Глава 30

ДЕЛЕЙНИ

Я чувствую, что нахожусь в Сумеречной зоне. Все, что я думала, было реальным, не так. Люди, которых я считала хорошими, таковыми не являются. Отношения, которые я считала прочными, запятнаны ложью и предательством. Если это и есть любовь, я не уверена, что хочу участвовать в этом.

Поднимаясь наверх, я нахожу Грейсона, стоящего перед запертой дверью, его голова прислонена к ней, когда он стучит.

— Сави, пожалуйста. — Ответа нет. — Сев. — Все еще ничего. — Саванна Джейд, пожалуйста, просто дай мне знать, что с тобой все в порядке?

— А ты бы был? — Я огрызаюсь, и он поворачивается ко мне лицом. — Если бы ты узнал, что она убила одного из твоих родителей, независимо от причины, ты был бы в порядке? — Когда он собирается ответить, я качаю головой. — Просто иди вниз, Грейсон. Я справлюсь.

Он выглядит огорченным, когда кладет руку на дверь. — Я люблю тебя, Сави.

С этими словами он уходит и оставляет меня наедине с моим лучшим другом. Я подхожу к двери и тихо стучу.

— Сев, это я. Грейсон спустился вниз. Впусти меня.

Это занимает несколько секунд, но, наконец, я слышу щелчок замка на двери. Я захожу внутрь, чувствуя, как мое сердце разрывается, когда я нахожу девушку, которая обычно является самым сильным человеком, которого я знаю, в разбитом беспорядке на полу. Возможно, сейчас у меня в голове происходит много всего, и я, возможно, понятия не имею, как я собираюсь справиться с Ноксом, не говоря уже о моем дяде-социопате, но прямо здесь — в этой комнате — единственное, что имеет значение, это она.

— О, Сави, — рыдаю я, опускаясь и крепко обнимая ее в моих объятиях. — Мне так жаль.

Рыдания пронизывают ее тело, а голова лежит на плече. Я ничего не могу сказать, ничего не могу сделать, чтобы улучшить ситуацию, поэтому вместо этого я провожу пальцами по ее волосам и напеваю ее любимую песню. Наконец, когда она начинает успокаиваться, она хихикает.

— Ты ужасная певица.

Я не могу удержаться от смеха. — Говорит девушка, которая не может взять ни одной ноты.

Она встает с тяжелым вздохом, подходит к зеркалу и стирает размазанную тушь с лица. Это мало что дает, но она немного меньше похожа на панду. Когда она закончила, мы вдвоем садимся на кровать.

— Можем ли мы вернуться во времена игры в прятки?

Я корчу рожу. — Когда ты пугала меня ради развлечения? Нет, спасибо.

Она хихикает. — Я не виновата, что ты так легко пугалась. Кроме того, те дни были намного проще — когда мы были слишком молоды, чтобы знать, насколько страшен мир.

— Да, ты права. То были лучшие времена. — Я толкаю ее локтем. — Ты в порядке?

Пожав плечами, она смотрит на свои руки. — Я не знаю. Я имею в виду, меня беспокоит даже не то, что он сделал. Это тот факт, что он солгал об этом. Это пиздец? Делает ли это меня ужасным человеком, потому что я не ненавижу его за убийство моего отца?

— Нет, — уверяю я ее, потому что, честно говоря, не верю, что это так. — Ты пережила годы сильной травмы, вызванной твоим отцом. Я не думаю, что ты обязана испытывать какое-либо сочувствие или вину за то, что с ним случилось.

Она на секунду задумывается, а затем закатывает глаза. — Я не знаю. Это просто какой-то пиздец.

Я сухо усмехаюсь. — Я знаю, что ты имеешь в виду.

Как будто она не осознавала этого раньше, ее глаза смягчаются, когда она смотрит на меня. — Как ты держишься?

На самом деле это сложный вопрос. — Настолько хорошо, насколько я могу быть, узнав, что мой дядя — психопат, а мой бывший парень — убийца.

В ту же секунду, как слова всплывают в моем мозгу, я слышу, как безумно они звучат, и не могу удержаться от смеха. Это начинается с хихиканья, и я прикрываю рот рукой, пытаясь сдержаться. Тем не менее, это только растет. Следующее, что я помню, я в полной истерике, в то время как Сев наблюдает за мной, как за каким-то странным цирковым аттракционом.

— Лейни?

Я только смеюсь сильнее. Как будто я не могу это контролировать. Я имею в виду, я, возможно, действительно сошла с ума.

— Это просто… — Я пытаюсь успокоиться, делая глубокие вдохи. — Все предупреждали меня, что он сумасшедший, а я не слушала. Вместо этого я пошла и влюбилась в него.

Через несколько секунд смех превращается в рыдания, а веселье превращается в горе. Теперь очередь Сев обнять меня — и она делает это без колебаний.

Во мне нет ни одной части, которая не противоречила бы. Логическая сторона хочет, чтобы я сбежал в гребаные горы, оставив Нокса в этом богом забытом городе и никогда не оглядывалась назад. Однако большая сторона, сторона, которая любит его, хочет верить каждому слову, которое выходит из его уст, как будто оно выгравировано на золоте и объявлено законом.

Когда я, наконец, справляюсь с собой, Саванна отпускает меня, и мы вдвоем ложимся на кровать. Все события сегодняшнего вечера не дают мне покоя, и хотя я знаю, что должна поговорить с Ноксом, я не смогу ничего понять, пока не отдохну.

Мы с Сев смотрим в темный потолок, звук нашего дыхания — единственное, что наполняет комнату.

— Ты собираешься простить Нокса? — Спрашивает она.

— Я не знаю. Ты собираешься простить Грейсона?

Она думает всего секунду, прежде чем вздохнуть. — Да. Он мой Грей. Я не могу представить мир, в котором я этого не делаю. И, честно говоря, что я действительно могу сказать? Он потерял своего отца из-за моего отца, а потом мой отец угрожал мне.

Это имеет смысл, и, честно говоря, это немного успокаивает. Если бы они вдвоем не смогли пройти через это, я бы чувствовала, что нет смысла даже пытаться сделать это с Ноксом. Они вдвоем всегда были единственной гарантированной вещью в моей жизни.

— Ты собираешься сказать ему?

— Завтра, — шепчет она. — Пусть он попотеет одну ночь.

На моем лице появляется удивленная улыбка. — Тебе всегда удавалось заставить его пресмыкаться.

***

На следующее утро я просыпаюсь от звонка моего телефона. Имя Тессы мелькает на экране, напоминая мне обо всем, что произошло за последние двенадцать часов. Я сажусь и провожу пальцами по волосам, прежде чем ответить.

— Привет, Тесс.

— Делейни? — Похоже, она в панике.

Я закатываю глаза на ее чрезмерную заботу. — Я знаю, что меня нет дома, но со мной все в порядке. Многое нужно объяснить, и мне все еще нужно во всем разобраться, но я обещаю, что ты будешь…

— Лейни! Что бы он ни говорил, не слушай его!

— Заткнись! — В трубке раздается еще один голос, от которого у меня замирает сердце.

— Тесса! — Я кричу. — Боже мой, Тесс.

В моем ухе звучит глубокий смешок. — Ты уже не такая крутая, да, Лейни?

Моя грудь сжимается, когда слезы текут по моим щекам. — Она не имеет к этому никакого отношения. Отпусти ее.

— Ну, ну, маленькая сучка, — усмехается дядя Дом. — Здесь командуешь не ты. Я это делаю. И если ты не хочешь, чтобы с твоей драгоценной сестрой что-нибудь случилось, ты и твой парень придете в Метро не позднее полудня. — Я смотрю на часы. Сейчас 10:15. — Я не думаю, что мне нужно подробно рассказывать вам о том, что произойдет, если вы попробуете какое-нибудь дерьмо, не так ли?

Линия обрывается, вместе с любой надеждой на то, что моя жизнь когда-нибудь снова станет нормальной. Саванна смотрит на меня, и страх в ее глазах совпадает с моим собственным. В одно мгновение мы оба выпрыгиваем из кровати и бежим вниз по лестнице. Грейсон, Нокс и Зейн все в гостиной, и как только они видят наши лица, они вскакивают на ноги.

— Делейни? — Брови Нокса хмурятся. — Что случилось?

— Дядя Дом. Он заб… — Я проглатываю комок в горле. — У него Тесса.