Глава 3 Оли

На Киране надеты технические наручники, из тех, что посылают вольт электричества через ваше тело, если вы переступите черту, чтобы убить вас, поэтому я не удивлена, что Дэвис просто оставил его со мной. Я также знаю, что за нами следит камера. Хотя я уверена, что у нее не будет микрофона, я все равно не хочу сидеть здесь и болтать о том, что происходит на самом деле.

Когда он поднимает на меня взгляд, я шикаю на него, а затем выпускаю свой дар, чтобы почувствовать, кто находится вокруг нас, не подслушает ли кто-нибудь его взбешенную тираду, которая, я уверена, так и рвется наружу.

Дэвис находится в основных палатках с горсткой своих самых сильных и доверенных людей. Никто из них не услышит ни хрена с такого расстояния, так что я в безопасности. Здесь много новых людей, но я не чувствую никаких Нейро или Телекинетиков, поэтому решаю, что стоит рискнуть, и призываю свой дар обратно в себя, встречаю взгляд Кирана и даю ему разрешение говорить.

Мне не стоило беспокоиться.

— Я не буду заниматься с тобой сексом.

Я фыркнула и огрызнулась в ответ, в последнюю секунду вспомнив, что нужно говорить тише, а голову пригнуть, несмотря на возмущение: — Это никогда не входило в мои планы, Блэк! Вытащи свою голову из канавы.

Он огрызается на меня, как будто я веду себя неразумно, а затем морщится, когда дергает ногой, слегка сдвигаясь, чтобы облегчить боль, которую явно испытывает. Надеюсь, она не сломана. Я не уверена, сколько времени мне понадобится, чтобы выбраться отсюда, а Франклин по непонятной причине все еще здесь, так что мысль о том, что мне придется тащить Кирана на спине, просто не дает мне покоя.

— Так каков же твой грандиозный план? Ты слышала Сайласа Дэвиса, он собирается ожидать от нас «завершения связи».

Я закатываю на него глаза, особенно раздраженная, потому что застряла в кресле с онемевшей задницей, но также чтобы скрыть трепет ужаса, который пробегает по моим венам, когда он произносит это. — Я точно знаю, как будут выглядеть следующие несколько дней, так что успокойся. Нам просто нужно набраться терпения, а потом я нас вытащу.

Он моргает, глядя на меня секунду, а затем ругается под нос, качая головой. — Свяжись с Шором. Скажи ему, где мы, и организуй эвакуацию, потому что ты никак не сможешь вытащить нас отсюда.

Мои узы затопляют меня при звуке его имени, и я не могу контролировать свое тело, когда они берут верх, и мои глаза становятся черными, я наклоняюсь и шиплю на Кирана: — Я слишком много пережила, чтобы ты произносил здесь его имя. Никогда не говори ни о ком из них.

Киран делает секундную паузу, а затем сглатывает.

Он, честное слово, сглатывает, как будто я ужасаю, что нравится моим узам, но они ослабляют свою хватку, и я со вздохом откидываюсь на сиденье.

— Ты сумасшедший, блядь, человек, ты знаешь это?

Я пожимаю плечами и испускаю тихий, слегка дрожащий смех. — Я думала, ты с нетерпением ждешь, когда я разрушу всем жизнь? Ну же, не отказывайся от меня из-за такой мелочи. Мои узы едва разговаривали с тобой!

Он качает головой и смотрит в сторону. — И я сделаю все возможное, чтобы больше никогда с ними не разговаривать, спасибо тебе большое.

Я насмехаюсь над ним, слегка хихикая, что глупо, но во мне также есть это странное чувство облегчения, что мы заперты здесь вместе… что на этот раз со мной кто-то есть, и я не буду совершенно одна. К тому же, если это должен быть кто-то, я даже рада, что это он.

Я была бы вне себя, если бы это снова была Сейдж. Я бы слишком беспокоилась о том, что она пострадает или на нее нападут, чтобы сосредоточиться на своих планах, а если бы это действительно был один из моих Связных? Иисусе, кровопролитие, которое устроили бы мои узы из-за того, что они в опасности — это слишком, чтобы даже думать об этом. Технокинетик не поможет делу, острый язык Сойера доставит ему слишком много неприятностей.

Феликс тоже подошел бы, но, опять же, я бы слишком волновалась о том, что Привязанный моей подруги может погибнуть, чтобы сосредоточиться, так что Киран Блэк — лучший вариант, черт возьми.

Если бы только Кайри не была с нами в этом чертовом лагере.

На мгновение между нами воцаряется тишина, пока я пытаюсь понять, как, черт возьми, затащить Кайри в эту палатку вместе с нами, прежде чем Киран заговорил снова, его голос едва громче дыхания. — Ты защищаешь их.

Для меня это кажется таким очевидным, но я думаю, что он предположил то же самое, что и остальные, что я скорее возненавижу своих Связных и сбегу от них, чем буду с ними.

Я снова наклоняю голову, чтобы тот, кто следит за камерой, не смог прочитать по моим губам. — Всегда. Все, что я делала, было направлено на их защиту. Каждое действие, каждое слово, которое я выплевывала, каждую минуту, которую провела, убегая от них. Если ты не боишься этого человека, значит, у тебя недостаточно достоверных данных… или ты не обращал на них внимания. Он — воплощение зла.

Киран не отвечает в течение секунды, его дыхание ровное и медленное, а затем он бормочет в ответ: — Он пытал тебя. БО… Я читал, что они с тобой делали. Они пытали тебя. Ты не назвала им имена своих Связных. Ты не сломалась.

Я сглатываю и отчаянно хочу сменить тему. — Я сломалась. Я позволила своим узам принять боль за меня. Позволила им стать монстром вместо меня.

* * *

Я отказываюсь говорить о чем-либо еще с Кираном после этого, слишком большая откровенность выводит меня из себя до дрожи. Я провожу время, тихо разговаривая со своими узами, чтобы узнать, можем ли мы действительно что-то сделать с той болью, которую испытывает Киран, но я не Целитель, как бы хорошо ни умела восстанавливать мужчин, которые принадлежат мне, и моим узам нечего предложить ему.

Интересно, смогу ли я убедить кого-нибудь еще здесь исцелить его вместо меня?

Снаружи раздается шорох и другие звуки, а затем палатка снова распахивается, и в нее врывается старшая женщина, на этот раз с двумя тарелками, наполненными до краев той же самой едой. Я не удивлена, что мне принесли вторую порцию. Хорошо известно, что мне нужны лишние калории после использования дара, но я предполагаю, что ему дали помои, которые подают так называемым овцам. Дымящаяся тарелка с жареной курицей со всеми гарнирами, политая соусом, — зрелище не для слабонервных.

Или урчащего живота.

Она подходит к нам обоим, но не обращает внимания на Кирана, а встречает мой взгляд авторитетным взглядом и говорит: — Мне сказали ослабить твои ограничители, чтобы ты могла поесть. Если ты попытаешься хоть как-то пошевелиться, я вырублю твою задницу до следующего года.

Ах.

Значит, ей не сказали, что ее дар не подействует на меня, потому что мой дар — второй по величине монстр в этом лагере? Бедная женщина. Тем не менее, я подыгрываю ей, в основном потому, что знаю, что это раздражает этого человека.

Он никогда не понимал, почему я не убиваю всех, кого он посылает ко мне, и я уверена, что он тщательно отбирает их всех. Выбирает самых раздражающих, самых подлых или самых высокомерных из своих подчиненных, которые попадаются ему под руку.

Когда мои руки связаны перед моим телом, и я могу сама себя кормить, женщина передает мне мою тарелку, а затем, наконец, поворачивается к Кирану, пихает в него тарелку, как будто он грязь под ее ботинками, и выходит обратно.

— Что это за хрень? Нас что, хотят отравить?

Я качаю головой и засовываю вилку в рот. — Добро пожаловать в VIP-жизнь в лагерях, Блэк. Как моего Связного, тебя будут кормить три раза в день горячей едой. Тебя не будут бить или нападать на тебя в душевых, а если кто-то попытается вывести тебя из строя, он ответит прямо перед самим начальником. Все, чего тебе это будет стоить, — ежедневные пытки и допросы, которые заставят задуматься о самоубийстве, лишь бы это закончилось.

Он моргает, глядя на меня, а затем, увидев, как я запихиваю в рот половину своей тарелки, наконец берет свою вилку и принимается за курицу.

— Она безвкусная, — ворчит он, а я насмехаюсь над ним.

— Это же Сопротивление, неужели ты ожидал чего-то другого? Кто знал, что ты такой избалованный?

Он качает головой и продолжает есть, с гораздо большим приличием, чем я, черт бы его побрал. В лагере вокруг нас шумно, они готовятся к чему-то большому, к какой-то миссии, которую собираются начать, чтобы разорвать семьи Одаренных и группы Привязанных на части.

Я ненавижу их всех.

Мы едим в тишине еще несколько минут, пока Киран не использует последнюю булочку для подливки, и тогда я наконец задаю вопрос, к которому так долго шла, боясь ответа. — Ты не видел Кайри?

Он ставит свою пустую тарелку рядом с собой и вытягивает больную ногу, снова морщась. Я ругаюсь себе под нос, но он пожимает плечами. Уверена, это невероятно больно… Интересно, есть ли в Таке тренировки, чтобы научиться игнорировать такой уровень боли, или он просто так устроен?

Я научилась после многих, многих пыток.

Киран хмыкнул, а затем тихо пробормотал: — Она в клетках с другими женщинами. Они еще не сортировали их и не тестировали ни одну из них. Дэвис был слишком сосредоточен на том, чтобы вернуть тебя. Был просто в восторге от этого.

Я киваю и снова оглядываю палатку, как будто ключ или оружие должны выскочить на меня, чтобы вытащить из этих разочаровывающих ограничений. Вилки обе пластмассовые, и технология в ограничителях просто расплавит их, если мы попробуем.

Может быть, Сойер был бы мне сейчас полезен.

Я стараюсь не обращать внимания на взгляд Кирана, но он впивается в мою кожу, пока, наконец, он не говорит низким голосом: — Ты слишком спокойна. Если это место, где тебя пытали в детстве в течение двух лет, ты должна быть более… обеспокоенной. Что ты задумала? Почему ты так спокойна?

Я запихиваю в рот последнюю картофелину, чтобы не отвечать ему в течение минуты, и медленно жую. Как мне ответить ему, не выдав слишком многого? Да и есть ли вообще такое понятие?