Аарон нежно коснулся ее лица.

– Милая…

Диана нетерпеливо вытерла глаза.

– Ты только подумай – совсем недавно я гадала, смогу ли убить угря ради наших отношений. А сегодня, увидев, что тебе угрожают ножом, ни секунды не колебалась. Я бы сделала что угодно, Аарон. Но не оставила бы тебя.

Он немного помолчал, а потом схватил ее за руки и прохрипел:

– Я должен знать! Должен знать прямо сейчас, моя ли ты. Я ждал годами и, если понадобится, буду ждать сколько угодно. Я сделаю все, что в моих силах, лишь бы тебя завоевать. Но сейчас, в эту минуту, я должен знать, будешь ли ты в конце концов моей. – Он крепко, так что ей стало неудобно, обхватил ее лицо ладонями и впился в нее взглядом. – Скажи же!

Сердце Дианы лихорадочно стучало в груди. В груди, на которой покоился кулон Аарона. Если Диана искала ответ – то что это, если не он?

– Да, – выдохнула она. – Да…

И не успела закончить, как его рот накрыл ее губы. Руки Аарона наконец получили волю. Проникли под плащ, погладили дрожащее тело. Обхватили через платье грудь, скользнули ниже, к талии и бедрам. Трогали смело, властно. Дерзкие прикосновения зажгли девичью кровь. В них не было ничего утонченного или соблазнительного. Только заявление своих прав. Яростная примитивная жажда.

Он лизнул шею Дианы, прихватил зубами мочку уха, а потом, проведя ладонью по ноге, задрал юбки. И Диану снова посетила давняя головокружительная мысль, которая терзала ее еще с той поры, когда она ничего о нем не знала. Еще до того, как все стало возможным.

“Запястье… должно быть, толщиной с мою лодыжку”.

И действительно, его пальцы с легкостью обхватили ее обтянутую чулком лодыжку. Жилы на предплечье Аарона напряглись, рука двигалась все выше и выше… Сначала к колену, затем дальше.

Меж ее ног запульсировала сладкая тянущая боль.

– Диана, – простонал он. – Я хочу быть в тебе. Глубоко погрузиться в тебя.

Это было безумие. Это было невозможно. Не здесь и не сейчас. Но она тоже этого жаждала. И всепоглощающая природа этого желания стала для Дианы откровением. Она открыла для себя радость желать – яростно, всем существом, безмерно, не сдерживаясь.

Все это для Дианы было ново. Грубые, волнующие слова, что шептал ей Аарон, не могли с той же легкостью слететь с ее губ.

Она сумела вымолвить одно:

– Да. Да, да…

Рука скользнула выше, за подвязку, потом еще дальше, клеймя своим жаром обнаженное дрожащее бедро.

Диана схватила Аарона за шею и поторопила:

– Да!

Но тут в повозке сонно заворчала Шарлотта, и влюбленные отпрянули друг от друга.

Тело Дианы страдало без прикосновений Аарона. Напряженные соски болезненно терлись о ткань.

– Я совсем про нее забыла, – сказала Диана, хлопнув себя ладонью по лбу.

Аарон прерывисто вздохнул и усмехнулся.

– Поверить не могу – она все проспала!

– Шарлотта всегда крепко спит. С самого детства из пушки не разбудишь. Завтра она мне просто не поверит.

– А ты не рассказывай. Полагаю, лучше сохранить наш секрет.

– Аарон, но…

Говорить Шарлотте о грабителе и драке Диана и сама не хотела, но свои отношения они больше скрывать не могут…

– Подожди до четверга, – попросил Аарон. – Прежде всего я собираюсь побеседовать с лордом Пейном. Прежде у нас были разногласия: меня не сильно обрадовало, как он вел себя, когда сбежал с твоей сестрой. Но сам я намерен поступить иначе. Он твой зять и глава семьи. Мне не нужно его позволение, но я хочу поговорить с ним о нас, послушать, что он скажет. Хорошо?

– Хорошо, – кивнула Диана.

Он прижался лбом к ее лбу, запечатлел на губах Дианы нежный поцелуй и пробормотал:

– Вот это моя девочка...

Они поцеловались, и ее смутные мысли уплыли в двух противоположных направлениях: возвышенном и очень приземленном.

Возвышенное – она его девочка. Его девочка. ЕГО ДЕВОЧКА.

Приземленное – теперь и правда придется репетировать дурацкий спектакль.