ГЛАВА 7

Луна со стоном повернулась на спину. Боль раскалывала голову, не прекращалась. И кто кричал?

Она лишь раз переживала похожее похмелье, и она была уверена, что ей нужно убить себя.

Она затаила дыхание на миг, выдохнула медленно сквозь зубы. Счет не помогал. Как и прикосновение ладонью к голове, потому что она ощутила что-то влажное, вызвавшее больше волнения.

У нее было похмелье… да?

Что еще могло вызывать такую боль в ее черепе? Хотя влажность тревожила. Это могла быть кровь.

Луна понюхала пальцы. Да, металлический запах крови, которая явно не была чужой, потому что она не помнила сражения. Она не помнила сейчас ничего, и это ее пугало. Она всегда все помнила. Всегда.

Перекатившись на четвереньки, она попыталась пробраться сквозь темноту. Если бы она была в постели, то справа от нее был бы выключатель, но она не была в постели. Земля под ее руками ясно говорила об этом, хотя она не была уверена, откуда грязь. Пока что. Но в ее голове вертелись варианты, и это могло привести ее к истине.

Ее пальцы коснулись стены, и она использовала ее, чтобы опереться. Хорошо. Она встала. Стоять было хорошо. Это означало, что она могла бродить по комнате, пока не почувствует что-то, что могло бы ей помочь.

Луна уперлась обеими руками в стену и скользнула ими влево. Она действовала наугад, но должна была продолжать двигаться. Ей нужно было делать что-то, а не сидеть на полу и ждать, пока кто-нибудь ей поможет. Не тогда, когда над ее головой раздавался крик и… и…

Нет, это был не крик. Кто-то пытался петь, но песня была неправильной, а голос был ужасным. Была ли это какая-то тактика пыток? Это работало. Ей хотелось оторвать уши, чтобы больше не слышать этот ужасный вой.

— Стоп, — прохрипела она. — Думаю, на сегодня вы спели достаточно. Как насчет того, чтобы немного помолчать, пока я выясняю, где, черт возьми, я нахожусь?

Пение прервалось на мгновение, прежде чем кто-то крикнул над ее головой:

— Ты меня слышишь?

— Да, я тебя прекрасно слышу. Но я очень стараюсь понять, где я. Так что, если ты не возражаешь, заткнись на несколько минут, тогда я смогу это выяснить, и, может, мы могли бы поговорить при свете, — Луна изо всех сил старалась не ворчать со всей злостью, которая горела в ее груди.

Кто бы ни пел, очевидно, у него в голове были не все шарики, или как там было в поговорке. Его не заботило, что ей было больно, и, похоже, не заботило, кем она была. Проклятый голос снова запел, и Луне захотелось проткнуть ухо вилкой.

Вздохнув, она продолжила идти, пока ее пальцы не наткнулись на металлический крюк в стене. Странно, она не думала его найти. Хотя имело бы смысл, если бы она находилась в каком-то подземелье. В ее голове расцвело воспоминание о том, что она была воровкой. Такие воры, как она, иногда оказывались в подземельях, хотя обычно там был хоть какой-то свет.

— Я ослепла? — спросила она у голоса, который пел у нее над головой. — Поэтому я ничего не вижу?

Ужасный звук остановился на мгновение, прежде чем голос ответил:

— Я так не думаю? Не знаю. Ты внизу, а я здесь, так откуда мне знать, слепа ты или нет?

Внизу? Человек был на балконе над ее головой или что-то в этом роде? Луна могла ясно слышать говорящего, так что, возможно, он находился на какой-то смотровой площадке.

Тогда это не подземелье.

— Я хотела сказать, что не ослепла, — прошептала она. — Где же ты, если ты там?

— Заперт, как и ты, кажется. Но, знаешь, я когда-то знал кое-кого, кто был слеп. Меня все равно носили, и мне нравилось тогда больше всего. Меня все время снимали с шеи, чтобы дотронуться до моих граней. Погладить то, что глаза не могли видеть, и при этом меня любили всем сердцем, — голос вздохнул. — Это был хороший владелец.

Владелец?

Потом все вернулось. Она могла слышать песни драгоценных камней и охотилась за конкретным камнем, который, по слухам, принадлежал графу Перекрёстка Мертвеца. Зверем его называли люди, хотя она не знала, почему и как они могли так говорить.

Теперь она знала. Теперь она поняла, что этот ужасный монстр-мужчина бросил женщину в яму этого подземелья, а затем оставил ее там гнить. Просто потому, что она пыталась украсть что-то у него.

Луна сплюнула на пол при воспоминании.

— Зараза. Я покажу ему.

Она знала, как взломать замок, и теперь у нее была на то причина. Теперь она двигалась с большим рвением, водя руками по стене и продолжая обшаривать комнату в поисках выключателя, свечи или чего-то, что помогло бы ей видеть.

Ее пальцы наткнулись на маленькую ручку на стене, и это было все, что ей было нужно. С ликованием во всем теле Луна щелкнула выключателем и прикрыла глаза от внезапного ослепительного света.

Ее глазам потребовалось почти десять минут, чтобы привыкнуть к свету. Но у нее было время. Камень, поющий над ее головой, говорил, что снаружи еще темно. Хотя у нее не было возможности узнать, говорил ли он правду. Тем не менее, он казался уверенным, и она могла только предположить, что он не попытается ее обмануть.

Она моргала сквозь пелену слез, отчаянно пытаясь разглядеть что-то сквозь внезапные лучи света.

— Как давно ты с графом?

— Давно, — ответил драгоценный камень. — Слишком долго. Никто в его семье не любит носить украшения. Даже его мать, а она не была такой, как он. Его мать когда-то носила меня в оперу, и я увидел там прекраснейшую певицу.

— Что случилось? — Луна начала видеть перед собой смутные темные очертания. Хорошо. — Кто-то пытался ее ограбить, пока она была с тобой?

— Да, — вздохнул алмаз. И это мог быть только алмаз. — Так и было. Больше она меня не носила.

Луна тоже не стала бы. Если кто-то ограбил ее из-за того, что она носила, казалось, проще всего было снять вещь, которую люди хотели украсть. И все знали об Алмазе Крестфолла. Каждый хотел получить в свои руки что-то, что стоило работы всей жизни.

Моргнув в последний раз, она очистила зрение от последней частички тумана, а затем почувствовала, как весь воздух в ее легких вырвался с одним ужасающим звуком.

Куда, черт возьми, он ее поместил?

Это была камера пыток. Она была в этом уверена. У психопата была целая камера, полная приспособлений для пыток. Огромный стол перед ней был с прутьями для рук и ног. Рядом было нечто, похожее на пилу, и что-то еще, что она не могла назвать. Задняя часть комнаты, однако, сильнее привлекла ее внимание.

Цепи свисали со стен, пола и потолка. Они висели, вялые и неподвижные, при этом они были соединены с более тяжелыми кругами, которые приковали бы их к рукам и запястьям человека. Но их было так много. Это были цепи, из которых нельзя было сбежать, и она не могла представить, зачем они ему.

— Что это за место? — прошептала она.

Хотя драгоценный камень не должен был ее слышать, алмаз все же ответил:

— Это дом графа, моя дорогая. Разве ты не знаешь, где ты?

Очевидно, нет. Никто не сказал ей, что граф был человеком, у которого были особые вкусы в том, как наказывать людей, и если она подумать об этом, все это имело смысл. Никто не хотел даже ехать в Перекрёсток Мертвеца. Она не слышала, чтобы сюда приезжала другая знать или даже думала о том, чтобы отправиться в этот ужасный городок.

Теперь она знала, почему. Лидером этих людей был больной на голову человек, который любил приковывать людей цепями к их запястьям. Для чего? Сексуального удовольствия, наверное?

Учитывая, насколько привлекательным был мужчина без рубашки, она не сомневалась, что он мог заманить многих женщин во тьму. Они даже не узнают, что он хотел с ними сделать, пока не станет слишком поздно.

Она оглянулась на плоский стол с ремнями. Будь проклят тот человек, который заманил ее сюда, и будь проклят Кроули, за то, что вообще втянул ее в эту передрягу. Как посмел любой из этих мужчин поставить ее в такую ​​ситуацию?

Луна не любила таких мужчин. Она подошла к столу и ударила кулаком по дереву. Низкий рык ярости вырвался из ее груди, прежде чем она начала искать оружие. Ей нужно было что-то тяжелее кулаков, потому что граф был очень сильным человеком. Это она поняла. Но он недооценил ее, как и всех остальных.

Точно недооценил.

Возле стола была прислонена кочерга к стене с тремя ведрами и другими металлическими предметами, которые она не хотела использовать. Луна взяла железный прут, взвесила его в руках, чтобы посмотреть, сможет ли она им махать.

Могла. Он не был утяжелен, как меч или молоток, который ей так хотелось взять с собой, но это был тупой предмет, и он мог проломить череп умелым ударом.

Луна умела. Она не гордилась этой правдой, но знала, как направить смертоносное оружие так, чтобы оно убивало при ударе. Одного удара было достаточно, чтобы поставить мужчину на колени, и для замаха не требовалось много силы, если уж на то пошло.

Она наклонилась и вытащила шпильку, которая удерживала ручку ведра на месте. Длинный тонкий металл отлично подойдет для вскрытия замка, если у нее будет время. А если граф не вернется до утра, ей хватит времени, чтобы взломать замок. Она уйдет раньше, чем он вернется.

Но лучше взять прут на всякий случай. Если она будет недостаточно быстрой, придется сделать то, что ненавидела делать.

— У тебя есть план, да? — драгоценный камень запел сквозь половицы. — Ты уже знаешь, как ты выберешься оттуда, а потом ты меня спасешь!

Спасет? Нет. Она покачала головой и направилась туда, где проснулась. Там должны быть ступени, скрытые в тенях.

— Нет, я не собираюсь тебя спасать. Я украду тебя, а это совсем другое дело.

— Ты собираешься украсть меня, — повторил он нараспев, явно не понимая, что она имела в виду. — А потом ты меня наденешь! Держу пари, у тебя красивая шея.

Нет. Камень будет зря висеть на ее шее. Он будет болтать о прохожих, и Луна будет на него шипеть, люди будут пялиться. Такая, как она, не должна была носить ничего ценного.

Ее обворуют, едва она выйдет наружу.

Вздохнув, она нашла лестницу и начала подниматься по ней. На это уйдет время, это было правдой. Беатрис лучше взламывала замки, даже когда они были детьми и учились этому трюку. У Беатрис были крошечные пальчики. Они помогали.