ГЛАВА 28

Он выследил ее на улицах Лондона и понял, как хорошо он все еще знал это место. Лютер приезжал сюда в те дни, когда его отец настаивал на путешествии. И он не возвращался с тех пор, как умер старик. Он признался, что не ожидал, что город будет выглядеть так же, как всегда.

Волк помог ему следовать за ее запахом по извилистым улочкам и переулкам, пока он не пробрался на Причал Духов. Он смотрел, как мужчины угрожали ей, и поражался, насколько она сильна, даже не вздрогнула. Он бы это сделал. Черт, Лютер не хотел иметь ничего общего с членами банды, которые явно хотели причинить ей вред. Но он должен был дать ей шанс проявить себя.

Луна сама убьет его, если у нее не будет возможности сделать то, ради чего она сюда пришла. Он знал это. Она тоже это знала. Потому что на мгновение ее взгляд метнулся туда, где он стоял в тени. Он думал, что она увидела его.

Тогда она сделала немыслимое. Она пригрозила лидеру банды Причала Духа, и начался настоящий ад.

Лютер не был волком. Он не был каким-то демоном, который мог выбежать из тени и спасти ее. Он даже не взял с собой пистолет, потому что выбегал из дома, не думая ни об оружии, ни о том, что ему понадобится, чтобы вернуть ее. Он просто хотел отвести ее домой, где она была бы в безопасности и без члена банды, направляющего на нее оружие.

Потом он услышал, что большой ударил ее. Он услышал ужасный звук удара кости о кость и увидел, как она упала на землю.

Она нуждалась в нем. Более того, ей нужен был спаситель, и он не позволил бы ей сделать это одной. Даже если бы не было полной луны, он все равно рисковал бы своей шеей, чтобы удостовериться, что ей больше никогда не придется так получать по лицу. Но по стечению обстоятельств его волк проснулся.

Большой мужчина снова поднял кулак, явно собираясь ударить Луну, даже когда она лежала на земле. И тогда это случилось.

Его волк вырвался из его горла, царапая, разрывая и кусая, пока Лютеру не понадобилась луна, чтобы дать ему жизнь.

Он вышел из тени, с его клыков капала слюна. Вытянув когтистые руки по бокам, он запрокинул голову и издал вой, от которого сотряслись стропила окружающих зданий. Это был крик ярости и гнева, что кто-то осмелился прикоснуться к тому, что принадлежит ему. Люди должны были дрожать от страха.

И они так и сделали.

Трое крупных мужчин повернулись к нему с потрясенными лицами. Они все убежали, вероятно, самые умные из группы. Двое других повернулись к нему с поднятыми кулаками. Это был глупый выбор.

Лютер бросился к ним, и их удары были поцелуями бабочки, когда он выпустил монстра внутри себя. Он порвал связки на их шеях. Он вырвал мышцы и сухожилия, встряхивая их между зубами, прежде чем отпустить. Он оставил двух мужчин грудами на холодной булыжной мостовой. Они совсем не были похожи на людей, которыми когда-то были.

Голод урчал в его животе, и он знал, что если потеряет себя, то сгорбится над этими телами и вгрызется в их теплые животы. Внутри были вкусные угощения. Глубоко внутри. Самая сладкая часть была спрятана за животом и между легкими. Но сначала ему нужно было сосредоточиться на настоящем и на человеке, который явно убегал от него.

— Кроули, — прорычал он сквозь окровавленные зубы. — Ты мой.

Мужчина споткнулся и упал на камни перед дверью своего паба. Поднявшись, он перевернулся на спину, и краб стал отползать от Лютера. Спина прижалась к дереву. Он нашел в себе смелость заговорить:

— Уходи, чудовище.

— Это все, что ты хочешь сказать? — ответил Лютер, делая еще один шаг к настоящему зверю. — Трус. Ты хотел убить женщину, которую, как ты думал, послал на смерть. И ты хотел забрать то, что было моим.

Он сказал слишком много. Кроули был умным человеком, и он, конечно же, понял, на что намекал Лютер. И все же мужчина так сильно дрожал, что, вероятно, не думал ни о чем, кроме безопасности.

На всякий случай Лютер поднял когтистый палец и указал на Кроули.

— Ты мой, Кроули. Я вернусь за твоим сердцем, чтобы полакомиться им при свете полной луны.

Дверь открылась достаточно, чтобы рука могла протянуть руку и схватить Кроули за плечо. Приспешник в пабе утащил лидера в темноту и безопасность за его пределами. Пускай. Лютер уже знал, что есть обратный путь, и все они попытаются ускользнуть во тьму, где он, возможно, никогда их больше не найдет.

Чего они не знали, так это того, что волк может выслеживать их вечность. Он найдет этих мужчин, каждого из них. Он наполнил свои легкие их запахом. И он никогда его не забудет. И волк тоже. Они потратят очень много времени на охоту за этими людьми, пока Лютер не прольет их кровь. Только тогда он простит их за то, что они сделали с его парой.

Обернувшись, он искал глазами женщину, которую он любил. Женщину, которая была другой половиной его души.

Луна уже сидела. Она уперлась запястьями в колени, глядя на двух мертвецов с потрясенным выражением лица.

Ах. Он забыл, что она все это увидит.

Лютер не хотел ее пугать. Он не хотел, чтобы она думала, что он такой же монстр, как и все остальные здесь. Он убил ради нее, и она, конечно же, это увидела. Она поймет, что у него не было другого выбора, кроме как спасти ее.

Но на его руках была кровь, и он порвал глотки двум мужчинам перед ней. Если она смотрела. Может, она поступила умно и отвернулась от бойни.

Но не сейчас. Она не отрывала взгляда от их тел. Ни на миг.

— Луна, — сказал он чуть громче рычания. — Перестань смотреть на них, моя луна.

— Нет, — ответила она. Хотя голос не дрожал, как он ожидал. Ее слова были такими же острыми и зазубренными, как и его клыки. — Я хочу смотреть на них. Я хочу помнить лица мужчин, которые пытались меня убить. И они бы это сделали. Ты знаешь, я не преувеличиваю. Если бы Кроули сказал им давить ногой мне на шею, пока я не перестану дышать, они бы так и сделали. Им было все равно.

— Они этого не сделали, — гнев все еще горел внутри него, но больше всего он хотел прикоснуться к ней. Он хотел убедиться, что она все еще цела.

Но он не мог. Не так. Не тогда, когда он был похож на монстра из старины, неповоротливого, с мехом, покрывающим его тело, и мордой, как у собаки. Он пытался убедить волка отдать контроль, но тот не хотел. Он тоже хотел прикоснуться к ней. Пара была их на всю жизнь, хотела она этого или нет.

С трудом сглотнув, он сделал еще шаг к ней.

— Луна, ты в порядке?

— Я в порядке, — пробормотала она.

— Ты истекаешь кровью.

— Я? — она коснулась рукой своего лица, затем уставилась на кровь на своей ладони. — Ой. Наверное, он сломал мне нос.

Снова. Этот ужасный гнев.

— Который? — прорычал он.

Она приподняла тонкую рыжую бровь и указала на мертвое тело справа.

— Вон тот. Он ударил меня в первый раз. Остальные трое должны были защищать Кроули. С которым, я полагаю, ты тоже быстро расправился.

— Он в пабе, — Лютер сделал еще шаткий шаг вперед. — Луна, я знаю, ты не хочешь, чтобы я так к тебе прикасался, и я бы не стал винить тебя, если бы ты сказала «нет», но мне… мне нужно…

Ему не нужно было заканчивать.

Она вскочила и в мгновение ока бросилась ему в объятия. У нее явно болела голова, как и тело, но она все же бросилась в него с такой силой, что он отступил на пару шагов, прежде чем прижать ее к сердцу.

Выдох вырвался из его легких и взъерошил ее волосы. Вот. Это было то, чего он так давно хотел. Нет, нуждался. Он нуждался в том, чтобы она была с ним и рядом с ним. И теперь она была в его объятиях, и это наполняло его душу.

— Я так беспокоился о тебе, — выдохнул он ей в волосы. Его морда не совсем умещалась, как должна была, и он был намного выше обычного, но он был собой. Все еще достаточно осознавал, что она сжимала его с таким же пылом.

— Прости, — прошептала она, и он почувствовал обжигающий жар слез на своем мохнатом плече. — Я не должна была так поступать, но я не видела другого выбора. У меня не было другого выбора, я боялась, что он… он узнает, кто ты такой.

— Он уже знает, — и Лютеру было все равно, знал ли этот человек. Что лидер банды сделает с ним?

Худшее, что мог сделать Кроули, — это распространять слухи. В конце концов, этот человек не пошел бы к властям. Они бы заковали Кроули в кандалы еще до того, как стали слушать, что он хочет сказать. И у большинства людей на Перекрёстке Мертвеца уже были подозрения относительно того, кем был Лютер. Дальнейшие слухи только разожгут этот огонь, но ни у кого не было доказательств того, кем он был.

Луна фыркнула.

— Я не хотела, чтобы он разрушил твою жизнь, Лютер. Ты можешь потерять гораздо больше, чем я.

— Меня не волнует, знают ли люди, кто я. Графу Перекрёстка Мертвеца приходилось пережить нечто худшее, чем слухи и мифы, — он отклонился, пытаясь улыбнуться мордой, хотя у него было чувство, что он выглядит более чудовищно, чем раньше. — И, прости, но я не могу поверить, что ты обнимаешь меня, когда я выгляжу вот так.

Она рассмеялась и покачала головой.

— Ты не так уж плох. Я думала, ты будешь более слюнявым и менее похожим на собаку.

— Собаку? — и он, и волк были оскорблены. — Я оборотень.

— А больше похож на ирландского волкодава, чем на волка, — она провела пальцами по его морде, царапая ногтями его вытянутое лицо и все еще улыбаясь, будто нашла лучшего компаньона в мире. — И ты — все еще ты, Лютер. Под всем этим мехом и изменением формы я все еще вижу тебя в твоих глазах. Для меня ничего не изменилось.

О, он любил эту женщину, которая не боялась волков. Она словно надела ему на шею ошейник, и он любил каждую секунду этого. Если бы она позволила ему, он бы посвятил всю свою жизнь поклонению ей.

Он тяжело сглотнул и сказал:

— Луна…

К сожалению, он не успел закончить эту мысль.

С улицы раздался крик, и приближались зажженные факелы. Он недооценил Кроули. Проклятый человек, может, и не пошел к властям сам, но отправил кого-то еще. И любой, кто заявит, что в Лондоне есть оборотень, привлечет внимание слишком многих людей. Ему пришлось бежать. Ему нужно было идти… куда-то, но его найдут. Кто-нибудь выследит его.