— Хорошо. — Я поверил ему. — Кто еще?

— Ни черта не знаю. Думаю, все, что мы можем сейчас сделать, это ждать. Надеюсь, кто-нибудь заговорит.

— И это все? — Я не мог поверить, что слышу это. — Ты так легко сдаешься? Речь идет о твоей жизни, папа. О твоей свободе.

— Может быть, это к лучшему. Может быть, мои грехи наконец-то настигли меня, и пришло время платить. Мы оба знаем, что я заслуживаю пожизненного заключения за решеткой. Если это случится, я не буду сопротивляться.

Кто был этот человек? Это был не тот человек, который поклялся отомстить Travelers⁷ после того, как они убили мою мать. Это был не тот человек, который отомстил с ужасающей жестокостью. Это был не тот человек, который отказался уйти.

— Ты серьезно?

— Мертвый. — Он закончил борьбу.

Я покачал головой, отмахиваясь от него, пока шел к своему байку. Может, отец и сдался, но я — нет.

Поездка в Клифтон Фордж была быстрой. Я позволил реву двигателя, ветру, хлещущему меня по лицу, и стуку шин по асфальту впитать в себя часть моего разочарования в папе. Когда я выехал на Центральную авеню, я не стал поворачивать домой или в гараж. Я продолжал ехать прямо, направляясь в тихий район, где жила Брайс.

Она умела смотреть на вещи свежим взглядом — другими глазами — и я хотел узнать ее мнение о моей встрече с Воинами.

Когда я подъехал, она была на кухне. Я увидел ее через большое окно над раковиной. Я позвонил в дверь и провел рукой по волосам, когда ее шаги приблизились ко мне.

На ее лице не было удивления, когда она открыла дверь. — Опять ты? Это станет регулярным?

Запах из кухни доносился снаружи, и я посмотрел мимо нее. — Что ты готовишь?

— Жаркое. Оно весь день в Crock-Pot.

Я ничего не ел с завтрака, и мой желудок урчал. Громко.

Она сжалилась надо мной, открыла дверь шире и отошла в сторону. — Заходи. Пиво в холодильнике.

Я скинул ботинки и последовал за ней на кухню. Схватив пиво, я открутил крышку, затем встал за Брайс у плиты, заглядывая ей через плечо. — Картофельное пюре?

— Надеюсь, ты любишь соленую подливку. — Она взбивала ее в кастрюле. — Я готовлю только соленую подливку.

— Ты не услышишь от меня жалоб. — Я поцеловал ее в плечо, наслаждаясь дрожью, пробежавшей по ее позвоночнику. Прошлой ночью мы повеселились, изучая нежные места друг друга. Это было одно из ее.

Брайс повернулась к плите, провела рукой по моим грудным мышцам и провела большим пальцем по соску. Я усмехнулся. И это был один из моих.

Мой желудок снова заурчал, настаивая на том, что сначала нужно поужинать. Вчера вечером мы ели энчиладас около полуночи. Но сегодня, даже несмотря на то, что я хотел ее обнаженной, я был слишком голоден, чтобы показать хоть что-то приличное.

— Тарелки в шкафу рядом с холодильником. Столовое серебро — в том ящике. — Она указала на тот, что стоял рядом с раковиной. — Мы будем есть на острове.

— Окей. — Я расставил посуду, когда она закончила готовить, и набрал полную тарелку. Откусив первый кусочек, я чуть не кончил в свои джинсы. Это было не лучше, чем ее энчиладас, но точно не хуже. — Черт, как вкусно.

— Рада, что ты одобряешь.

— Продолжай кормить меня такой едой, и я никогда не уйду.

— Тогда считай, что это твоя последняя трапеза. — Она ухмыльнулась. — Что ты здесь делаешь?

— Мы с папой сегодня встречались с Воинами.

— Встретились? — Ее вилка застыла в воздухе. — Что случилось?

— Их президент заверил нас, что это не они. Он привел с собой пятерых парней, которые ушли от Цыган к Воинам. Они дали слово, что не имеют к этому никакого отношения. Я склонен им верить. Тем не менее, это мог быть кто-то, действующий самостоятельно, но пока мы не поймаем этого парня, никто не признается.

— Интересно. — Она покрутила вилкой в воздухе, размышляя над этим. — И что теперь?

Я пожал плечами. — Я не знаю. Вот почему я здесь. Что ты думаешь?

— Хм. — Она откусила еще кусочек, размышляя, пока жевала. — Если у тебя нет зацепки, кто может подставить Дрейвена, тогда, я думаю, нам стоит продолжить поиски Амины. По крайней мере, выяснить, почему она была здесь, в Клифтон Фордж. Это может дать нам подсказку, кто мог знать, что она в городе. Это может сузить круг возможных вариантов.

— Кроме того, я думаю, что парень, который убил ее, следил за твоим отцом. Ждал возможности подставить его.

— Верно. Но не кажется ли тебе, что то, как ее убили, было чем-то личным? Я имею в виду, ей нанесли семь ножевых ранений. Как будто он знал ее.

— Возможно. Или, может быть, это должно было казаться личным, поскольку должно было выглядеть так, будто отец сделал это после того, как они занимались сексом. — Все еще не то, что мне нравилось представлять.

— Тоже верно. Но если у тебя нет никаких зацепок о том, кто может быть нацелен на твоего отца, тогда у нас нет другого варианта, кроме как искать жертву.

— Да. Думаю, стоит попробовать. — Я зачерпнул кусочек картофеля с подливкой — как раз то, что надо.

Если мы не найдем улик, доказывающих невиновность отца, то, покопавшись в жизни Амины, я, по крайней мере, смогу получить больше информации о ее отношениях с мамой.

Потому что поверхностный ответ отца не выдержит критики. Мама была человеком, который втягивает других в свою жизнь. Она бы не позволила лучшей подруге уйти. Что-то должно было случиться, и что бы это ни было, папа не говорил.

— Что-нибудь еще? — спросила Брайс.

Вероятно, это был тот самый момент, когда я должен был рассказать ей о той фотографии в ежегоднике. Я должен был признаться, что украл ее и забрал, пока она не заметила, но это означало бы ссору. Сегодня у меня не было сил сражаться с Брайс. Не тогда, когда она победит.

Поэтому я запихнул в рот еще один кусочек и чертовски надеялся, что она не узнает раньше, чем я ей скажу. — Нет. Это действительно вкусно.

— Ты уже говорил это. — Она улыбнулась.

— Стоит повторить. Я не очень люблю готовить. Никогда не учился. Мама любила готовить для нас, а после ее смерти папа не занял ее место на кухне. Мы много ели вне дома, и Нику это надоело, поэтому он сам себя научил. У него получилось неплохо. Когда он закончил школу и переехал, мы с папой вернулись к еде вне дома.

— Я научилась готовить у мамы. Ты с ней знаком? — Когда я покачал головой, она сказала: — Я не удивлена. У вас разные круги. Она больше любит Bunko в пятницу вечером, чем пиво в The Betsy.

Я усмехнулся, уничтожая остатки еды. — Спасибо за ужин. Еще раз.

— Не за что.

Мы оба одновременно встали, чтобы взять свои тарелки, но я остановил ее и взял свою из ее рук. — Я помою посуду.

— Я не против.

— Сними с себя груз. Я здесь. — Я подошел к раковине и включил воду. — Ник научился готовить. Я научился убирать.

— Как Цыгане начали свою жизнь? — спросила Брайс позади меня.

Я улыбнулся тарелке, споласкивая ее. У нее всегда был вопрос, вот один из них. Я сомневался, что за всю жизнь она сможет задать их все. — Мой дедушка был членом небольшого клуба в городе. В основном это были парни, которые любили кататься. У него был гараж. Он построил его с нуля, и он был центром клуба. Отец всегда знал, что он займется этим, но сначала планировал поступить в колледж и уехать из Клифтон Фордж на некоторое время. Но дедушка умер через неделю после окончания колледжа, и он остался управлять гаражом. Он тоже вступил в клуб.

Отец никогда не горевал из-за того, что у него не было возможности уехать. Потому что у него была мама, которая была более чем счастлива остаться здесь, рядом со своей семьей. Она хотела быть только там, где был папа.

— Один из папиных школьных друзей уехал в Калифорнию. Стоун, тот парень, о котором я тебе рассказывал, отец Эмметта. Так вот, Стоун связался там с большим клубом. Он не вступил, но это дало ему идеи. Так что он вернулся домой в Монтану и поговорил с папой о вступлении в клуб здесь. Произошли некоторые изменения. Мотоклуб Клифтон Фордж стал Tin Gypsies. Остальное — история.

— Значит, твой дед основал Tin Gypsy?

— Технически. Хотя большинство считает, что это заслуга отца и Стоуна. На самом деле, Стоун никогда не хотел быть лидером, так что все досталось папе.

— Он был президентом?

Я кивнул. — Все годы, кроме пяти лет, когда эта должность принадлежала мне. Стоун был его вице-президентом, как Эмметт был моим.

Папа сказал мне однажды, что они со Стоуном не предполагали, что Цыгане станут такими большими. Все закрутилось глубже, чем они могли ожидать. Но гараж не всегда приносил хорошие деньги. Стоун тоже работал механиком, и у них обоих были семьи, которые нужно было кормить. Их братьям по клубу тоже нужны были деньги, поэтому он принимал решения, правильные и неправильные, в интересах всех мужчин.

Насколько мне известно, отец ни о чем не жалел, пока не убили маму.

А потом было уже слишком поздно. Он потерял себя в ярости и мести.

— Откуда у тебя прозвище Дэш?

Я загружал тарелку в посудомоечную машину. — Мама. Она называла меня Дэш, сколько я себя помню, потому что я никогда не переставал бегать. Я становился Кингстоном только тогда, когда у меня были большие гребаные проблемы. В детстве ничего не было достаточно быстрым. Я сломал руку, гоняя на велосипеде по кварталу, когда мне было семь лет. В десять лет Ник построил мне картинг, и я отключил тормоза. И так постоянно. Все, что она могла с этим сделать, это заставить меня носить шлем.

— Я не знала, что сплю с адреналиновым наркоманом. — Она усмехнулась. — Хочешь еще пива?

— Зависит от обстоятельств. Я скоро поеду домой?

— Прежде чем я отвечу, у меня есть еще один вопрос.

— Конечно, есть. — Я загрузил последнюю посуду, затем повернулся к ней лицом. — Зажигай.

— Что у нас с тобой?

— Секс. — Я усмехнулся. — Действительно отличный секс.

— Как ты думаешь, мы должны установить некоторые...эээ...ограничения?

— Пределы. — Я приподнял бровь. — Например, анал?

— Нет. Боже мой. Ты такой мужчина. — Она засмеялась, закатив глаза. — Не сексуальные ограничения, хотя они у меня есть. Я имею в виду ограничения на эту нашу попытку. Я предполагаю, что ты не ищешь ничего серьезного.