Глава 9

Теодор.

Я сыт по горло этой женщиной, которая разевает свой рот.

Семь недель.

У меня было семь недель спокойствия, но теперь она снова раздражает меня до чертиков, искажая каждое слово своим акцентом «я-чертова-королева». Ее глаза расширяются, когда я преодолеваю расстояние между нами в два быстрых шага. В последний момент она поднимает свои маленькие кулачки, которые не смогут пробить и кусок хлеба. Она не может быть серьезной. Я не собираюсь махаться с ней кулаками. Я беру ее ртом. Как только наши губы встречаются, она втягивает воздух с такой силой, что я удивляюсь, как ее маленькие легкие могут вместить столько воздуха.

Гнев закипает в моих венах. Мне нужно остановиться. Я все понял - она не хочет этого. Она не может этого хотеть. Почему, черт возьми, она не двигается? Не отталкивает меня? Она должна влепить мне пощечину и сказать, чтобы я отвалил.

Теплое тело, от которого я не могу оторвать свой гребаный рот, замирает, когда мои руки накрывают ее лицо. Это, безусловно, самая глупая вещь, которую я когда-либо делал. Ее руки накрывают мои, впиваясь когтями в мою кожу, словно она пытается освободиться от моей хватки, но ее голодный рот умоляет меня продолжать. Почему она целует меня в ответ, словно пытается заползти внутрь меня?

Я ненавижу, что ее вкус утоляет что-то, спрятанное глубоко в темных тенях моего бездушного существа, которое так долго голодало. Я ненавижу, что ее теплое прикосновение похоже на зазубренный нож, пронзающий боль, которую я припрятал до того дня, когда смогу отомстить за нее.

Если мы не остановимся, она может пробудить то, что нельзя оживить. Никогда.

Я ненавижу Нолана за то, что он поселил ее в моем мире. Я ненавижу эту жизнь.

Я. Правда. Блядь. Ненавижу. Эту. Жизнь.