Глава 20

Тогда

Нэйт

В двадцать четыре года я считал себя довольно удачливым, если речь шла о встрече со смертью. По сравнению со многими моими друзьями она меня практически не коснулась. Но сходив на похороны два раза с разницей в двенадцать месяцев, я понял, что мы с Мрачным Жнецом больше не в дружеских отношениях.

Сначала умерла бабушка, а теперь, почти ровно через год, ушел и дедушка. По моему скромному мнению, поездки в Северную Англию официально не считались чем-то обязательным, ну а теперь у меня и вовсе не осталось причин возвращаться сюда.

После похорон мне хотелось сменить обстановку, поэтому я позвонил по номеру, указанному на бумажке, которую брат сунул мне в руку в конце службы.

— У меня есть мобильный телефон, — подмигнул он мне. — Это просто потрясающе.

Неудивительно, что у Пола имелась новейшая техника. Когда начинал заниматься подбором персонала, он стал одним из первых, кого я устроил в IBM, где, по его собственным словам, он «серьезно продвигался по карьерной лестнице». Но в отличие от стереотипного IT-ботаника, Пол был уверен в себе, общителен и мог бы сняться в рекламе Кельвин Кляйн, расположившись между Кейт Мосс и Кристи Терлингтон. И они бы влюбились в него, этого симпатичного ублюдка.

Я слушал, как телефон прозвонил несколько раз, и отодвинул его от уха, когда Пол ответил.

— Нэйт, — прокричал он. Звук раздался такой, будто брат находился в аэродинамической трубе. — Мы в моей машине. Ты можешь в это поверить? Мобильные телефоны — это будущее, старик. Это действительно так. В любом случае ты в порядке? Все нормально? — Должно быть, он передвинул телефон, потому что его голос отдалился. Впрочем, недостаточно далеко, потому что я все равно услышал, как он сказал: — Подожди, Стейси, закончишь со мной позже, ладно?

Стейси. А я ломал голову, как ее зовут. Держу пари, что никто из мужчин на похоронах — и, возможно, даже некоторые из женщин — не смог бы описать ее лицо. Мы все слишком сосредоточились на ее груди, что можно назвать почти желанным отвлечением, учитывая причину нашей встречи.

— Помню, я обещал не беспокоить, но не хочешь сходить куда-нибудь сегодня вечером? — крикнул в трубку, не уверенный, что Пол может услышать или сосредоточиться на моих словах. Особенно если Стейси делает с ним то, что, как я думал, она делает.

— Конечно, без проблем. Какие-то предпочтения?

— «Чиаппарелли». Определенно. Ничего возмутительного. Хорошая еда, немного пива. И все. И никаких разговоров о смерти и похоронах, хорошо?

— Понял. Я позвоню и закажу столик. Увидимся там через час. — Он повесил трубку.

Я вернулся в дом дедушки, где остановился с мамой и папой, и принял душ, после чего отправился по Ливерпульской дороге в своем надежном старом «Фиате», а мой любимый альбом Дэвида Боуи «Let's Dance» ревел из потрескавшейся звуковой системы. Казалось, это обычный визит в Престон на выходные, и к тому времени, когда я припарковал машину на Фишергейт, мое настроение стало лучше, чем когда-либо с тех пор, как мы получили звонок о дедушке.

Мне не терпелось провести вечер со своим старшим братом, хотя наши характеры больше походили на горошину и селедку в стручке. Родители не понимали, как мы так хорошо ладим, да и никто не понимал. Но мы были семьей. Мы сроднились. Вот так просто. Что еще больше?

Пол уже сидел в ресторане и помахал мне рукой, когда я вошел.

— Привет, братишка. — Он встал, чтобы обнять меня. — Ты выглядишь лучше, чем на похоронах. Вот дерьмо. Я не должен был упоминать о них.

— По поводу этого, — отозвался я, когда мы оба сели. — Стейси, серьезно?

— А что со Стейси? — уточнил он, подняв глаза в мастерском, но абсолютно фальшивом налете невинности.

— Скажем так, когда ты появился в красном кабриолете...

— Обожаю эту машину...

— и еще с какой-то блондинкой с, э-э-э, активами, никто из нас и глазом не моргнул. И я уверен, что дедушка оценил этот жест — ты так оживил его похороны.

Он усмехнулся.

— Она великолепна, скажи? И сексуальная. Ты видел ее улыбку?

— У нее есть голова? — Я старался удержать лицо серьезным. — Думаю, викарий отправится прямиком в ад.

Пол подмигнул мне.

— Не привязывайся слишком сильно.

— Порази меня.

Он начал загибать пальцы.

— Слишком навязчивая. Слишком требовательная. Слишком ревнивая...

— Шокирующая.

— И прокляла меня только за то, что я отшил ее ради тебя сегодня вечером.

— Оу... — Я бросил на него саркастический взгляд. — И это после того, как она отсосала тебе.

На мгновение я испытал удовольствие, увидев, как Пол потерял дар речи.

— Как...? Чертов мобильный телефон. Мне нужно понять, как пользоваться кнопкой отключения звука.

— Мой брат, дамы и господа, — прокомментировал я, вытянув руку. — Легко отвлекается, быстро впадает в скуку и, таким образом, обречен навсегда остаться холостяком. Если бы только...

Он засмеялся.

— Отвали.

Остаток вечера мы не обсуждали более серьезные темы. Нет, люди не могли понять, как я уживаюсь с английским ответом Казанове, но в тот момент бесстыдно беззаботный взгляд Пола на мир, пицца с ветчиной и сыром и пиво как нельзя лучше подходили мне.

Неудивительно, что Пол слишком много пил, слишком много ел и слишком часто матерился, и после того, как мы покончили с едой, то направились в ближайший паб. Там оказалось не слишком много народу, и я выпил пару бутылок колы, в то время как Пол пропустил еще две пинты пива, а затем напоследок заказал джин с тоником.

— Повезет, если я поймаю это чертово такси, — пробурчал он со слипающимися глазами, допивая последнюю рюмку. — Я пьян в стельку.

Я посмотрел на часы. Почти одиннадцать тридцать. Пора возвращаться.

— Я отвезу тебя.

Пол махнул рукой.

— Не нужно. Отель все равно в противоположном направлении. И не забудь, у меня есть вот это. — Он пошарил в кармане пиджака и достал мобильный телефон. С виду телефон выглядел тяжеловатым, чтобы таскать его в кармане, но я все равно невольно восхитился технологией. Звонить откуда угодно? Гениально. Может быть, они приживутся.

Я простоял достаточно долго, чтобы подъехало такси, и убедился, что водитель понял инструкции Пола, потому что звучало так, будто его язык стал слишком большим для его рта.

К тому времени, как я вернулся к машине, улицы практически опустели. Я ехал чуть больше десяти минут, когда увидел пожар. Сначала подумал, что какой-то идиот развел костер на обочине дороги или типа того, но, подъехав ближе, увидел, что дело гораздо серьезнее.

Это был автомобиль, охваченный пламенем.

Я резко затормозил и выскочил из машины.

— Эй, — крикнул я, пытаясь подойти ближе. Автомобиль лежал вверх дном, большая часть его уже занялась огнем. Крыша напоминала раздавленную консервную банку, а осколки от разбитого лобового стекла и окон валялись на земле, сверкая, как кусочки льда.

— Эй! — Я нагнулся. Господи Иисусе! Неужели сзади кто-то есть, или свет меня обманывает? Пытаясь подойти ближе, я почувствовал жар на своем лице.

— Черт! Черт! — Я отпрыгнул назад. — Помогите! — закричал я, мой голос едва пробивался сквозь пламя. — Помогите!

Завертел головой, отчаянно ища на дороге встречные фары. Или велосипедиста. Собачника. Кого угодно. Но я был один.

Я вспомнил про огнетушитель, на котором всегда настаивал мой отец, и быстро добежал до машины, взял баллон из багажника и повернул назад. Господи Иисусе! То, что несколько мгновений назад считалось автомобилем, теперь превратилось в огненный шар. Направив сопло, я почувствовал себя так, словно попал в страшный кошмар, от которого должен проснуться в любую секунду. Но проходили мгновения, а я все еще оставался там. И все было бессмысленно. С таким же успехом я мог попытаться задуть огонь ртом. Пока я опустошал огнетушитель, пламя разгоралось все сильнее. Красно-оранжевые демоны дразнили меня, подталкивая к новым попыткам.

— Чтоб тебя! — заорал я, бросая баллон на землю. — К черту!

Я нагнулся, пытаясь как следует рассмотреть машину. Даже сквозь вонь горящего бензина я чувствовал запах горящей плоти. Рвота подступила к горлу, а сердце заколотилось, когда я понял, что там точно кто-то есть.

Был ли он — он? — еще жив? Все в автомобиле заволокло дымом, но шанс оставался. И если бы я мог добраться до него, если бы только смог дотянуться, то возможно смог бы вытащить его на свободу.

В моей голове промелькнули образы жертв ожогов, и какая-то часть меня подумала, что лучше бы он погиб. Я попытался подойти ближе к обломкам, но когда волосы на моих руках запеклись, а лицо обожгло, как от мгновенного солнечного ожога, отскочил назад, похлопывая себя сильнее, чем нужно.

Теперь пламя поднималось еще выше и стало еще жарче, заставив меня отступить на несколько шагов. Я опустил руки, готовый признать поражение.

Нет. Черт побери. Нет! Должно быть что-то, что я могу сделать. Я снова огляделся.

И тогда я увидел ее.

Она лежала в нескольких метрах от полыхающего автомобиля, лицом вниз на дороге, платье задралось до середины бедер, из ног сочилась кровь. Ее тело оставалось жутко неподвижным. Почему я не заметил ее раньше?

— Прочь от машины! — закричал я, подбегая к ней, размахивая руками. — Давай!

Когда я упал на колени рядом с ней, жар чуть не сбил меня с ног, а глаза наполнились слезами. Она лежала так близко — слишком близко, чтобы я мог оставить ее здесь. Я попытался проверить пульс, но мои пальцы так сильно дрожали, что не мог определить, кому принадлежат эти удары — ей или мне.

Я понимал, что если сдвину ее с места, а она еще жива, то рискую причинить ей еще больший вред. Но альтернатива выглядела слишком ужасно. Я поднялся, подхватил ее под руки, стараясь не обращать внимания на болтающуюся голову, как у тряпичной куклы, и потащил прочь, удивляясь тому, какая она легкая. Когда я убедился, что мы достаточно далеко от автомобиля, то уложил ее в положение покоя. Стянув с себя свитер, я положил его ей под голову, смахнул с лица слипшиеся волосы и убрал их от закрытых, заплывших глаз.