Глава пятнадцатая

Путешествие не сулило неприятностей. После недавней битвы многие в отряде стали относиться ко мне намного теплее. Воины, как и хирург Гриффидд, отвергали любые разговоры об «иных мирах и магии». А вот в боевое безумие верили все. Мне предлагали дружбу без малейшего страха. Ничего такого «колдовского» во мне не было. Рана зажила в положенный срок. Никаких неприятных последствий я не заметил. Мы радовались хорошей погоде и доброму отношению жителей тех областей, через которые лежал наш путь. Отряд двигался неторопливо, останавливаясь возле каждой крупной крепости, устраивая привалы, и не стесняя себя в угощении. У меня тоже завелись деньги. Хотя я не участвовал в общем дележе добычи, и мне не полагалась доля от выкупа, заплаченного саксами за пленников, Эоган Брихейниогский и Констанций Думнонский оделили меня подарками. Их примеру последовали некоторые знатные воины. Король Эоган попытался убедить меня присоединиться к его отряду. Я отказался, и мой отказ обрадовал Братство.

Еще от двух подобных предложений пришлось отказаться по дороге в Регед. Одно поступило от Риддерха из Поуиса, у которого мы пробыли два дня. Другое — от Мелгуна Гвинеда. Когда мы были в Динас-Поуисе, он прислал гонца к Артуру с посланием, где в довольно сомнительных выражениях поздравлял Пендрагона с победой. Потом посланник поговорил со мной наедине. Он долго распространялся на тему несправедливостей, творимых Артуром, выражал сочувствие и, наконец, сделал предложение поменять лорда. Вот тут я отказался с удовольствием. Риддерху я отказывал с сожалением.

Сами по себе эти предложения не сильно меня опечалили. Хуже было то, что Артур по-прежнему подчеркнуто не замечал меня. Не могу же я вечно таскаться за ним, как побитая собака! Я стал воином, я сражался за него, но у воина должен быть лорд. То, что у меня был выбор, не радовало. Все короли Британии хотели заполучить к себе хороших воинов, хотя бы не хуже тех, что составляли Артурово Братство. Риддерх из Поуиса заслужил прозвание Щедрого, да и говорили о нем хорошо. Как и Артур, он сражался с саксами, хотя и не так успешно. Так что отказал я ему с сожалением.

Меня томило одиночество. С одной стороны, я шел вместе с отрядом, вроде бы принадлежал ему, но все-таки не принадлежал. Мне не хватало кого-нибудь, кто мог бы понять меня, кто верил бы мне. Когда-то у меня был Медро, и я все еще горевал по нему. Агравейну сколько не объясняй, он все равно не понимает. Можно было бы поговорить с Бедивером. Мне действительно было интересно, на чем строятся его убеждения, о каких книгах он говорил. Но он всегда был либо с Артуром, либо с Кеем, и оба они избегали меня. С Талиесином я мог разговаривать часами, но его интересовали, в основном, песни. Так я и жил в полной неопределенности, захлебываясь собственными мыслями, вспоминал людей, которых я убил, недоверие Артура, леди Моргаузу, Тьму. Так что путешествие для меня выдалось не слишком приятное.

Однако ближе к концу, когда мы пересекли Вал Адриана в Каэр Лугуалид и вошли в Регед, стало повеселее. Дороги здесь оказались намного хуже, местность лесистая, быстро по ней не поскачешь, но мне окрестности нравились больше, чем южная Британия. Здесь, на севере, римлян никогда не было, и южные бритты считают северян варварами. Однако всем понятно, что северные барды лучше южных, а северные изделия из металла ценятся по всей Британии. Регед, наверное, самое сильное королевство в Великобритании. Веками он подвергался набегам из Ирландии, располагавшейся неподалеку, сразу за Ирландским морем. Эта непрерывная война давным-давно вынудила королей Регеда строить сильные крепости и держать сильные отряды. Фермеры здесь отличались суровостью и медлительностью, зато никогда не отказывались присоединиться к армии и сражаться. Теперь к ирландцам прибавились саксы, да еще северный сосед — Далриада, доставлял немало хлопот. Правда, оттуда шли товары, которые я хорошо помнил еще по дому. В общем, мне здесь нравилось. Край казался знакомым, несмотря на густые леса. Люди хотя и угрюмые, но открытые и искренние, и пели здесь много.

Холодным августовским днем, под нескончаемым дождем, мы подъехали к королевской крепости Уриена, Ирехвидд. Каменные стены резко выделялись на фоне неба, чайки кричали над пиршественным залом, потому что Ирехвидд стоял на берегу Ирландского моря, почти как Дун Фионн. Я прислушивался к шуму волн и вспоминал крепость моего отца, Ллин-Гвалх, и мое сердце билось так, будто я возвращался домой. Я посмотрел на Агравейна, он понимающе усмехнулся, и мы запели морскую песню по-ирландски.

— Сумасшедшие ирландцы, — проворчал Руаун, пытаясь закутаться в плащ с головой. Мы только засмеялись и запели громче.

Артур, конечно, выслал гонцов. Нас ждали. Слуги у ворот приняли наших коней, и в зале разожгли огонь. Встречал нас сам Уриен, громадный мужчина с раскатистым смехом. Он тепло поприветствовал нас, поздравил Артура с победой и поблагодарил за то, что он пришел на помощь Регеду, затем потащил нас в пиршественный зал, приговаривая, что в такую погоду никому не следует оставаться на улице. Воины развесили мокрые плащи у огня и уселись за столы, а слуги Уриена принесли мед. Зал был переполнен, но после меда на тесноту уже никто не обращал внимания. После первых приветственных чаш подали еду, а мед здесь, похоже не переводился. Появилась арфа, зазвучали хвастливые песни о доблести, а разговоры крутились вокруг изгнания северных саксов. Талиесин спел песню о битве на реке Бассас, и снискал бурное одобрение. Впервые за несколько недель я ощутил, как заботы оставляют меня.

После песни Уриен подозвал меня и указал место за высоким столом, все-таки я был его племянником. Я поблагодарил и напомнил, что Агравейн такой же его племянник.

— А как же! — воскликнул Уриен. — Конечно, я слышал это имя, и все думал, что оно неправильное. — Он замахал руками, приглашая Агравейна за наш стол. — У ваших ирландских королей другие имена в почете: либо Найл, либо Эоган, либо Лаэгэр, и так для всего королевского клана. — Уриен сделал большой глоток меда и грустно покачал головой. — Ну, у тебя-то есть британское имя, Гвальхмаи ап Лот. И оно тебе подходит, если послушать Талиесина. Раньше так было, значит, и теперь так. Должно быть, это идея твоей матери. — Уриен не обратил внимания на то, как напряглись сразу трое за его столом — Артур, Агравейн и я, и подлил еще меда в мой кубок. — Твой отец — разумный человек, раз догадался жениться на британке, сестре моей Морганы. Ну, и что ты скажешь об этом вашем победоносном сражении?

— Да я мало что помню, лорд Уриен, — честно ответил я. — Видишь ли, в битве на меня находит боевое безумие.

Некоторое время Уриен глядел на меня озадаченно, даже переспросил: «В самом деле?», но тут же оставил эту тему. — Как я вижу, Дракон, — обратился он к Артуру, ты просто обокрал остальных королей, собрав у себя весь цвет рыцарства. Да еще такого барда у меня сманил! Ну, где я теперь найду достойную замену Талиесину? Этак я быстро превращусь в беззубого льва. Зря смеетесь! Посмотрите на моего военачальника, сами увидите, что мне не до смеха, — король пригорюнился. Вся Британия слышала о сыне Уриена Овейне, который, по слухам, с трудом отличал рукоять меча от острия. — Вот если бы у меня были такие воины, как у тебя, или настоящий военачальник месяц назад, когда я сражался при Абер-ир-Хаф… — Уриен начал в подробностях описывать эту битву.

Я мысленно вздохнул и перестал прислушиваться. Конечно, Уриен намеревался переманить меня к себе в отряд. И никакой он не беззубый лев, но в бойцах он, без сомнения, нуждался. Как, впрочем, и всякий британский король.

А ведь он мне нравился, и вообще нравилось в Регеде. Пойди я на службу к Уриену, заработать репутацию хорошего воина не составило бы труда. Ему приходилось сражаться с саксами, а значит, у меня был бы шанс встретить Элдвульфа и сразиться с ним. Вот кого действительно следовало считать опасным человеком и первейшим моим врагом. Но только именно Артур боролся за воплощение своей мечты в реальность, и, как он сам сказал, без этого война бессмысленна. Я наблюдал за Верховным Королем, когда они с Уриеном начали обсуждать детали битвы при Абер-ир-Хаф. Короли вовсю пользовались ножами и блюдами, чтобы воспроизвести расстановку сил на поле боя. Трепетный свет факелов блестел на волосах Артура и на золоте его воротника. Он сосредоточенно разбирал обстоятельства сражения, и казалось, кроме него в зале никого не осталось. Рядом с ним Уриен выглядел тусклым и обычным, как дубовый стол. Я допил мед и отложил пустой рог, продолжая наблюдать за Артуром.

Мы задержались в Ирехвидде на день, прежде чем отправиться на юго-восток. Артур собирался теперь обрушиться на саксонское королевство Дейра. Уриен с двадцатью своими людьми пошел с нами. Едва ли это можно было рассматривать, как усиление для нас. Просто королю хотелось самому посмотреть, как сражается Братство. Большую часть отряда он оставил охранять побережье. Двигались мы, как всегда, стремительно. Саксы не догадывались о нас, пока мы не покинули их земли, прихватив с собой несколько сотен голов крупного рогатого скота, овец и много другой добычи. За нами остались руины одной из крепостей и разоренная сельская местность. Когда вести о нашем набеге достигли короля Дейры, Оссы Большого Ножа, он настолько разозлился, что решил отомстить немедля. Мы в это время находились в Эбрауке. Король саксов собрал фирд и двинулся на нас со своим отрядом и наскоро собранным ополчением.