Глава 91

Малиновая химическая медь

Кейт раздавлена. Ей нужно время, чтобы прийти в себя, но его нет.

Шесть минут.

Она вызывает интерфейс, но он не работает. Она пытается снова.

— Выход, — произносит она. — Выход.

Все еще находится в белой комнате.

«Я застряну здесь навечно».

Она пытается «принудительно выйти», моргнув глазами, но кнопки нет. В ней нарастает колючий адреналин.

«Не паникуй, ― говорит она себе. ― Ты знаешь, что делать. Ты знаешь, как принудительно выйти».

Кейт тянется за ножом, чтобы вскрыть себе вены, но он пропал... исчез вместе с Сильвер.

Бл***ть!

В отчаянии, она обводит взглядом комнату. Что Сильвер использовала во время первой попытки покончить с собой? Кейт замечает зеркало и пытается разбить его, но оно самовосстанавливающееся ртутное, и трещины на нем тут же исчезают. Ее взгляд мечется, женщина пытается подавить панику, пытается сохранять спокойствие, чтобы иметь возможность мыслить трезво.

Пять минут.

Затем она замечает таблетки на фарфоровых плитках, рассыпавшиеся по полу, когда Сильвер в спешке ложилась на каталку. Кейт падает на колени и принимается собирать их, засовывает себе в рот и ищет взглядом воду, прежде чем понимает, что они не успеют подействовать. И Сильвер говорила не есть и не пить здесь ничего, ничего, что может привязать ее тело к этому месту. Она вспоминает, как Сильвер вышибла стакан воды из ее руки. Кейт выплевывает горькие синие таблетки обратно в ладонь. Ей нужен способ побыстрее, но они — это все, что у нее есть.

Кейт вспоминает о снаффеине Сета, о пексидине Кеке, знает, как эффективно и быстро действуют наркотики, если их вдохнуть. Она кладет горку таблеток на белый плиточный пол и перемалывает их своим каблуком, так быстро, как может, в комковатый порошок, затем вдыхает синюю пудру с сустава большого пальца. Первый глубокий вдох подобен сапфировой пуле в ее мозг. Искры распространяются вверх по ее носу и взрываются. Кейт вскрикивает, закрывает нос обеими руками — рефлекс — и ахает от боли. Перед ее глазами начинает кружить круговерть, а мозг словно задыхается.

«Матерь Божья, что в этих таблетках?»

Кейт едва ли видит, что делает во второй раз, так как искры лишают ее зрения. Она как может подготавливает следующую дозу и вдыхает ее. Еще одна пуля, еще один взрыв. Судорожная боль заставляет ее покачнуться назад.

— А-а-а, — все, что она может сказать, когда наркотик жжет ей мозг.

Это все равно, что съесть свежий перец чили и в то же время «обморозить мозг», в квадрате, кубе, сотой степени, боль вспыхивает неоновым синим. Но это работает. Кейт чувствует, как синестезия начинает отступать, электрические импульсы теряют силу. Она должна принять все это, прежде чем отключится. Ее сердечный ритм уже замедляется.

Три минуты.

Кейт подготавливает следующую дозу, затем следующую, потом еще одну, пока грубый порошок не превращается в мелкую пыль на плитке пола. Последняя доза самая сложная, но наименее болезненная, так как все ее лицо уже совсем онемело. Кейт с трудом держит глаза открытыми, так как из-за наркотиков ее веки тяжелеют, а тело клонит к полу, будто гравитация просочилась в комнату и давит на все части ее тела, даже кожа щек словно вдавливается в кости черепа, а глаза глубже погружаются в глазницы.

Она думает, что все работает, но затем возникает странное мокрое ощущение в задней части ее поврежденных носовых пазух, и Кейт кажется, что так ее тело пытается бороться, отторгает наркотики. Кейт чувствует, как в ней нарастает давление, и уже через секунду из ее носа и рта льется жидкость. Она ожидает, что это будут сопли и слюни, но, когда она через силу открывает глаза, видит, что это кровь. Она льется из нее и собирается в лужицы на плитке. Жидкая малиновая химическая медь. Затем на нее накатывает невидимая приливная волна, и она лежит, распростертая, на полу, дожидаясь забвения. Она не видит, как таймер на часах отсчитывает 00:00.