Глава 18 В следующей программе «Доктор Фил»
Сбросив тяжесть с души, Купер уснул гораздо раньше меня.
В полудреме я глядела на звезды и прокручивала в голове рассказ Купера. Переживала ли я, что мой возлюбленный оборотень способен убить? Безусловно. Представила ли я все в лучшем свете, чтобы он не раскаялся в своих откровениях? Еще как! Тем не менее я понимала, что еще не вполне разобралась в своих чувствах – все же он убил не каких-то там кроликов или даже людей. Это были взрослые, здоровые оборотни, которые посягали на их территорию и хотели перебить всю семью. Сомневаюсь, что не поддержала бы Купера, представься мне такой шанс.
И чем больше я думала, тем сильнее злилась на Мэгги. Да, она молода, но разве можно так жестоко травить брата за вполне адекватную реакцию после массовой бойни? Как смеет она винить его в своих раненых чувствах? Еще неизвестно, как преодолел бы Купер это испытание, держи она рот на замке.
Сестра Купера должна понять, какую боль ему причинила. Должна, в конце-то концов, повзрослеть. Но если не сдать Мэгги под дулом гаубицы на принудительное лечение к доктору Филу едва ли я выйду из схватки с ней без потерь.
И все-таки картина того, как доктор Фил обрушивает на Мэгги поток техасских жаргонных словечек, постепенно погрузила меня в сон.
Проснувшись поутру, я заметила, что Купер чем-то встревожен. Он принюхивался, втягивая холодный дымный воздух и озадаченно хмурил лоб. Стараясь не подавать виду, притворялся, что вовсе не спешит убраться из лагеря, а хочет поскорее доставить меня в нашу кровать, где сможет любить меня по-настоящему. Он воспевал преимущества походного отдыха, не обремененного домом на колесах или палаткой.
– Когда выходные заканчиваются, все, о чем мечтаешь – это добраться домой, а не паковать целый час снаряжение.
– Ты просто пытаешься увильнуть, чтобы и в следующий раз не брать палатку. – Он снова поднял голову и втянул воздух. – Купер, что происходит? Ты постоянно так делаешь. Ты ведь не сожалеешь о вчерашнем разговоре?
– Нет. Разумеется, нет, – заверил он. – Запах какой-то странный. Я учуял его, как только проснулся.
– А я говорила тебе, не есть эту вяленую гадость, – проворчала я.
– Давай просто уйдем отсюда, – сказал он и обнял меня, когда мы направились в лес.
Мы преодолели больше мили пути, и с каждым шагом Купер становился все напряженнее. Перепрыгнули впадину на тропинке, и тут он остановился, принюхался и ринулся в чащу деревьев.
– Купер?
– Стой, где стоишь! – крикнул он на бегу.
– Размечтался, – фыркнула я и припустила за ним, стараясь не отставать. Обнаружив, что за Купером стелится след из одежды, и я совершенно не удивилась, застав его на поляне в волчьем обличье. Он стоял, над чем-то склонившись. Я подошла и увидела худые ноги в поношенных походных ботинках. Купер заскулил и ткнул носом лежащего человека.
– Что там…
Я легонько отпихнула Купера в сторону и воскликнула:
– Это же Абнер!
Абнер лежал на спине; лямки рюкзака все еще стягивали его грудь. Рядом валялось ружье. В опасной близости от шеи старика виднелись глубокие следы от когтей. Темные, ужасающие разводы на брюках свидетельствовали о ранах, покрытых коркой запекшейся крови.
Купер окинул взглядом деревья, и шерсть на его холке вздыбилась. Отвернувшись, он принялся кружить вокруг нас.
– Абнер? – прошептала я дрожащим голосом и осторожно прижала пальцы к его шее. Кожа Абнера была холодной и сухой. Пульс был слабым и прерывистым. Сделав глубокий вдох, я справилась с горячими слезами, грозившими политься из глаз. Окоченевшими пальцами потянулась к краю рубашки Абнера, но не смогла заставить себя приподнять ее и взглянуть на увечья. Я тут же устыдилась своего малодушия. «Я могу это сделать. Надо собраться, – приказала я себе. – Одна задача за раз. Шаг за шагом». Я полезла в сумку за аптечкой и бутылкой воды.
Купер повернулся и гулко обреченно завыл. Казалось, он пытается что-то сказать, глядя на аптечку первой помощи.
– Слишком поздно? – спросила я. – Чушь собачья. Он не умер. Не может быть.
Не обращая внимания на рычание Купера, я взяла бутылку и очень осторожно подперла коленями голову Абнера. Затем влила немного воды между сухих, потрескавшихся губ старика. Тонкие как бумага веки Абнера затрепетали и поднялись. Изо рта вырвалось хриплое дыхание.
– Тише, – сказала я со слабой улыбкой и дала раненому еще немного воды. – Не пытайтесь говорить. Все будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем и поможем. – Абнер смотрел на меня пустыми, невидящими глазами человека, который не может понять, спит он или бодрствует. Я улыбнулась, притворяясь, что не хлюпаю носом и не стараюсь стереть с лица скорбную гримасу. – Вы не можете уйти Абнер. Я собиралась принять ваше предложение. Какая девушка устоит перед теплыми ногами и кабельным телевидением?
Абнер с усилием раздвинул губы в улыбке, а затем ослабевшими пальцами потрепал меня по руке. Купер тихо заскулил, хотя взгляд его был прикован к окружающим нас деревьям. Этот звук привлек внимание Абнера. Заметив черного волка, он вздрогнул всем телом. И я буквально услышала, как на дне измученных легких старика зарождается крик, который тут же вырвался на свободу жалобным испуганным воплем. Глаза Абнера расширились от страха, пальцы вцепились в мою руку, а ноги судорожно дергались, словно убегая от волка.
– Абнер, все хорошо, успокойтесь! – заплакала я. – Прошу вас!
Абнер испустил прерывистый последний вздох и замер у моих ног. Я почувствовала, как теплые слезы катятся по моим щекам и падают на лоб Абнера. Откинув спутанные седые волосы с израненного лица старика, я приложила пальцы к его шее и стала ждать хотя бы малейшего намека на сердцебиение, но Абнер не подавал признаков жизни. Нет дыхания. Нет пульса. Нет Абнера.
Купер шумно засопел, указывая на лес. Когда я не двинулась с места, он отрывисто гавкнул.
– Мы не бросим его здесь.
Он зарычал и мотнул головой в сторону тропы.
– Мы не можем его бросить! – Купер потащил меня за собой к кромке деревьев, осторожно прихватив зубами рукав. – Черт возьми, Купер, отцепись.
Пробираясь сквозь низкие ветви, я попутно собирала вещи. Мы вышли на тропу, где оставили поклажу. Купер перекинулся, отобрал у меня свою одежду, и стал натягивать обувь.
– Надо поскорее убираться отсюда.
– Мы должны забрать Абнера в город.
– Сейчас ему уже ничем не поможешь, Мо. Мы приведем сюда Алана и Базза сразу, как только сумеем, но теперь надо идти. Я обязан увести тебя отсюда в безопасное место.
– Думаешь, тот, кто напал на Абнера все еще здесь?
Нахмурившись, Купер взял меня за руку и потянул за собой к благам цивилизации.
– Да.
Нам ничего не оставалось, кроме как бежать весь оставшийся путь до начала тропы, где мой сотовый наконец-то поймал сигнал, которого хватило, чтобы позвонить Алану. Купер подтащил меня к грузовику. Мои руки все еще так дрожали, что я не могла вести машину. Эви приехала забрать меня, а Купер тем временем повел Алана и Базза к телу Абнера. Я приехала домой, чувствуя неприятную тяжесть в желудке. Машинально вывела Оскара на прогулку во двор и завела обратно в дом, чтобы накормить. Не снимая походной одежды, забралась в постель и стала ждать, но проснулась в одиночестве.
На следующий день в бар хлынул поток любопытствующих, но я не видела среди них того, кого искала. Чтобы избежать отвратительных горящих взоров посетителей, жаждущих кровавых подробностей смерти Абнера, я притаилась за грилем. Алан мог не рассказывать, что на поляне, где мы нашли Абнера, обнаружены следы двух волков, одни из которых, само собой, принадлежали Куперу. Я и так знала, что Абнер получил обширные травмы внутренних органов, вызванные сокрушительным ударом по ребрам и грудной клетке, что всю ночь он пролежал на поляне, истекая кровью от полученных ран, и в конечном счете умер от шока.
Алан все больше и больше убивался из-за того, что не может выследить волка. Он вызвал экспертов из университета и департамента дикой природы, но те всегда возвращались из леса, не добыв ни единой подсказки. Он винил себя в смерти Абнера, туристов и даже Сьюзи Ку, хотя каждый из привлеченных специалистов утверждал, что волк-де не следует обычной логике поведения, и что он, Алан, не в силах предугадать, где и когда эта тварь нанесет удар. Мне хотелось, чтобы Купер все рассказал, объяснил насчет оборотней, но я знала – этому не бывать. Я тоже не могла разглашать тайны стаи, даже если Алану от этого полегчает. Мне оставалось лишь слушать его излияния и напоминать о стынущей пище.
Абнера похоронили не в Гранди. В завещании было сказано, что он желает покоиться в родной Оклахоме вместе с семьей. Мы организовали поминки в баре: пили любимое пиво Абнера, пели его любимые песни и травили байки о нем, пока у всех не заболели бока от смеха. Это была дань памяти хорошему другу. И Купер все пропустил.
Я не видела его с того самого дня на тропе. Он не отвечал на мои звонки. Проверка его жилища вошла в мою ежевечернюю привычку. Оттрубить рабочую смену, проверить дом Купера, погулять с Оскаром, перекусить, лечь спать. Я пыталась внушить себе, что Купер уехал из города по делам или помогает рейнджерам выслеживать тварь, убившую Абнера, и ему просто-напросто некогда перезвонить. А затем как-то вечером я заметила свет у него на кухне. Увидела в окне его силуэт возле мойки. Со своей выигрышной точки обзора он должен был видеть мою машину. Он не мог ее не заметить. Я ждала, рассчитывая, что Купер выбежит из дома или даже степенно выйдет, вооружившись отличной причиной того, что исчез с лица чертовой планеты. Но он отошел от окна и погасил свет.
Где-то через неделю я увидела, как он загружает походное снаряжение в свой пикап, стоящий перед бакалеей «У Ханнигана». Купер выглядел осунувшимся и несчастным, словно провел долгое время без сна. И хотя сначала я хотела его утешить, прикоснуться губами к усталым глазам, крепко-крепко обнять, более сильный инстинкт велел наподдать негодяю.