25

КЕЙД

Серфинг — это, то что мне всегда нравилось. Всегда был, всегда будет. Но подготовка к соревнованию? Да, не так уж и весело. Брайс и Джейден становятся маленькими придурками-боссами и берут все под свой контроль, как пара сержантов-строевиков. Однажды я подумывал нанять кого-нибудь профессионального мне в помощь, но это то, что работало для меня с тех пор, как они перестали конкурировать, и я твердо верю в то, что нельзя чинить то, что не сломано.

Мы потратили сорок пять минут на то, чтобы доехать до того же пляжа, где будут проходить соревнования. Волны здесь настолько сильные, что Джейден даже не заходит в воду, но это не мешает ему выкрикивать команды с пляжа.

Я занимаюсь серфингом от всего сердца, передвигая доску с профессиональным мастерством. Даже когда я так сосредоточен, мои мысли все еще умудряются возвращаться к Леннон. То, как она выглядела, будто хотела подраться со мной после того, как из-за нее я сломал вторую доску. Как она купила мне эту новую, так получилось, что она в пятьдесят раз лучше. Когда я предложил доску, которую она купила для себя, она даже не поняла, что она соответствует моей.

— Хватит мечтать наяву и, блядь, занимайся серфингом! — Кричит Брайс. — Ты никогда не выиграешь, если проведешь день, падая в обморок, как девчонка, от своей сводной сестры.

— Отвали, мудак, — кричу я в ответ, но это только заставляет его смеяться.

Я изо всех сил отгоняю мысли и сосредотачиваюсь на текущей задаче, потому что победа в этом конкурсе может означать спонсорство. Спонсорство означает профессиональную карьеру в серфинге, а это значит, что мой отец снова встанет на ноги. Может быть, если у него будет сын, которым можно гордиться, он не будет таким жалким болваном.

***

Я подъезжаю к своему старому дому, понимая, что машина моего отца все еще стоит на том же самом месте, где я видел ее в последний раз. Надеюсь, это означает, что он просто не ходил в бар в последнее время, а не то, что он где-то внутри, мертвый от того, что захлебнуслся собственной рвотой.

Когда я захожу внутрь, звук знакомого смеха смущает меня больше, чем когда-либо. Я закрываю за собой дверь и иду в гостиную. У меня отвисает челюсть, когда я вижу, как Леннон сидит там, разговаривая с моим несколько трезвым отцом посреди отвратительного беспорядка.

— Э-э, привет, — приветствую я их обоих.

Мой папа загорается, когда видит меня. — Кейд. Твоя подруга была достаточно мила, чтобы зайти и занести деньги, которые ты ей дал. — Он встает с дивана и подходит, чтобы обнять меня. — Спасибо тебе, сынок. Ты действительно не должен был этого делать, но я обещаю, что не подведу тебя.

Встречаясь взглядом с Леннон из-за плеча моего отца, она грустно улыбается мне. Я похлопываю отца по спине и жду, когда он отойдет.

— Папа, ты не возражаешь, если у меня будет минутка наедине с Леннон?

Он понимающе ухмыляется и переводит взгляд с нас двоих, прежде чем исчезнуть в своей комнате. Я смотрю на Леннон и киваю в сторону коридора. Она встает и следует за мной, пока мы не оказываемся за надежно закрытыми дверями.

— Что это? Подарок из жалости?

Ее лицо сердито морщится. — Что? Ты думаешь, это то, что я чувствую к тебе? Жалость?

Я пожимаю плечами. — Разве нет?

— Нет, мудак! — Она отводит от меня взгляд и закатывает глаза. — Забудь об этом. Очевидно, это была ошибка.

Прежде чем она успевает подойти к двери, я встаю перед ней. — Нет, подожди. Прости, я просто был уверен, что ты расскажешь своему отцу о деньгах, которые я украл.

— Ну, я этого не сделала, — вздыхает она. — Я думала об этом, но ты всего лишь помогал своему отцу. Он невиновен во всем этом, и, хотя я, возможно, не согласна делать что-либо, что причиняет боль моему отцу, я также не согласна с его выбором разрушить брак.

Чувство вины кипит под поверхностью, назревая из-за каждой плохой мысли, которая у меня когда-либо была о ней. Я беру минутку, чтобы собраться с мыслями, а затем сдаюсь, проводя пальцами по волосам.

— В любом случае, сколько ты ему дала?

Она смотрит в землю. — Восемьдесят штук. Достаточно, чтобы помочь ему прожить целый год.

У меня отвисает челюсть. — Леннон! Ты не можешь так много вынести! Твой отец заметит. — Я начинаю паниковать. — Ты вообще что-нибудь там оставила?

Ее рука поднимается, чтобы потереть руку, показывая, что ей неудобно. — Я не брала это у своего отца. Я взяла это со своего собственного счета.

Мои брови приподнимаются. — У тебя есть восемьдесят штук, которые просто лежат на банковском счете?

Она наклоняет голову вперед-назад. — Были.

Я смотрю в потолок, размышляя, должен ли я поцеловать ее или наорать на нее. — Я знаю, что твой отец богат, но, пожалуйста, скажи мне, что ты не истощила свой банковский счет.

— Не беспокойся об этом. Это мои деньги, и я могу делать с ними все, что захочу.

Как раз в тот момент, когда я подумал, что дерьмо не может быть еще более хреновым, я заставил Леннон собрать все деньги, которые у нее есть, и отдать их моему отцу. Кто вообще позволяет своей девушке, или кем бы она ни была, делать это? Особенно когда их мотивы были такими же нечистыми, как мои.

Почему я не мог встретиться с ней при других обстоятельствах? Почему с ней должно быть все или ничего? Я сжимаю кулак и подношу его ко рту, пытаясь обуздать свой гнев, но бесполезно. Это превратилось в такой чертов беспорядок, что я едва вижу землю, на которой стою.

— Пошли, — говорю я ей. — Нам нужно уехать.

Она отступает, чувствуя мой гнев. — Что случилось?

— Я сказал, пошли!

Схватив ее за запястье, я тащу ее за собой через дом и к входной двери. Как будто она знает, что для нее лучше, она не спорит со мной по этому поводу. Вместо этого она садится в машину и пристегивает ремень безопасности. Я завожу машину и запускаю двигатель, прежде чем выехать на дорогу.

С каждой проходящей секундой я прихожу во всю большую ярость. Во всем этом можно винить только одного человека. Единственный человек, который забрал мою идеальную жизнь и перевернул ее с ног на голову своим эгоистичным выбором. Та, которая обещала всегда защищать мою сестру и меня, а теперь уезжает на месячные каникулы со своим маленьким богатым бойфрендом. Тот, кто превратил моего отца в спившегося алкоголика, который, кажется, больше ничего не может для себя сделать.

Моя нога вдавливает педаль в пол, и машина набирает скорость. Я уже превышаю скорость на тридцать миль в час, но еще немного — и меня это не убьет. Мои руки белеют, когда я сжимаю руль со всей силы, которая у меня есть.

— Кейд, притормози, — умоляет Леннон, но я не обращаю на нее внимания. — Кейд!

Если бы я посмотрел в ее сторону, я бы, вероятно, увидел страх на ее лице, но я не могу. Я даже не могу заставить себя посмотреть на нее, потому что тогда я могу сдаться. Я могу потерять мотивацию рассказать своей матери все, что я скрывал с тех пор, как она сбросила атомную бомбу на нашу семью.

Я сворачиваю за угол и въезжаю на подъездную дорожку. Я уже выхожу из машины и подхожу к двери еще до того, как Леннон отстегивает ремень безопасности. Она вылезает и бежит, чтобы догнать меня, но я здесь сосредоточен не на ней.

— Мама! — Я кричу, как только захожу внутрь. — Мама, где ты, черт возьми?

Леннон пытается схватить меня за руку. — Что ты делаешь?

— Наконец-то выскажу свое гребаное мнение, — рычу я. — Мама!

— Не надо, — умоляет она, следуя за мной по особняку. — Ты пожалеешь об этом. Просто поднимись со мной наверх и успокойся.

Я оборачиваюсь и показываю на нее. — Ты не знаешь, о чем я буду сожалеть! Это все ее вина. Она разрушила всю мою жизнь ради собственной эгоистичной выгоды!

Леннон делает шаг назад, шокированная моим тоном. Как только я думаю, что она собирается убежать, она расправляет плечи, и в ней проявляется та же борьба.

— Ну, по крайней мере, у тебя есть мать! — Кричит она, отталкивая меня назад. — Та, кто любит тебя! Моя бросила меня, когда мне было три года, и больше не вернулась! Так что, извини меня, если я не хочу стоять здесь и смотреть, как ты выбрасываешь свою.

Она разворачивается и выбегает из комнаты, не давая мне ни секунды, чтобы что-то сказать в ответ. Я оглядываю пустую кухню и дергаю себя за волосы. Как будто все во мне накапливается, и я на грани срыва. Между видением спирали моего отца и желанием отомстить и пониманием того, что единственный способ добиться этого — пожертвовать отношениями с Леннон. Это все гигантское гребаное шоу дерьма, и я больше не могу этого выносить.

Где бы ни была моя мама, ее определенно здесь нет. Это место пусто, как заброшенный дом, за исключением одной комнаты. Башня принцессы.

Я поднимаюсь наверх и даже не утруждаю себя стуком, прежде чем ворваться внутрь. Леннон едва смотрит в мою сторону, и очевидно, что у нее нет желания разговаривать со мной прямо сейчас, но мне все равно.

— Ты этого не понимаешь, — говорю я ей.

Она закатывает глаза. — Что? Чего я не понимаю? Что твоя мама разлюбила твоего отца и поставила себя превыше всего, уйдя от него к кому-то другому? Что твой отец плохо с этим справился? Что ты, кажется, не можешь смириться с тем фактом, что не всегда все получается так, как ты хочешь? Скажи мне, Кейд. Чего я не понимаю?

Я вскидываю руки в воздух. — Она все разрушила! Даже ты и я! Я не могу заполучить ту чертову девушку, которую хочу, из-за нее!

— Единственная причина, по которой ты знаешь девушку, которую хочешь, — это она!

— Да, здорово, — усмехаюсь я. — Сделать ее запретным плодом, который я никогда не смогу получить, — это такой подарок.

Ее брови хмурятся. — Что случилось с «мы разберемся с этим, когда придет время»? Что с этим случилось?

— Случилось то, что ни один из нас не осознавал серьезности того гребаного выбора, который мы делали!

Она раздражается. — Итак, что было последние несколько недель? Просто чем-нибудь занять свое время перед моим отъездом в колледж?

Я стону, отводя взгляд. — О, не надо мне этого. Вчера я увидел это на твоем лице. Когда дело доходит до драки, ты всегда выбираешь своего отца.