Глава 28

Сейчас

Эбби

Я проснулась задолго до того, как прозвенел будильник, мои мысли метались, пока откидывала одеяло. Сегодня как раз вторник после Пасхи. День, в который Лиам обещал позвонить. Я вздрогнула, но не от холода в воздухе — всегда настаивала на том, чтобы спать при температуре, которую Нэйт называл минусовой, — а от волнения. Посмотрела на Нэйта и тут же почувствовала, как на мою голову сваливается груз вины, прокладывая себе путь вниз по позвоночнику, заставляя каждый волосок на моем теле встать дыбом.

Я прокралась в ванную комнату, сделав ее своей на следующие сорок минут. В доме царила жуткая тишина — совсем не то, что в последние несколько дней. Пол и Линн уехали накануне. Обычно их отъезд вызвал бы у меня грусть, но это немного приблизило завтрашний день, то есть сегодня.

Пока принимала душ, намазывая тело густым, насыщенным гелем для душа с ароматом миндаля и цветущей вишни, я гадала, подойдет ли Лиам достаточно близко, чтобы заметить аромат на моей коже, может быть, даже протянет руку и почувствует, какая она мягкая. Я велела себе остановиться. Он сказал, что позвонит сегодня, а не что мы встретимся. И даже если мы встретимся, то только для того, чтобы закончить разговор, разобраться в себе и двигаться дальше.

Но пока я тщательно наносила тональный крем и румяна, подводку и тушь для ресниц, каждый мазок кисти шептал о том, для кого это делаю. Я, повторяла себе, я делаю это для себя. Мне нужно почувствовать себя хорошо, более уверенно. Таким образом, если Лиам предложит что-нибудь, я смогу сказать «нет».

Пальцы слегка дрожали, я уложила волосы в одну из тех причесок, которые видела в журнале «Хорошее домашнее хозяйство», но так и не решалась попробовать. Такие прически всегда выглядели шикарно, и, когда я наконец осмелилась оценить себя в зеркале, пришлось признать, что выглядело это неплохо. Гены моей матери благословили меня явным отсутствием седых волос, и мне все еще не требовалось окрашивать их и подкрашивать корни каждые несколько недель.

Когда вернулась в нашу комнату, Нэйта в постели уже не было, и я вздохнула. Натянула одежду, которую аккуратно разложила вечером, — черное платье и туфли с серебристым каблуком. Наряд для работы, который хорошо подчеркивал мою фигуру, но не выглядел достаточно откровенным или коротким, чтобы кричать о прелюбодеянии во всю мощь своих шелковистых легких.

Не то чтобы у меня имелись намерения заняться чем-либо с Лиамом. Я не могла. Если бы снова встала на этот скользкий путь, на этот раз я бы со свистом пронеслась вниз, до самого дна, без возможности остановиться или перевести дух.

— Ух ты, — восхитился Нэйт, когда я вошла на кухню.

Сара подняла голову.

— Да. Это платье тебе очень идет, мама.

Они сидели рядом друг с другом за столом во время завтрака. Он с кружкой кофе «Лучший папа на свете», которую Сара подарила ему, когда ей было четыре года, она с недоеденным куском тоста, и оба читали газету. Нэйт брал спортивный раздел, Сара — развлекательные новости. Временами они казались больше похожими на супружескую пару, чем мы с Нэйтом.

— Ты не идешь в спортзал сегодня утром? — спросил Нэйт. Когда я покачала головой, он смахнул крошки с галстука, сложил газету и спросил: — Важная встреча или что-то вроде того?

— Приходит новый клиент, и я подумала, что надо бы приодеться.

Сара уставилась на меня, и я надеялась, что моя улыбка меня не выдаст. Я сосредоточилась на дыхании — этой технике меня когда-то научил учитель. Сосредоточься на своем дыхании, и ты перестанешь краснеть. Это не часто срабатывало, но, к счастью, в этот раз тепло не распространилось дальше моей шеи.

— Ты уже уходишь? — спросил Нэйт. — Я пойду с тобой.

— Хорошо. — Я посмотрел на Сару. — Что ты делаешь сегодня?

— Эээ. — Она возилась со своими волосами. — Я собираюсь позже пойти с Клэр. Она хочет посмотреть одежду. — Сара подняла руку. — И прежде чем ты скажешь «нет», я почти закончила все свои школьные проекты за каникулы.

— Я даже не упоминала... — Я быстро взял себя в руки. — Развлекайся. Не забудь запереть дверь.

Она закатила глаза.

— Не забуду.

— Это случилось только один раз, любимая. — Нэйт встал и направился к двери. — Два года назад.

— Знаю. — Я улыбнулась Саре, но ничего не получила в ответ. — Наслаждайся жизнью и возвращайся к шести тридцати к ужину.

— Обязательно. Пока. — Она отдала честь, затем помахала рукой. — Пока, папа.

— Может, мне взять что-нибудь на вечер? — спросил Нэйт, когда мы вышли на улицу.

— Нет, все в порядке. — Я разблокировала свою машину. — В морозилке найдется что-нибудь.

Он протянул мне коричневый бумажный пакет.

— Я приготовил тебе обед. Курица в салате и яблоко.

Чувство вины и презрение захлестнули меня в равной степени.

— Это чудесно.

— Все для тебя, дорогая. — Он нежно поцеловал меня, пока я сглатывала комок в горле. — Все что угодно.

***

До девяти тридцати я неправильно составила три комплекта отчетов, а когда проверяла платежные ведомости, четыре раза получала разные результаты. Мой мобильный лежал на столе, переведенный в беззвучный режим, но вибрировал при каждом новом сообщении и приходе электронной почты. Я все время смотрела на него, желая, чтобы Лиам позвонил, потом снова проверяла, исправен ли телефон.

Говоря словами поколения моей дочери, «ватафак»? Вот я, взрослая женщина за сорок, жду звонка от парня. Почему я не могла поднять эту дурацкую трубку и позвонить ему? Но, твердо решила, он сказал, что позвонит мне, и будь я проклята, если уступлю.

Когда мой телефон, наконец, разразился мерцающим индикатором входящего вызова, я не шелохнулась, наблюдая, как он медленно продвигается по столу, мигая и жужжа. Когда телефон затих, я продолжала смотреть на него, и когда через две минуты он снова ожил, взяла его в руки.

— Алло?

— Это Лиам. — Его голос напоминал шелковистую гладкость малинового сорбета в жаркий летний день. — Как дела?

Мои ноги дрожали, поэтому я крепко впечатала каблуки в ковролин, благодарная своему прочному офисному креслу.

— Нормально.

— Когда мы сможем встретиться?

Я рассмеялась.

— Господи, Лиам. Ты не теряешь времени, да? Сразу переходишь к делу.

— Извини. Я набирал номер несколько раз, но вешал трубку до того, как он звонил. — Он понизил голос. — Честно говоря, я чувствую себя школьником с гормонами. Не могу поверить, что ты до сих пор так на меня влияешь. — Я ничего не сказала. Думаю, я перестала дышать, пока он не прочистил горло и не продолжил: — Эбби Сандерс...

— Моррис.

— Ах. — Его смех прозвучал принужденно. — Да. Прости за эту фрейдистскую промашку. — Он сделал паузу, достаточную для того, чтобы я придумала сотню различных вариантов его дальнейших слов. — Миссис Моррис, могу я насладиться вашей компанией за кофе или обедом?

Кофе. Конечно, это лучший вариант. Чашечка кофе без кофеина в «Старбакс», за которой мы вспоминаем о наших отношениях, ловко избегаем разговора о Котсуолде, а затем соглашаемся идти дальше со своими партнерами. Мы посмеемся над тем, как станем хорошими соседями, как будем помогать друг другу с чашками сахара или лестницей для установки рождественских украшений. В конце разговора мы обнимемся, что скорее будет похоже на объятия родственников, чем на объятия бывших любовников.

Кофе. Определенно кофе.

— Обед, — произношу я. — Неплохо сходить на обед.

— Ох, я...

— Не хочешь?

— Обед подойдет, Эбби, я не думал, что ты... В общем... Хочешь выбрать где? Сегодня я в офисе на Маркет Сквер.

— Правда? Я на Хармони. Прямо за углом. — Никто из нас не заговорил, пока я не спросила — Как насчет «Инкогнито»? — Я чуть не рассмеялась от такого намека, поэтому быстро добавила: — Там всегда много народу в обеденное время. Сможешь подойти в одиннадцать тридцать? — Я назвала Лиаму адрес и услышала, как он просмотрел его на компьютере.

— «Инкогнито». Выглядит хорошо. Но... не слишком ли близко к твоему офису?

— Почему?

— Что, если кто-нибудь нас увидит? — говорит он тихо.

— Лиам, мы соседи. Мы обедаем. Ничего серьезного, правда?

— Верно. — Он снова сделал паузу. — Увидимся позже.

Мы просто идем обедать, сказала я себе снова, пытаясь не думать о Нэйте и обо всем, что он когда-либо сделал для меня. Для нас.

— Это всего лишь обед, — прошептала я. Возможно, повторяй я эти слова достаточно часто, это могло бы стать правдой.