ГЛАВА 10

Подготовка к приезду тети отнимала в течение дня больше энергии, чем он хотел признать. Женщина была дотошна во всем, что ей нравилось или не нравилось, и ей было все равно, знает ли кто-нибудь ее мнение. Его слуги работали не покладая рук, день и ночь, чтобы каждая комната была именно такой, какой ее ожидала видеть тетя. А если они не подходили, то переделывался весь декор.

Конечно, от этого прятаться следующие пару ночей стало еще труднее. Но он справился.

Лютер сам поменял замки на двери в подвал, убедившись, что они все еще новые и их трудно взломать. Он оглядывался каждый раз, когда заходил в подвал, на случай, если воровка последует за ним в бальный зал, где навлечет на себя еще большие неприятности. Последнее, что ему было нужно, это чтобы она осознала правду.

Быть убийственным, кровожадным дворянином было лучше, чем то, чем он был на самом деле. Он не любил называть себя, не говоря уже о другом человеке.

Он сделал то, что должен был сделать. Лютер старался не выделяться. Он прятался две ночи и день; он сообщил слугам, что его не следует беспокоить. Лютер был занят и держался подальше от соблазнительной молодой женщины, которая часто посещала залы.

Куда бы он ни пошел, он чувствовал ее запах. Даже сейчас, когда он шел по коридору к кухням. Ее запах корицы, гвоздики и яблок наполнял его нос, и он не мог думать ни о чем другом. Здесь она прикоснулась к картине, провела пальцами по линиям ткани, накинутой на стул. Почему она была так очарована этой картиной? Это был даже не человек, и все же она прикоснулась к нему.

О, и она остановилась здесь. Ее запах был сильнее и наполнял его легкие, как горящий виски. Почему здесь? Он осмотрел залы, но не нашел ничего необычного. Просто коридор, ведущий на кухню. И все.

Зверь внутри него поднял голову и глубоко вдохнул. Ах, вот и ответ. Слуга вышел из двери справа от него. Возможно, она остановилась, чтобы задать молодой девушке вопрос. Или это был дворецкий? Он не очень хорошо знал свой персонал, и одна мысль о том, что она задает вопрос другому мужчине, заставляла его сердце биться чаще. Если у нее были вопросы, она могла задать их ему. Это был его дом.

Глупые мысли. Да, она была гостьей в его доме, но он заманил ее сюда, заключив сделку, в которой она не хотела участвовать. Он по-прежнему был монстром, а она была ничего не подозревающей жертвой.

Черт возьми, ему нужно было привести голову в порядок, иначе он ее потеряет.

Она была просто женщиной. Воровка, которая провалилась сквозь его потолок и привлекла его внимание больше, чем любая другая женщина, которую он когда-либо встречал в своей жизни. Проклятье. Нет, он не так к ней относился.

Этот ход мыслей должен был закончиться. Он мог это сделать. Он мог игнорировать ее запах, который задерживался на всем, и продолжать идти вперед.

Лютер переставлял одну ногу за другой и бросился на кухню, где, как он надеялся, сможет спокойно позавтракать. В конце концов, у него был еще месяц нормальной жизни, и это стоило отметить липким и сладким пирожным от его замечательного шеф-повара.

Он завернул за угол слишком быстро и врезался в твердую стену. Или, может, это была статуя, которую кто-то передвинул почистить? В любом случае, он отскочил от нее и ударился о противоположную стену с такой силой, что воздух со свистом вылетел из его легких. Лютер сполз, ошеломленный и сбитый с толку тем, как он оказался на полу.

— Что за черт? — пробормотал он, прижимая руку к груди, прежде чем поднять голову.

Огонь полыхал перед его взором. Нет, подождите. Не огонь. Кудри, которые вились перед ним, как языки пламени, но они были прикреплены к смертной голове и смертному телу. На ней снова были мужская рубашка и брюки, хотя на этот раз они не были черными. Белая рубашка выглядела на ней довольно мило, хотя на самом деле она не предназначалась для того, чтобы льстить женской фигуре.

Луна скрестила руки на груди и посмотрела на него сверху вниз.

— Ты должен смотреть, куда идешь. А если бы ты столкнулся с одной из своих крошечных служанок? Они были бы раздавлены, Лютер. Сплющены.

Его челюсть расслабилась, а затем отвисла, он уставился на разъяренную женщину. Даже в таком виде она была ошеломляющей. Навязчиво красивая, как призрак, он не мог выкинуть ее из своей проклятой головы.

Она ругала его за то, что он свернул за угол? По заслугам. Он явно подвергал опасности себя и других, разгуливая подобным образом. Лютер не был маленьким человеком, и он был очень сильным, учитывая зверя в его груди.

— Я… я… — пролепетал он, изо всех сил стараясь, чтобы это звучало так, будто он знал английский.

Луна закатила глаза и протянула ему руку.

— Просто встань, ладно? Слуги увидят тебя на полу и решат, что я тебя ударила.

— Ты меня ударила.

— Нет, ты ударил меня, — поправила она, сжав руку, которую он не протянул. — По какой-то причине ты постоянно оказываешься в позициях, которые заставляют меня усомниться в твоем здравомыслии, граф Перекрестка Мертвеца. Ты будешь вставать? Я не собираюсь тебя поднимать.

Она могла бы, если бы захотела. Он не сомневался, что она могла наклониться, перекинуть его через плечо и пройти с ним по коридору. Это знание должно было вызвать у него дискомфорт, но вместо этого оно вызывало трепет. Он никогда не встречал женщину, которая могла бы поднять его физически.

Боже. Он снова глазел на нее?

Проклятье. Черт, он должен что-то сделать, иначе она сочтет его полным идиотом. Но он смотрел на какую-то богиню, вышедшую из войны, и какой мужчина мог удержать голову на плечах?

Он снова кашлянул и помог ей поднять его на ноги.

— Да. Вот так. Спасибо за помощь, я просто… я не знаю, что случилось.

— Что ж, когда два неподвижных предмета ударяются друг о друга, один обычно отступает перед другим, — она отпустила его руку, но он смотрел, как ее пальцы впиваются в ткань рубашки. Будто хотела сохранить тепло или прижать его ладонь к боку.

Что произойдет, если он дотронется рукой до того места, которого она коснулась? Если он позволит себе почувствовать, была ли ее талия крошечной и тонкой или мускулистой, как все в ней?

И, черт, он понял, что так близко он мог сосчитать все веснушки, усыпавшие ее нос. Конечно, это займет много времени. Их были сотни. Но у него мелькнула мысль, что считать ее веснушки куда лучше, чем считать все звезды на небе.

— Куда ты так решительно шел? — спросила она, ее голос прервал его мечтательность.

Он вырвался из оцепенения, как человек, вынырнувший из ледяной воды. Со вздохом он указал ей за спину и пробормотал:

— На кухню.

Он был болваном. Лютеру хотелось выпороть себя за то, что он так вел себя с бедной женщиной. Он был в присутствии принцессы в свое время, и он не заикался так. Что такого было в этой женщине, из-за чего все его школьное образование вытекло из его ушей?

Хотя Луна не была впечатлена его действиями, она посмотрела в указанном им направлении.

— Хм. Если ты не против, я присоединюсь к тебе, я не прочь перекусить. Должна признаться, твои слуги были довольно скупы на еду.

— Что? — его щеки стали ярко-красными. — Назовите мне имена слуг, которые плохо обращались с вами, мадам, и я прослежу, чтобы они были наказаны за это. Ни один гость в этом доме не должен голодать при мне.

Ее глаза расширялись с каждым словом.

— Это кажется немного резким, тебе не кажется? Уверена, они предоставили то количество еды, которое они считали нормальным для молодой женщины, но я явно крупнее большинства.

— Ты должна получать любую еду, какую хочешь.

Луна улыбнулась, но выражение не коснулось ее глаз.

— Я ем столько же, сколько и любой мужчина, Лютер. Я не думаю, что большинство слуг думают об этом.

Она поставила его в тупик, но это не значило, что ему это понравилось. Она не должна быть голодной в его доме, не тогда, когда есть много еды.

— Хорошо, тогда мы положим этому конец, — он прошел мимо нее, и ему потребовалась вся сила, чтобы снова не взять ее за руку. Только для того, чтобы отвести ее на кухню, конечно. Никакой другой причины.

Он прошел в самое сердце своего поместья. Там была жизненная сила этого здания. Кухни. И всем этим управляла пожилая женщина по имени Магда, которая, возможно, была самой замечательной женщиной, которую он когда-либо встречал.

Она стояла во главе очень длинного острова с деревянным верхом. Магда носила обычный белый платок поверх волос и множество фартуков вокруг пухлой талии. Она уперла руки в бока и глядела на длинный ряд печей, выстроившихся вдоль противоположной стены. К счастью, никто из них еще не работал. Лютеру всегда казалось, что на кухне невыносимо жарко, когда Магда начинает работать.

— Привет! — крикнул Лютер. Он отошел в сторону, чтобы повариха могла видеть Луну. — У нас голодный гость, Магда. Я подумал, что ты хотела бы знать.

Ах, но старуха раскусила его. Она цокнула и посмотрела на него, хотя широкая линия улыбки на ее лице уничтожила любую угрозу, которую она собиралась послать в его сторону.

— Мы оба знаем, почему ты здесь, Лютер. Ради всего святого.

Луна смотрела на них, приподняв бровь от любопытства.

— Теперь я хочу знать, почему он здесь, потому что я думала, что он хочет меня накормить.

— О, он хочет накормить тебя, дорогая, но он хочет накормить и себя. Мужчину невозможно удержать довольным! Он как бездонная яма, — она полезла в карман и вытащила деревянную ложку, затем указала на корзину рядом с ней на столе. — Ваша охота завершена, мой лорд. Угощайтесь в свое удовольствие. На этот раз я оставила для вас больше.

— Ты — ангел, — ответил Лютер. Он помчался к концу острова и схватил ее за талию, просто чтобы поцеловать ее в щеку очень громким поцелуем. — Посланный с небес.

— Это просто пирожные, Лютер, — однако Магда хихикала, будто она снова была молодой. И во многом она всегда будет такой.

Повариха была рядом с ним в самые трудные моменты его жизни. Она всегда была доброй женщиной, к которой он бежал, когда что-то шло не так. И хотя она очень мало знала о реальности его жизни или семейной тайне, которую ему приходилось скрывать, она всегда была рядом с распростертыми объятиями. Теплая. Пахла печеньем. Она была бабушкой, которой у него никогда не было, но которую он всегда хотел.