— Ты вооружен? — спрашивает она.

Мой живот напрягается, и я бросаю взгляд на неё, поднимая бровь вместе с подолом рубашки. Её взгляд опускается туда, где виднеется кусочек моего живота, и продолжает свой путь вниз, пока не видит пистолет в кобуре на поясе моих брюк. Ненавижу, как приятно чувствовать на себе её взгляд.

Она сглатывает и выключает машину, её рука едва касается моей груди, когда она тянется к консоли и открывает бардачок.

В нос ударяет запах чего-то цветочно-земляничного, и мой член дергается. Я стискиваю зубы, испытывая отвращение к реакции своего тела. Соберись, блядь.

Она достает розово-золотой Desert Eagle, и мои глаза расширяются, когда я смотрю, как она любовно его поглаживает.

— Большой пистолет для такой маленькой девочки.

— Знаешь, у тебя действительно одержимость размером, — она отводит затвор назад, чтобы зарядить патронник. — Интересно, почему?

Она хватается за низ своей черной юбки, сдвигая её вверх по своей безупречной коже. Мои вены нагреваются, а желудок сводит судорогой, когда она обнажает свою ногу сантиметр за сантиметром. Я хочу отвернуться, знаю, что должен отвернуться, но я застыл на месте, наблюдая, как она продолжает поднимать юбку, пока не появляется кобура на бедре.

Я сглатываю стон. Еб твою мать.

Она вставляет пистолет на место, прежде чем опустить юбку обратно и разгладить руками ткань.

— Отвечая на твой предыдущий вопрос, юбки обеспечивают легкий доступ, — она смотрит на меня. — Но ты уже знаешь это, помнишь?

Воспоминания о том, как я задираю её юбку до бедер и погружаюсь в неё, проносятся во мне, и я прикусываю внутреннюю сторону щеки, мой член уже настолько тверд, что болит.

Прежде чем я успеваю сформулировать мысль, она открывает дверь и выскакивает наружу.

— Давай, преследователь. Пойдем, получим наши взносы.