Глава 2

Лео

Сегодняшний день

Я рано отправляюсь в церковь. Назовите это свадебным волнением или навязчивым поведением. Можете назвать это хорошим планированием или сдающими нервами. Мне все равно. Я знаю только одно: не могу тратить еще один гребаный час в доме Палладино, слушая, как дряхлые дядьки жалуются, что их костюмы, должно быть, уменьшились в химчистке. Вот такая херня.

Вместо этого я хватаю Джанни за шиворот и веду его к ожидающей колонне бронированных лимузинов, в самый конец очереди. Заталкиваю его на заднее сиденье и заваливаюсь следом, натягивая жилетку.

— Ты испортил мою прическу.

Я игнорирую своего второго командира, захлопываю дверь и киваю водителю, чтобы он отъезжал.

— Она уже была испорчена.

Джанни громко ругается, поправляя свои зачесанные назад волосы, глядя в зеркало заднего вида. Его черные кудри от природы непослушные, и никакие средства и пожелания не изменят этого факта. Но разве он прислушивается к моим словам? Нет.

— Эти девчонки Серпико подумают, что я отстой. Смотри! Из-за тебя мой воротник помялся и теперь выглядит странно.

— Они уже считают нас отбросами. Мы убили половину их людей. — Серпико тоже убили наших, и поэтому мы можем целоваться и мириться вот так. Мило, правда? — Тебе не нужны Серпико, кузен. Я получаю единственную достойную.

Лучшую. Самую лучшую женщину на свете.

Я помню, как впервые увидел Мию три года назад, потягивающую коктейль в одном из эксклюзивных баров города. Каштановый оттенок ее волнистых волос. Довольный изгиб губ. То, как ее платье облегало талию и прижималось к загорелым бедрам. Ее бесконечные ноги, тянущиеся на многие мили.

Одного ее вида оказалось достаточно. Просто удар под дых.

Но когда я увидел, как она распоряжается в зале, полностью потерял покой. Я наблюдал, как она играет со всеми вокруг, танцует на их струнах. Блядь. Какая женщина!

Но, не считая моей невесты, они зовутся Серпико, потому что это куча змей. А ее зовут Мия, потому что она моя. Это судьба.

— Думаешь, они пойдут на это?

Джанни просто спрашивает, не пытаясь вывести меня из себя, но я все равно скрежещу зубами до боли. Смотрю в тонированное окно, постукивая ногой на полу лимузина, и я напряжен, потому что ни хрена не уверен.

Надеюсь, что да.

О, им же будет лучше.

Если они утаят от меня Мию, их ждет ад.

— Конечно, так и будет. — Джанни отвечает на свой вопрос, чувствуя мое паническое настроение. Он хлопает меня по плечу, слегка встряхивая. — Теперь они не отступят, Лео. Они не посмеют. Все считают тебя сумасшедшим.

Я и есть сумасшедший. Давайте называть вещи своими именами.

— Да. Она будет там, — я пытаюсь убедить и себя тоже. Постукиваю пальцами по колену. — Мия придет. Она выполнит наше соглашение.

Потому что, если принцесса Серпико и относится к чему-то серьезно, так это к своей репутации. Она создавала ее с особой тщательностью и заботой на протяжении многих лет. Мия оттачивала ее, как лезвие. И если она откажется сейчас, если бросит конкурирующего босса у алтаря...

Мне не нравится загонять ее в такой угол.

Но и свой шанс я не упущу. Когда-нибудь она будет рада этому — может быть, даже сегодня, когда я заставлю ее кончить столько раз, что Мия забудет свое прежнее имя.

— Проверь все подсобные помещения, когда мы приедем. Забудь о своих гребаных волосах на десять минут. — Я отдаю приказы, в голове проносится все, что нам нужно сделать. Всевозможные варианты того, что все еще может пойти не так. — Обойди балконы тоже. Проверь, нет ли там чужих глаз и спрятанного оружия. Если что-то покажется неправильным, сразу докладывай мне.

— Это церковь, — потрясенно говорит Джанни. — Ты же не думаешь, что они нарушат перемирие в церкви?

Я пожимаю плечами.

— Мы все животные, кузен. Так что проверь балконы.

— Да, босс.

Он тоже нервничает, но, по крайней мере, забыл о своих дурацких волосах. Нам обоим нужно сосредоточиться. Я ни за что не хочу, чтобы пули летали в одной комнате с моей невестой.

— Она придет, — повторяю я, и в моих словах еще меньше уверенности, чем раньше.

Джанни снова хлопает меня по плечу.

— Конечно, придет.

***

Струнная музыка. Повсюду розовые и белые цветы. Большие шляпы и модные платья; костюмы-тройки и начищенные туфли. Витражи, высокие сводчатые потолки и ряды старинных скамей. Как по мне, все выглядит чертовски дорого.

— Ничего? — обращаюсь я к Джанни, как только он присоединяется ко мне у алтаря. Это уже четвертый круг по церкви, на который я его отправляю, но он не жалуется, разве что пару раз украдкой ворчит. По моему позвоночнику стекает струйка пота.

— Нет. — Мой двоюродный брат скрещивает руки, комкает странную маленькую цветочную петличку, которую ему приколола какая-то тетя, и поворачивается лицом к толпе на моей стороне. — Никаких снайперов или медвежьих капканов. Никаких банд наемников или дымовых шашек.

И невесты тоже нет, но мы об этом не упоминаем.

— Пока.

Джанни давится от смеха.

— Пока.

Это хорошо. Если будем смеяться и шутить, люди не заметят, что мы волнуемся. Я буду меньше похож на гребаного идиота, которого бросают на глазах у его врагов, и больше на уверенного, беззаботного босса, которым стремлюсь быть.

Мия.

Какого черта она делает со мной? Я думал, мы поняли друг друга в тот день на набережной. Под жилетом моя грудь — комок сырого фарша.

Когда сорок минут назад прибыли Серпико, в моем сердце что-то екнуло, и я почувствовал прилив спокойствия. Потому что зачем им появляться без невесты? Для них это тоже не очень хорошо. Я отвергнутый, а они наносят оскорбление. А я не умею прощать.

Но вот музыканты начинают волноваться, играя свою музыку уже в третий раз, и даже священник кажется нервничает. Он суетливо мечется туда-сюда, то выходя из зала, то возвращаясь.

Он ее видел?

Я не могу спросить. Черт.

— Джанни, — начинаю я, и он порывисто вздыхает.

— Не посылай меня туда больше, босс. Они подумают, что у меня крыша поехала. Эти девчонки Серпико...

— Заткнись насчет девиц Серпико, — огрызаюсь я, прежде чем провести ладонью по лицу. Заставляя себя расслабиться. — Они мертвы для тебя, — цежу я сквозь улыбку. — Никто из них не существует, кроме Мии, и если она не встретится со мной у этого гребаного алтаря, перемирие закончится, и мы вернемся к убийству их отцов и братьев. Понял?

— Понял. — Джанни дергает себя за воротник, прочищая горло. — Ты хочешь, чтобы я пошел проверить? Я могу постучать в дверь ее маленькой комнаты.

Я моргаю один раз, медленно и жалко.

У меня звенит в ушах. Моя кожа слишком натянута.

Мои следующие слова звучат смертельно тихо.

— Ты еще не постучал в ее дверь?

Джанни бормочет.

— Плохая примета — видеть невесту...

— Это мне ее нельзя видеть, придурок. Жениху. Мне.

Мой кузен бежит обратно к внутренним помещениям церкви, а я пощипываю переносицу, в висках пульсирует. Вот оно.

Вот что я получаю за то, что ценю преданность выше мозгов.

***

Десять минут спустя я стою рядом с Джанни в комнате невесты. Дверь в ванную приоткрыта, и ветерок обдувает меня, ерошит волосы и охлаждает разгоряченные щеки.

Окно в ванной распахнуто настежь, внизу стоит брошенный стул. Клочок порванного белого кружева развевается на оконной раме.

Она убежала. Мия Серпико бросила меня у алтаря.

— Черт, — вздыхает Джанни, и я киваю. На мою грудь давит десятитонная тяжесть. — Нам нужно вывести всех оттуда, пока они не поняли. Дерьмо.

Я открываю рот, чтобы отдать приказ. Потом снова закрываю.

Значит, в этой церкви может произойти кровавая бойня. Прекрасно. Сейчас у меня есть более неотложные дела, а у Мии лишь небольшая фора.

— Разберись с этим. — Я вхожу в ванную, тянусь вверх, чтобы отцепить клочок кружева от оконной рамы. Мои слова эхом отражаются от плитки. — Верни всех в резиденцию и укрой там. Сообщи, что здесь небезопасно.

Кружевная ткань податлива в моих пальцах. После этой выходки Серпико не заберут ее обратно, и Мие некуда будет бежать. Негде спрятаться.

— Ты... ты уходишь? — Джанни говорит сбивчиво.

— Да. — Я поворачиваюсь и смотрю на него с ухмылкой. — Я иду за своей невестой.