

Дверь бесшумно открылась, городские огни едва отбрасывали в комнату свет, не давая нормально разглядеть силуэт ее кровати. Я судорожно сглотнул, подползая ближе к спящему телу. Медовые волны разметались по подушке, ее лицо представляло собой прекрасную маску безмятежности — ни одно беспокойство не омрачало ее черт.

Я протянул руку и провел кончиком пальца по ее лицу.

— Блять, — я зашипел, когда она вцепилась в мое запястье и дернула меня вперед. Моя свободная рука ударилась о спинку кровати, чтобы не раздавить ее.

— Калеб? — спросила она хриплым ото сна голосом.

— Да, это я, — ответил я, наши лица были так близко, что ее мятное дыхание ласкало мою кожу. — А теперь, пожалуйста, убери гребаное дуло пистолета с моего подбородка?

Чертовски сексуально, что у нее такие быстрые рефлексы, даже когда она просыпалась ото сна. Она посмотрела на свою руку, как будто даже не заметила, что вытащила огнестрельное оружие. А может, и правда.

— Прости. Это привычка, — ответила она, пряча свой пистолет обратно под подушку и садясь, заставляя меня отстраниться, несмотря на то, что я хотел быть ближе. Простыня сбилась у нее на коленях, обнажив малиновый лифчик, который она надела перед сном. Она выглядела совершенно порочной в крошечных кружевных чашечках, которые едва прикрывали ее соски. Соски, которые затвердели под моим пристальным взглядом.

— Прекрати пялиться на мои сиськи, Калеб, и скажи, зачем ты вломился в мою комнату.

Я поднял глаза к ее светло-лазурным глазам.

— Вряд ли это можно назвать взломом, когда я буквально открыл дверь, — сказал я.

Уголки ее пухлых губ приподнялись в яркой улыбке, когда она разразилась лающим смехом.

— Ну, с моим аргументом не поспоришь, — сказала она, и в ее глазах заплясало веселье. Ненависть, которая обычно красила ее хорошенькое личико, исчезла, и в моем сердце затеплилась надежда.

— Калеб?

Ее голос был хриплым, когда я нежно обхватил ее лицо ладонями, наклоняясь и притягивая ее нижнюю губу к своей. Влажный хлопок, который она издала, когда я выпустил ее, был подобен выстрелу на скачках, отправив нас в безумный сеанс поцелуев, наши губы и языки пожирали друг друга. Она была всем, чего я когда-либо мог желать.

Восхитительный жар от того, что ее руки теребили мои волосы, послал эклектичные импульсы прямо к моему члену, когда она оторвалась и впилась зубами в нежную плоть моего горла.

— Что ты здесь делаешь, Калеб? — спросила она, облизывая то место, которое только что укусила.

Слова застряли у меня в горле.

Она откинулась назад, заметив мое колебание, и нахмурила брови. Я никак не мог удержаться, чтобы не разгладить морщинки большим пальцем и не запечатлеть целомудренный поцелуй на ее губах.

— Я тупица, Скар. Я всегда придерживался убеждения, что не смог бы полюбить женщину, потому что они не могут справиться с этой жизнью. Что я снова понесу потери, — ее глаза расширились, когда я сказал про любовь, но я продолжил, решив не слишком глубоко задумываться о выборе слова. — Ты жестокая и способная девочка, и меня задело, что единственная, кто могла бы успокоить мои страхи, носит ту же фамилию, что и мужчина, которого я ненавижу. Но мне насрать, какая у тебя фамилия. Ты, блять, моя, и я твой, если ты захочешь, — сказал я, затаив дыхание, наблюдая за ее лицом в поисках признака того, о чем она думает.

Она вглядывалась в мое лицо, покусывая нижнюю губу.

— Фамилия другая, — ответила она, и в ее глазах засияло удовлетворение.

— Что?

Ее мягкие руки обхватили мой подбородок.

— Тебе должно быть все равно, какая у меня фамилия. Потому что теперь я Каллахан.

Я наблюдал, как она облизнула губы, отчего у меня сжался желудок.

Эти слова разрушили работу моего мозга, заставив меня потерять контроль, пока она не оказалась прижатой к моему телу. Мои губы прижались к ее губам. Ее мягкие губы прижались к моим, их чувственная ласка опьянила меня, как любимое виски. Все эмоции, которые мы не высказывали вслух, проносились между нами с каждым поцелуем.

— Я хотел трахнуть тебя красиво и медленно, женушка, но не думаю, что смогу это сделать, — прорычал я, срывая оставшуюся часть простыни и застонав, когда увидел кроваво-красные шелковые стринги, которые были на ней. Те, что она позволила бы мне заполнить своей спермой.

— На четвереньки, женушка. Я хочу съесть эту киску сзади.

Я мрачно усмехнулся, когда она застонала «блять», принимая ту позу, в которой я хотел ее видеть. Округлости ее задницы заставили мой член затвердеть. Она вскрикнула, когда моя рука шлепнула по ее идеальной плоти, прежде чем потереть. Ее тело затрепетало от предвкушения, когда я спустил шелковистую ткань с ее бедер, обдувая прохладным воздухом ее мокрую киску.

Только по воле божьей я смог удержаться от того, чтобы не наклониться вперед и не погрузить свой язык внутрь, но я хотел, чтобы она была как на иголках.

— Не двигайся, черт возьми, — приказал я, нанеся еще один удар по ее ягодице, когда достал свой телефон и включил музыку.

— Блять, Калеб. Я делаю все возможное.

— Я хочу, чтобы в первый раз, когда твой муж погрузит свой член в твою грешную киску, все прошло хорошо, Скар, — ответил я, стаскивая боксеры. Моя эрекция подпрыгивала и раскачивалась, когда я двигался к ее блестящей промежности. — Посмотри, какая ты чертовски мокрая для меня. Хочешь, чтобы я трахнул эту тугую пизду, женушка? — спросил я, проводя головкой своего члена по ее щели к клитору.

— Срань господня.

— Это не ответ, Скар, — в комнате раздался громкий треск, и на ее ягодице расцвел румянец. — Скажи мне, — потребовал я.