— Ей нужно выбраться отсюда, и сейчас не лучшее время для разговора с ней.

— Оли сейчас не в себе, а ее узы пытаются спланировать, как захватить мир, так что дай ей минутку, — говорит Перевертыш с ухмылкой, нахальный и уверенный в себе теперь, когда знает, что происходит.

Я поворачиваюсь лицом к груди моего Привязанного, чтобы встретиться взглядом с Транспортером, признавая, что его слова вытащили меня из девушки и привели к этому разрушению, а он смотрит на меня с таким облегчением, как будто действительно сидел здесь с затаенным дыханием, ожидая, что они найдут меня.

Я решаю оставить его в живых. Огненную девушку, ее Привязанного и этого. Может быть, болтливого мальчика Техно, может быть. Но я бы предпочла, чтобы они умерли последними, прямо перед моими Связными и мной, если бы до этого дошло.

— Я обязательно сообщу об этом Сейдж, Привязанная.

Я бросаю на него испепеляющий взгляд, который ничего не делает, чтобы убрать ухмылку с его лица. — Убирайся из моей головы, любопытный Привязанный, или, возможно, я пересмотрю свои планы по вырыванию твоего сердца.

Он хихикает. — Должен признать, забавно видеть тебя с этой стороны. Я ничего не могу с этим поделать. Кроме того, ты снова бросилась в опасность без своих Связных. Ты должна дать мне немного развлечься.

Нет времени объяснять ему, что это не так, что я им всем ничего не должна, и они все должны поклоняться мне за то, что я просто существую, потому что Транспортер подходит к нам и, протягивая мне окровавленную руку, говорит: — Давайте убираться отсюда, пока еще кого-нибудь не порезали.

* * *

Я ожидаю, что мы вернемся в особняк Дрейвенов, но вместо этого мы появляемся на большом складе, полном людей, одетых в снаряжение Так, и Целителей в белых халатах, чтобы их было легко отличить. Целители уже осматривают освобожденных заключенных, и когда они замечают наше появление, группа из них бросается к нам.

Мне это не нравится.

Даже зная, что они не из Сопротивления, я не люблю, когда меня торопят, и особенно когда здесь со мной стоят четыре моих Связных. В тот момент, когда я напрягаюсь, мой Привязанный поворачивается, становясь спиной между нами и Целителями, и кричит: — Назад! Вас сейчас поджарят.

— Или съедят, — рычит другой Темный, три его существа обнажают зубы на приближающихся людей, и хотя для меня они выглядят совершенными существами, все трое мужчин глотают воздух с того места, которое я вижу из-за плеча моего Привязанного.

Жалко.

Темный выходит вперед. — Нам нужен Феликс Дэвенпорт. Мы взяли его с собой специально, чтобы он осмотрел на нашу Связную.

Один из мужчин возмущенно шипит и огрызается: — Он студент третьего курса! Связная члена совета должна быть осмотрена…

— Ее осмотрит Дэвенпорт и никто другой. Это не тебе решать, Пейн.

Целитель по имени Пейн? Я чувствую, что девушке это очень понравится. В голове у меня становится легко, и я снова прижимаюсь лбом к груди моего Привязанного, делая медленные вдохи, чтобы остановить бурление в голове. Его руки снова сжимаются, а затем он резко бросает: — Убирайся с дороги, пока я не взломал твой мозг и не собрал достаточно информации, чтобы похоронить тебя.

Послышалось еще какое-то бормотание, но потом Целитель закричал: — Я здесь! Я только что ввел Кайри немного жидкости, а где Оли — Господи Иисусе, мать твою! Положите ее на землю; потеря такого количества крови достаточно, чтобы убить человека, а такая поза только усугубляет ситуацию.

Мой Привязанный подходит к одним из носилок, но вместо того, чтобы положить меня, он садится, передвигая мои ноги так, чтобы Целитель имел к ним доступ. Одна из его больших ладоней скользит под мою футболку и ложится на мой позвоночник, надежно прижимая меня к своей груди, и она нагревается по мере того, как его дар распространяется по моему телу.

Боль, о которой я знаю, но на самом деле не чувствую, исчезает.

Я вздыхаю и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Целителя, который внимательно смотрит на меня. Руки моего Привязанного обхватывают меня, защищая, ладонь почти обжигает мою голую кожу. Он очень чувствителен ко всему в этой комнате, к взглядам и словам, все готовит его к войне.

Интересно, что он слышит такого, чего не слышат наши уши?

— Следи за собой, Дэвенпорт. Я не в том настроении, чтобы оправдывать неуважение после всего, через что мы сегодня прошли, — огрызается он, и Целитель вскидывает руки, словно ожидая удара кулаком в челюсть.

— Это не неуважение. Я исцелял ее достаточно раз, чтобы точно знать, на что она способна и сколько у нее сил. Я осторожен на случай, если у нее возникнут проблемы с контролем. Мы оба знаем, что это было проблемой.

Это заставляет его сделать небольшую паузу, просто чтобы посмотреть на меня, но мои пустые глаза ничего ему не отвечают. Я чувствую, что моя сила иссякает, угроза устранена, и ни о ком из Одаренных здесь нам не стоит беспокоиться. Любой из моих Связных мог бы раздавить этих людей, как мокрую бумагу.

Темный смотрит на меня, затем приседает, чтобы снова оказаться на моем уровне, его голос тверд: — Отдай Олеандр, чтобы мы могли тебя вылечить.

Я хмуро смотрю на него. — Нет. Я не отдам ее, пока еще есть боль. Я не позволю ей чувствовать ее.

Руки снова сжимаются, а затем Целитель приседает рядом с Темным. — Если ты можешь пообещать, что будешь контролировать ситуацию, пока я буду делать то, что мне нужно, я сделаю это. Я поверю тебе на слово, потому что Грифону придется прекратить блокировать боль, пока я это делаю.

Мой Привязанный отвечает за меня без колебаний: — Нет. Ты не исцелишь ее, пока она может это чувствовать.

Целитель качает головой. — Я не могу точно определить все повреждения, если она не чувствует боли, мне жаль. Если я что-то упущу, это может убить ее позже. Я не хочу рисковать. Другие Целители могут, а я нет. Слишком многое поставлено на карту, и я не потеряю Оли из-за того, что ты беспокоишься о том, что она чувствует боль. Я понимаю, но я ничего не могу с этим поделать. Мне жаль.

Я наклоняюсь вперед, чтобы убедиться, что он полностью сосредоточен на мне, что, возможно, мне не нужно было делать, потому что я думаю, что сейчас вся комната полностью сосредоточена на мне, и говорю: — Я не причиню тебе вреда, пока ты не причинишь вреда мне или моим близким. Ни сейчас, ни когда-либо. Боль — ничто, ее чувствует только девочка, а она сейчас спит. Делай то, что тебе нужно.

Он кивает, веря мне на слово, а затем присаживается рядом с носилками и приступает к работе. Он объясняет, куда кладет руки и почему прикасается ко мне каждый раз, когда двигается, и получает мое согласие, как профессионал. Часть напряжения покидает пространство, когда мое тело медленно восстанавливается под руководством его дара.

Когда он снова сдвигается, чтобы прижать ладонь к моей шее с одной стороны, чтобы проверить, нет ли травм головного мозга и любого ущерба, который могли нанести мне наркотики, он растягивает слова, обращаясь к моему Привязанному: — Не понимаю, чего ты так над ней суетишься. Она переносит это лучше, чем все, кого я когда-либо исцелял. Успокойся немного, Шор. Ей все еще нужно дышать.

— Я видел твое лицо, когда ты явился к Дрейвену в тот день, когда Бенсон подожгла здание из-за тебя, не притворяйся, что ты выше поведения Привязанного, — огрызнулся он.

После еще нескольких минут работы Целитель убирает свою ладонь от меня и ерзает на своем месте, оглядываясь через плечо на аудиторию Целителей и ТакТим, все еще толпящихся вокруг нашего периметра, прежде чем снять с себя куртку.

— Гейб, дай мне руку. Я накрою ее и закрою глаза, так что не сломай мне руку, ей нужно соприкосновение кожи с кожей, чтобы закончить заживление. Сними с нее футболку. Грифон, ты тоже раздевайся. Только до пояса.

Темный тоже делает шаг вперед, снимает свою куртку и отодвигает Целителя, чтобы занять его место. Затем все трое моих Связных двигают меня и суетятся, пока я не оказываюсь полуобнаженной, сидя на бедрах своего Привязанного, наши обнаженные груди прижаты друг к другу, куртка перекинута через спину, а сила моего Привязанного легко перетекает в меня, благодаря нашей связи. Я чувствую, как мое тело вдыхает его, беря все, что мне нужно, из его жизненной силы, в то время как он берет то же самое от меня, разделяя наши ресурсы, пока я не получу от него все, что мне может понадобиться.

Наконец я делаю глубокий, наполняющий вдох.

— Срань господня, это должно выглядеть так? — бормочет Перевертыш, а Целитель смотрит на него сбоку и пожимает плечами. Я закрываю глаза, впитывая энергию, тело девушки медленно отключается после использования силы. Так всегда бывает, я не привыкла так много направлять, потому что она никогда меня не выпускала.

Слова Целителя, произнесенные вполголоса, медленно проникают в мою голову. — Обычно это не так драматично, но да, они делятся силой. Это выглядит более… ярко, потому что она такая сильная.

Я погружаюсь в бессознательное состояние, моя власть над девушкой все еще сильна, потому что я не хочу, чтобы она проснулась, пока исцеление все еще продолжается, и я теряю счет времени. Я осознаю, что происходит вокруг меня, только когда мой Привязанный снова заговорил, звук был громким в моем ухе, прижатом к его груди.

— Сними свою рубашку. Она снова чувствует запах и ей нужно больше. Необходимо, чтобы Бэссинджер тоже был готов к нашему возвращению в дом. Мы все ей понадобимся.

Носилки двигаются, когда кто-то еще садится, а затем я оказываюсь в объятиях Перевертыша, крепко прижатая к его обнаженной груди. От него пахнет теплом, по его коже бегут мурашки, когда я утыкаюсь носом в изгиб его шеи.

Я крепко зажмуриваю глаза, зная, что когда они снова откроются, я уже не буду здесь главной, и девушка вернется, чтобы разобраться с последствиями моих действий по нашему спасению.