Но с точки зрения Джейка, обеим сторонам было уготовано разочарование.

Мужчины не хотели слышать, что опускание сиденья унитаза теперь считается необсуждаемым, так же как и женщины не хотели знать, что да, он смотрит сначала на твои сиськи, и нет, он, вероятно, не считает, что у тебя «прекрасные глаза».

Однако Джейк понял выражение лица Алекса Кэссиди. Его никак нельзя было отговорить от его идеи поиграть-в-хорошего-и-написать-статью-с-женщиной.

Джейк сменил тактику.

— Это должен сделать Коул.

— Коул Шарп здесь даже не работает.

Джейк пожал плечами.

— Ты сказал ему об этом?

Кэссиди выпустил вздох разочарования: — Я имею в виду, что он не постоянный сотрудник. Он спортивный журналист, которого мы время от времени привлекаем по контракту, потому что в нашем отделе «Здоровья и Фитнеса» текучесть кадров больше, чем у цыпленка-гриль.

Джейк щелкнул ручкой в триумфе, как будто всё было решено.

— Видишь? Спортивный журналист. Женщины любят это дерьмо. Отправь его на несколько фиктивных свиданий с одной из пожирательниц мужчин Камиллы.

Кэссиди сидел не шевелясь, удерживая взгляд Джейка, устраивая своеобразное мерянье письками.

— Билл сказал мне, что ты хочешь работать в «Путешествиях», — сказал Кэссиди, наконец нарушив напряженную тишину.

Джейк пришел в состояние повышенной готовности. Теперь у них что-то прояснялось.

— Хочу.

— Билл сказал, что у тебя это отлично получится.

— Тогда почему, чёрт возьми, Билл не сделал это официально до своего отъезда?

— Мы поговорили об этом. Решили, что будет справедливо, если у меня будет возможность оценить это самостоятельно. Учитывая твой послужной список.

Джейк почувствовал покалывание в тыльной стороне ладоней — верный признак того, что его самообладание начинало выскальзывать из-под его контроля.

— Какой послужной список? Тот, в котором говорится, что моё имя является самым узнаваемым среди всех, кто связан с брендом Оксфорд? Список, который говорит о том, что за несколько счастливых часов я привлек больше рекламы, чем половина сотрудников отдела продаж? Этот список?

Кэссиди слегка наклонился, чтобы достать что-то из бокового ящика. Сколько же дерьма этот парень прятал в своем столе?

Его босс положил перед ним газету, и Джейк старательно скрыл, что вздрогнул. О. Этот послужной список.

— Да. Этот список, — сказал Кэссиди, громко и четко прочитав его мысли.

— Будет ли разница, если я скажу, что это неправда? — спросил Джейк, перекладывая газету обратно на стол.

— Значит, жених мисс Нью-Йорк не прогонял тебя из своей квартиры, пока ты прикрывал свои яйца только полупустой бутылкой бурбона?

— Ключевая деталь была упущена, — сказал Джейк, толкая газету обратно на стол.

— Что это была за деталь? Они перепутали сорт виски?

— Я не знал, что она помолвлена, — тихо сказал Джейк. — Я даже не знал, что у нее вообще кто-то есть.

Обычно он не прилагал особых усилий, чтобы защитить свою репутацию отвязного холостяка, но дело было не только в гордости. Речь шла о его работе. И если дерьмовые статьи, которые любят публиковать скандальные издания, были единственным, что стояло между ним и местом в «Путешествиях», он был бы рад прояснить ситуацию.

Когда Кристин Алверсон подошла к нему в баре, вся сияя рыжими волосами и страстно рассказывая о некоммерческой организации, которую она создавала для улучшения технологий в школах неблагополучных районов, он был в полном неведении о женихе, который четыре дня в неделю работал в Сан-Франциско.

А когда он узнал, то был в ярости. То, что у Джейка не было никаких представлений о том, каково быть мужем, не означало, что он не уважал институт брака. Его родители были счастливы в браке, как и одна из его сестёр.

Мысль о том, что кто-то может бросить того, кому посвятил свою жизнь...

Ну, может быть, Джейк был не настолько терпим, как ему казалось. Не тогда, когда дело доходило до таких вещей, как верность и чертова порядочность.

Кэссиди продолжал изучать его.

— Это правда, что ты никогда не сдаёшь свои рассказы раньше четырех часов дня, когда они должны быть сданы?

— Да.

Кэссиди поморщился.

— Господи, неужели ты не додумался солгать мне в этом?

— Это также правда, что я никогда не пропускал сроки. Никогда.

— Ты все ещё тёмная лошадка. С этой работой в «Путешествиях» я мог бы месяцами не видеть тебя. Может быть, дольше. Ты будешь в разных часовых поясах, в постели с женщинами на всех континентах. Тебе придется следить за своим поведением, и, честно говоря, я не уверен, что ты справишься.

— Погоди секунду, — сказал Джейк, его самообладание пошатнулось ещё больше. — Ты сидишь за этим столом всего месяц. Я занимаюсь этим годами. Если кто-то должен проводить проверку...

— Выслушай меня, — прервал Кэссиди. — Я уважаю мнение Билла, но я заслуживаю шанса сформировать свое собственное. Не от человека, который считает, что ты срёшь золотом, не от таблоидов и не от гарема женщин, с которыми ты спал.

Джейк испытывал искушение показать Кэссиди средний палец и выйти за дверь.

Вместо этого он представлял штампы в своем паспорте. Представлял, каково это — избавиться от зуда между лопатками, который говорил ему, что что-то не так.

Место в разделе «Путешествия» было единственным известным ему способом избавиться от ощущения пустоты, которое поселилось вокруг него в последние пару лет.

Поэтому вместо этого он встал, глубоко вздохнул и подошел к окну. Этот шаг был неуместен, учитывая, что это был не его офис, но ему нужна была минута, чтобы собраться с мыслями и дать своему нраву остыть.

Алекс Кэссиди промолчал и предоставил Джейку свободу действий, что было оценено по достоинству. Он даже заслужил бы благодарность, если бы Джейк не был так раздражен тем, что его новый босс выставил напоказ его таблоидные подвиги.

В каком сумасшедшем городе они жили, что журнальный обозреватель даже попал на страницу местных сплетен? Наверняка здесь есть звезды Бродвея, которых можно преследовать, или перемещённые голливудские звездочки, за которыми можно следить?

Джейк взглянул на Восьмую авеню. Она была оживленной, но какая улица в Нью-Йорке не была оживленной в середине утра?

Офисы Оксфорда находились всего лишь на шестом этаже, и Джейк смог различить очертания детских колясок и людей, гуляющих с собаками, направляющихся в Центральный парк, в то время как мужчины в костюмах и женщины в туфлях на высоких каблуках направлялись в офисные здания или ближайший Старбакс.

Джейк понял, что его взгляд задержался на женщинах. Точнее, на брюнетках. Подсознательно он пытался выследить ту надменную женщину из утреннего такси. Она была самой интересной женщиной, которую он встречал за последние месяцы.

Конечно, это был не самый лучший момент, когда он вот так подло забрался с ней в такси. Он не так уж сильно торопился. Но потом он увидел её вблизи, и она была наглой, необщительной и совершенно великолепной.

И ему захотелось залезть ей под кожу, просто чтобы посмотреть на это зрелище.

Но вселенная решила пошутить над ним, потому что потом она сказала таксисту адрес своего офиса.

Который также оказался его офисным зданием.

Он был немного удивлен, что не заметил её раньше. Может быть, она была новенькой? С другой стороны, высотное здание на Равенне, где они работали, занимало половину городского квартала. Каждое утро через его двери должны были проходить сотни-тысячи людей.

Да и график работы Джейка был не совсем стандартным — с девяти до пяти. Он больше походил на человека, который приходит в десять, уходит в четыре и потом работает дома до полуночи.

И судя по внешнему виду нахальной брюнетки, он бы поставил своё левое яйцо на то, что она работает в одном из журналов о домашнем декоре или стиле. Она была слишком утонченной, чтобы быть одной из светских львиц Шпильки, и слишком отточенной, чтобы быть частью изданий, посвященных активному отдыху. На её сдержанном маникюре было написано «первоклассно семейственна».

И именно этот неприкасаемый вид «милой девушки» остановил его от того, чтобы пригласить её на свидание. Она была из тех, кого берут домой к маме и представляют боссу на рождественских вечеринках.

Другими словами, она была не из тех женщин, которые с пониманием отнесутся к словам — трах, бабах, спасибо, мэм, и, кстати, я завтра уезжаю в Китай.

— Послушай, Джейк, — тихо сказал Кэссиди, возвращая внимание Джейка к работе. — Напиши эту статью вместе со Шпилькой. Никто не знает женщин так, как ты. И я не с гордостью признаю это, но мы с тобой оба знаем, что мне есть что доказать в первые дни моей работы в Оксфорде. Мне нужна эта победа. Если ты победишь Шпильку, и читатели признают, что мы в Оксфорде знаем о женщинах больше, чем Шпилька о мужчинах... должность путешественника — твоя. Клянусь Богом.

Ну...

Чёрт.

Джейк испустил длинный вздох, опускаясь обратно в кресло напротив своего босса. Дурацкая идея статьи все ещё была дерьмом. Она была надуманной, простецкой и чертовски позорной.

Но он мог написать её.

И он мог выиграть.

— Мне нужен тот свободный офис на южной стороне. С завтрашнего дня.

Кэссиди открыл рот, и Джейк знал почему. Южные офисы предназначались только для руководителей. Но Джейк продолжал настаивать.

— Это всего на пару месяцев, и ты можешь выгнать меня, если я испорчу всё. Но если ты хочешь, чтобы я сотрудничал для этой статьи, мне нужен офис с настоящей дверью и местом, где будет сидеть девка из Шпильки, чтобы мы могли поговорить.

Двое мужчин несколько секунд смотрели друг на друга, прежде чем Кэссиди медленно протянул руку через стол.

— Спасибо, Джейк. Дело в шляпе.

Да, чёрт возьми.

Джейк не мог утверждать, что много знает о текущих событиях. Его спортивные знания были в лучшем случае сомнительными.

Но он разбирался в свиданиях. И он знал женщин.