Часть 22

ДЖОСИ

Три недели спустя

Я одновременно поднимаю колено и кулак в воздух, затем меняю их местами и начинаю танцевать «Single Ladies», напевая песню себе под нос. Не имеет значения, что Каэ слишком мала, чтобы знать тексты песен — она капризная маленькая какашка, и ничто не успокаивает ее, кроме небольшого пения. И с тех пор, как она смотрит, как я танцую, большими, зачарованными глазами, пока она сосет свой кулак? Что ж, сегодня она становится немного Бейонсе. Иногда я жалею, что этой малявке не понравилась Адель или кто-то мелодичный вроде нее.

Когда я начинаю второй куплет, лицо Каэ искажается, и она начинает плакать громче.

Ну, черт. Похоже, сегодня пения не будет.

— Я знаю, — говорю я ей, прекращая свою песню и подхватывая ее на руки. — Я тоже скучаю по твоей маме. Я скучаю по своему кролику. Но плач не вернет их быстрее. Поверь мне, я пробовала это.

Последние несколько недель я была просто в шоке от слез, я и Лиз обе. Но даже с Каэ, которая отвлекает меня, этого недостаточно. Я скучаю по своей паре. Я скучаю по Хэйдену.

Я хочу сказать ему, что я беременна. Я хочу видеть радость на его лице, когда я скажу ему. Я хочу, чтобы он прижал меня к себе и погладил по волосам.

Я хочу, чтобы он прижал меня к себе и вытрахал из меня весь дневной свет.

Я вздыхаю и сажаю Каэ на бедро, покидая свою пещеру в поисках Стейси. Может быть, еда успокоит плачущего ребенка.

Но Стейси не в своей пещере. Норы тоже нет в своей. Мы трое в задней части нового туннеля, и они обычно «дома» из-за того, что у них маленькие дети и всегда есть больше работы по дому. Это странно.

— Эй? — окликаю я, охваченная любопытством, и направляюсь к главной пещере, а Каэ воет мне в ухо. Однако, когда я добираюсь туда, костер оказывается без присмотра, а пещера в основном пуста, за исключением Фарли, которая мечется по пещере. — Где все? — спросила я.

Она резко останавливается при виде меня, ее глаза широко раскрыты. За ее лодыжками подпрыгивает ее питомец Чомпи, он хватает ее за кожаную тунику и дергает за нее.

— Ты не слышала?

— Слышала что? — спрашиваю я раздраженно. Я двигаюсь вперед вместе с Каэ, терпеливо поглаживая спинку ребенка. Это не вина Каэ, что она скучает по своей маме. — Я ничего не слышу из-за...

Я останавливаюсь, потому что в моей груди зарождается знакомый гул.

Я резонирую. Это означает…

Я удивленно смотрю на Фарли.

— Они дома?

Она нетерпеливо кивает и машет мне рукой вперед.

— Иди сюда! Они направляются вниз по гребню!

Я бегу за ней, стараясь не трясти Каэ, но с визжащим, сердитым ребенком на руках я не могу двигаться очень быстро. Я соглашаюсь на силовую прогулку и выхожу на улицу вслед за Фарли. Ужасно холодно, и я плотнее натягиваю одеяло на голову Каэ, хотя сомневаюсь, что холод беспокоит ее так же сильно, как меня.

Конечно же, снаружи полно людей, а на горизонте маячит несколько фигур. Я проталкиваюсь сквозь толпу в поисках знакомой пары рогов, бледно-голубой бархатной кожи и длинной-предлинной косы. Одна форма поменьше отделяется от группы и мчится вперед, но она слишком мала, чтобы быть моей парой. Через несколько секунд я понимаю, что это Кайра, она раскинула руки, и я поддерживаю Каэ для нее.

Она подходит ко мне несколько мгновений спустя, подхватывает ребенка на руки и неистово целует крошечный, покрытый рогами лобик Каэ.

— Спасибо, — говорит она мне между поцелуями, и я нисколько не удивлена, увидев, что Каэ перестала плакать.

— Конечно, — говорю я и стараюсь, чтобы в моем голосе не звучало нетерпение, когда я заглядываю ей за спину. Похоже, что несколько человек на гребне спорят. Делаются сердитые жесты, и я почти уверена, что узнаю там крупную фигуру Хэйдена. Я хочу, чтобы он спустился и поприветствовал меня. Я так сильно скучаю по нему. Я прижимаю руку к сердцу, где моя вошь мурлычет от возбуждения. — Как все прошло?

Кайра утыкается носом в пушистую головку Каэ.

— Я позволю Хэйдену рассказать тебе все. Это была долгая прогулка, и я рада быть дома.

Я киваю, сохраняя улыбку на лице, даже когда Аехако присоединяется к ней, шепчет мне приветствие, а затем они направляются к пещере. Кайра выглядит измученной, и я знаю, что это было нелегкое путешествие. Но теперь я свободна от обязанностей по уходу за ребенком и могу найти свою пару. Я направляюсь вверх по гребню.

Комок в моей груди становится сильнее по мере того, как я приближаюсь... но и кхай тоже не умолкает. Рука взмахивает, а затем меховой капюшон откидывается назад, и я вижу человеческую женщину, незнакомку.

Только одна?

Я изучаю ее. У нее светлые спутанные волосы, и она немного коренастая. И она выглядит супер, супер взбешенной. Ее ноздри раздуваются от гнева, когда один из мужчин, стоящих рядом с ней, пытается успокоить ее.

— Это чушь собачья! — орет она, размахивая руками. — Мне плевать, если вы еще раз скажете мне, что вы, парни, дружелюбны. Моя сестра пропала! Я не хочу отдыхать в пещере! Я хочу пойти, бл*ть, найти ее и ублюдка, который ее украл, и...

— Давайте успокоимся, — говорит Рокан, пока Таушен стоит рядом с женщиной с озабоченным выражением на лице. Руки Хэйдена скрещены на груди, как будто его уже тошнит от всего этого дерьма.

Когда я подхожу, Хэйден поворачивается.

— Эй, приятель, я с тобой разговариваю, — кричит женщина моему мужчине. — Не отворачивайся! Моя сестра...

Хэйден поднимает руку в воздух, указывая на тишину. К моему удивлению, все они замолкают. Он отворачивается от них и начинает шагать ко мне. Я почти уверена, что в этот момент в моей голове звучит музыка из романтических фильмов, потому что он такой красивый, такой замечательный и весь мой, и, о Боже, я так по нему скучала.

Я разразилась счастливыми слезами.

Он не останавливается, когда шагает ко мне, просто хватает меня на руки и прижимает к себе, как он нес меня тогда, когда мы путешествовали. Я обхватываю ногами его бедра, руками его шею и начинаю целовать его до чертиков. От него пахнет дымом, потом и путешествиями, и он вкуснее всего на свете. Мой язык отчаянно скользит по его языку, наши воши мурлыкают в такт.

— Куда он направляется? — женщина плачет в отчаянии. — А как насчет моей сестры?

— Он занят, — весело говорит Рокан, когда мы уходим. — У него есть вторая половинка, о которой нужно заботиться.

Мы с Хэйденом продолжаем целоваться, пока он несет меня обратно в пещеру. Вокруг нас празднующие люди, гул счастливых голосов и десятки людей, говорящих одновременно. Мой Хэйден не останавливается, просто продолжает нести меня через пещеру обратно в наше личное логово. Сегодня вечером будет празднование в честь новой женщины — и ее сестры, хотя я не уверена, почему она отсутствует, — но нас с Хэйденом, скорее всего, там не будет.

Не могу сказать, что я разочарована.

К тому времени, как мы добираемся до наших одеял, я так возбуждена, что ерзаю рядом с ним в предвкушении. Боже, это было самое долгое ожидание, и если он не «спарит» меня в следующую минуту, я сойду с ума от своей вечной любви.

Но мой мужчина, благослови его господь, поднимает голову, когда мы входим в пещеру, и удивленно принюхивается.

— Здесь пахнет аптечкой. Кошачьим пометом и кислым молоком.

Я покрываю неистовыми поцелуями его подбородок, шею, везде, куда могу дотянуться.

— Каэ немного суетится, когда ее мамы здесь нет. И какашки. И блевотина. Это были долгие три недели.

Он хмыкает.

— Это воняет.

— Ну, привыкай к этому, — говорю я, хватая его за один из его рогов и игриво подтягивая его вперед. — Потому что скоро ты сам это испытаешь. Ну, ладно, не скоро. Скорее, через четырнадцать месяцев. Но с другой стороны «скоро» звучит лучше.

Глаза Хэйдена расширяются, и он крепче сжимает мои бедра.

— Ты с комплектом? Ты уверена?

Я похлопываю себя по груди, где вибрирует моя вошь.

— Будет ли эта штука лгать тебе? — Когда он продолжает смотреть на меня в шоке, я добавляю: — И у меня не было моего женского, э-э, времени, э-э, луны. Знаешь, я никогда не спрашивала, как, черт возьми, ша-кхаи называют это, когда у женщины месячные. Красная палатка. Красная армия атакует. Неважно.

Он делает паузу, а затем мгновение спустя опускает меня на землю, затем прижимает к себе в сокрушительно крепких объятиях, прижимаясь лицом к моей груди.

— Моя Джо-си, — шепчет он, и его голос сдавленный. Я чувствую его лицо на своей мурлыкающей груди, и у меня возникает тайное подозрение, что его глаза влажные.

И, эй, он не единственный. Я сильно шмыгаю носом и глажу его длинную косу.

— Это то, чего мы хотели, верно?

Он поднимает голову и смотрит на меня блестящими глазами.

— Все, чего я хотел, это ты.

О черт, теперь я действительно собираюсь разрыдаться. Я вытираю глаза.

— Но ты же хочешь ребенка, верно?

Он прижимается поцелуем к моему плоскому, обтянутому одеждой животу.

— Почти больше, чем что-либо еще.

И это невероятно мило. Почти, потому что он хочет меня больше всего на свете.

— Я просто предупреждаю тебя, если мы не займемся сексом в ближайшие пять минут, я сойду с ума.

Хэйден дергает меня за тунику и начинает разворачивать, как подарок. Каждый дюйм кожи, который он обнажает, он целует и проводит по нему языком — более откровенно, как он любит.

— В честь новой женщины будет устроен праздник, — говорит он. — Ее зовут Мэд-и.

Мэдди?

— Мне все равно. — Я с любовью глажу его рога. — Они могут праздновать без нас.

— И будет охота на пропавшую женщину. Ли-ла. — Он обнажает мои сиськи и проводит губами по одному соску.

— Это хорошо, — говорю я мечтательно, подталкивая его к нашим мехам. — Я не хочу идти. Ты тоже этого не хочешь. Пусть кто-нибудь другой найдет ее.

Он поднимает голову и бросает на меня горячий, игривый взгляд.

— Я удивлен, что ты хочешь, чтобы я был с тобой, Джо-си. Я думал, ты будешь рада расстаться со мной после стольких дней, проведенных в качестве моей пары.

— Ты шутишь? Я безумно скучала по тебе. — Я откидываюсь на меха, и он ползает по мне, дергая за шнурок своих леггинсов.