Глава 29

Саванна

Это странное чувство, знать, что оба твоих родителя умерли. Когда я была моложе, и мой отец сказал мне, что моя мать погибла в автомобильной аварии, я была вне себя. Кажется, я не переставала плакать целую неделю. Все счастье в моей жизни полностью исчезло, пока Грей снова не осветил все. Но сейчас, лежа в этой кровати, пока Грейсон и Делейни сообщают новости о моем отце, я ничего этого не чувствую.

— Детка, скажи что-нибудь, — умоляет Грейсон.

Я беру еще один момент, чтобы погрузиться в это, ожидая, что наступит опустошение, но этого никогда не происходит. Если уж на то пошло, я потеряла своего отца в тот день, когда он решил поставить азартные игры выше своей дочери. Мужчина, с которым я жила последние восемь лет, не был моим отцом.

— Отстой для него. Я слышала, что ад — ужасное место.

У Делейни отвисает челюсть, а Грейсон фыркает. Он наклоняется вперед и целует меня в лоб, испытывая облегчение от того факта, что я в порядке. Честно говоря, я более чем в порядке. Я чувствую облегчение.

Офицер Дженсон стучит в дверь. — Можно войти? — Я киваю, и его внимание сосредотачивается на Грейсоне. — Нам понадобится кто-нибудь, чтобы опознать тело. Обычно мы предпочитаем, чтобы это была семья, но травмы Саванны не позволяют ей спуститься в морг.

— Я могу это сделать, — говорит Грейсон, а затем поворачивается ко мне. — Я скоро вернусь.

— Хорошо.

Они вдвоем выходят из комнаты, и моя голова откидывается на кровать. Внезапно что-то важное всплывает в моей голове.

— Лейни.

Она смотрит на меня с той же теплой улыбкой, что и всегда. — Да?

— Ты можешь найти мой телефон для меня? Мне это нужно.

Это занимает несколько минут и расспросы медсестры, но она, наконец, находит его и передает мне. Экран треснул, вероятно, когда он бросил меня на землю, но он все еще работает. Я открываю приложение "Голосовые заметки" и широко улыбаюсь, когда вижу, что оно там. Нажимая кнопку воспроизведения, из динамика доносится голос моего отца.

— Где была твоя задница последнюю неделю?

— У Брейди.

— Да? Ты уверена, что не общалась с этим ребенком Хейвортом?

— Что, если это так?

— Тогда тебе лучше прекратить это дерьмо прямо сейчас. Я не хочу, чтобы ты приближалась к этому мальчику.

— Почему? Потому что ты боишься, что я узнаю о том, что ты сделал с его отцом? Да, я все об этом знаю. Как ты проиграл все наши деньги. Как ты украл у компании, в которой проработал пять лет. И даже то, как ты подставил своего лучшего друга, чтобы взвалить вину на него.

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

— О, да ладно. Не пытайся сейчас быть таким благородным. Продолжай. Злорадствуй. Что подобное сошло тебе с рук, ты должен был почувствовать себя крутым парнем.

— Я сделала то, что должен был, и твоя маленькая задница должна быть благодарна за это.

— Что ты должен был? Ты заставил своего лучшего друга взять вину за преступление, которого он не совершал! Он умер там! Отец Грейсона мертв, и ты это сделал.

— Ты чертовски права, что я сделал это. И я бы сделал это снова! Я получил больше денег от этой аферы, чем когда-либо видел в своей жизни. Я не виноват, что хрупкий маленький засранец не смог справиться с собой в тюрьме.

Я выключаю его, прежде чем он дойдет до того момента, когда он напал на меня, и глаза Делейни расширяются.

— Это…?

Ухмыляясь, я открываю свои контакты и звоню единственному человеку, который может достать мне то, что мне нужно. Мой отец, возможно, ушел, но он не умрет, не разоблачив свои грехи.

— Привет, принцесса. Что случилось? — В трубке раздается знакомый голос.

— Привет, Картер. Мне нужен номер твоего отца. У меня есть кое-что, что он захочет услышать.

***

Несколько дней спустя меня наконец выписали из больницы. Все еще больно делать даже самые простые вещи, такие как движение или дыхание, но доктор согласился выписать меня, если я пообещаю отдохнуть. Грейсон катит меня к машине и помогает мне забраться внутрь.

— Надеюсь, тебе нравится моя кровать. Ты будешь проводить в ней много времени.

Мои брови хмурятся. — Я остаюсь с тобой?

Переводя взгляд с меня на дорогу, он недоверчиво смотрит на меня. — Ты думаешь, я собираюсь выпустить тебя из виду? Саванна, я чуть не потерял тебя. Мое сердце разбилось на миллион кусочков, когда я нашел тебя истекающей кровью на полу. Угроза, возможно, и прошла, но воспоминания все еще очень реальны. Пройдет некоторое время, прежде чем я перестану паниковать при мысли о том, что не смогу защитить тебя. Тебе придется потерпеть меня.

Широкая улыбка расплывается на моем лице. — Такой пещерный человек.

Он хихикает. — Ты знаешь это, детка.

Когда мы подъезжаем к дому Грея, он подходит к пассажирской стороне и вытаскивает меня из машины. Я говорю ему, чтобы он отпустил меня, но он не слушает, проносит меня через дверь и благополучно укладывает на диван.

— Оставайся на месте. Не двигайся, — требует он. — Я собираюсь взять твои лекарства из машины.

Он уходит, но я недолго остаюсь одна, прежде чем приходит его мама. Ее глаза расширяются, когда она смотрит на меня — на моем лице швы, запястье в гипсе, синяки во многих местах. Она подходит и садится.

— О, дорогая. С тобой все в порядке?

— Бывало и лучше, но я буду жить. Это больше, чем я могу сказать о нем.

Она хмурится. — Мне было жаль слышать о твоем отце.

— Не стоит, — честно говорю я ей. — Смерть вашего мужа и смерть моего отца — это не одно и то же. Мистер Хейворт был хорошим человеком, который заслуживал долгой, здоровой и свободной жизни. Мой отец не был. Пожалуйста, не сравнивайте их.

Зная то, что я знаю сейчас, о ключевой роли, которую я сыграла в неправомерном осуждении ее мужа, тот факт, что она такая теплая и гостеприимная, шокирует меня еще больше, чем раньше. У нее было бы полное право ненавидеть меня, так же, как Грейсон какое-то время ненавидел, но она этого не делает. Она относится ко мне так же, как и всегда, с любовью и уважением. Мне повезло, что она и ее сын есть в моей жизни.

***

Я стою перед гробом в своем черном платье, но из моих глаз не льется ни единой слезинки. Его нет уже неделю, а я все еще не чувствую ни малейшего горя. Единственная причина, по которой его вообще похоронили, — это то, что на этом настояли мои бабушка и дедушка. Несмотря на то, что они не получали известий от своего сына почти десять лет, они были опустошены известием о его смерти. Я, однако, просто хочу покончить с этой частью моего дня.

Священник рассказывает о том, каким любящим другом, сыном и отцом он был, и мне нужно все, чтобы не рассмеяться. Грейсон стоит рядом со мной, ухмыляясь, когда видит выражение моего лица. Он моя спасительная благодать, мой лучший друг и моя опора. Что бы я ни чувствовала в последнее время, он всегда рядом, чтобы выслушать это. Я не знаю, что бы я делала без него.

Похороны заканчиваются, и моя бабушка наконец отпускает мою руку. Я коротко обнимаю ее, прежде чем извиниться. Когда мы направляемся к машине Грейсона, люди останавливаются, чтобы выразить мне свои соболезнования. Я притворно улыбаюсь и благодарю каждого из них. Однако, когда мы наконец пробираемся сквозь большую группу, знакомое лицо застает меня врасплох.

— Я не думала, что увижу тебя здесь, — говорю я Ноксу.

Он обменивается взглядом с Грейсоном, который заставляет меня усомниться в его значении, но я отмахиваюсь от него, как только он заговаривает. — Я сочувствую твоей потере, Саванна.

— Не стоит. Мне не жаль.

И он, и Грейсон хихикают, в то время как взгляд Нокса скользит по мне. — Ты проиграла битву с поездом?

— Что-то вроде этого, — говорю я ему, проверяя время на своем телефоне. — Детка, нам действительно нужно идти.

Он смотрит на меня с любопытством. — Ты торопишься отпраздновать?

Я ухмыляюсь. — Да, но не то, что ты думаешь.

Мы прощаемся с Ноксом и направляемся в ресторан. Всю дорогу Грейсон продолжает поглядывать на меня, но у меня было достаточно практики в том, чтобы сохранять на лице полное бесстрастие. То, что он получит сегодня, давно просрочено, и тот факт, что это тот же день, что и похороны моего отца, делает это намного приятнее.

Когда мы входим, я узнаю этого человека, как только вижу его. На его идеально сшитом черном костюме нет ни единой морщинки, а его сын — его точная копия. Я беру Грейсона за руку и веду его к столу.

— Мистер Трейленд.

Он улыбается и встает, чтобы обнять меня. — Саванна. Рад видеть тебя снова.

После того, как он и Грейсон представятся, мы втроем садимся. Нет ничего, что могло бы скрыть замешательство на лице Грея, и если бы я не стремилась к этому так сильно, я бы позволила ему немного побыть таким.

— Грейсон, я просто хотел бы извиниться от имени системы уголовного правосудия за серьезную несправедливость, которой подвергся твой отец. — Он протягивает через стол маленький конверт. — Я знаю, это не вернет твоего отца, но я надеюсь, что это поможет тебе немного успокоиться.

Грей вскрывает конверт и вытаскивает письмо изнутри. Его губы шевелятся, когда он беззвучно читает слова на странице. Наконец, когда он доходит до самой важной части, на его глаза наворачиваются слезы.

— О-он был оправдан?

Мистер Трейленд кивает. — По состоянию на вчерашнее утро.

Вытирая глаза тыльной стороной ладони, он качает головой. — Я не понимаю. Как?

— Когда Саванна столкнулась лицом к лицу со своим отцом, она записала это и записала полное признание. Благодаря этому мы смогли возобновить расследование и доказать невиновность вашего отца.

Грейсон поворачивается ко мне с таким чувством, что я не могу удержаться, чтобы не заплакать вместе с ним. — Ты — лучшее, что есть в моей жизни, — честно говорит он. — Я люблю тебя. Спасибо тебе.

Пока мистер Трейленд извиняется, мы с Греем остаемся посреди переполненного ресторана, заключив друг друга в объятия. Он осыпает поцелуями мою макушку и миллион раз признается мне в любви. Возможно, у меня нет ответов на все вопросы, но есть одна вещь, которую я знаю.